Танго с бабочкой - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 107

Беверли кратко рассказала о своем долгом поиске матери и как он закончился на кладбище.

— Да. Дорогая Наоми. Мы все огорчились, когда она умерла. Но это не было неожиданностью. Она была очень больна, когда пришла к нам. Ваша мать была алкоголичкой, вы знали об этом?

— Я могла предположить это. Должно быть, так и было, когда я была ребенком, я не помню.

— Наоми имела обыкновение постоянно говорить о вас. Хотя, как я припоминаю, она говорила, что вас зовут Рейчел. Так или иначе, она очень гордилась вами и поклялась, что вы создадите себе хорошую жизнь. Я недоумевала, почему она не пробовала найти вас, но мы никогда не задаем здесь вопросов. Многие из наших женщин скрываются от оскорбивших их мужей или отцов и не хотят быть найденными.

— Скажите мне, преподобная…

— Пожалуйста, зовите меня Мэри! Большинство людей чувствуют себя неловко оттого, что я официально посвящена в пасторы. Именно поэтому у меня нет церкви. Приход, из которого я происхожу, не смог примириться с моим новым статусом. По каким-то причинам женщины-священники смущают людей. Хотя я не могу понять почему. Нигде в Библии не говорится, что женщины не могут быть священниками. И они были ими, столетия назад, прежде чем священниками стали мужчины. — Она улыбнулась снова. Это была энергичная, заразительная улыбка, и Беверли успокоилась, узнав, что ее мать провела свои последние годы в компании этой женщины.

— Расскажите мне, Мэри, когда моя мать прибыла сюда. Я хотела бы знать.

Мэри вздохнула и облокотилась на спинку стула.

— Наоми была в плохом состоянии. Последний мужчина, с которым она встречалась, был очень жесток с ней. У вашей матери была такая способность любить, и тем не менее она, казалось, всегда сближалась с мужчинами, которые злоупотребляли ею. Но это обычная история, рассказанная в этих стенах. Наш дом был переполнен в то время… по-моему, это было в тысяча девятьсот семьдесят втором году. У нас не было свободных кроватей. Даже диваны были заняты. Она сказала, что для нее это не имеет значения. Она была в отчаянии и очень утомлена, и единственное, чего она хотела, — это отдохнуть. Она спала на кухне, в спальном мешке.

Беверли посмотрела на свои руки.

— Она прожила с нами три года, — тихо сказала Мэри Дрейк, — и за это время все мы полюбили ее. Она была нашим поваром. И оказалась настоящей находкой! До этого я готовила сама, понимаете, я не очень хорошо справляюсь с этим. Ваша мать делала самые потрясающие гамбургеры!

Улыбка Мэри смягчилась.

— Но у Наоми были и другие положительные качества. Казалось, будто она постоянно ищет выход для своей любви. Видите ли, многие из наших женщин здесь больны или имеют увечья. Тех, кто находится в очень плохом состоянии, я отправляю в больницу. Но я была медсестрой много лет назад, и у меня есть хорошо оснащенная аптечка. Ваша мать взяла на себя обязанность заботиться о больных, лечила их, пыталась поддерживать их, чтобы они не возвращались к старой жизни, хотя большинство из них, боюсь, именно так и поступают. Так или иначе, ваша мать была любящая, положительная сила в этих стенах. Мы все еще очень тоскуем без нее.

Беверли вытерла слезу со своей щеки.

— Расскажите мне об этом доме.

Мэри Дрейк рассказала ей историю о том, как она, обнаружив, что является нежелательной в консервативном приходе, решила заняться тем, что всегда хотела делать, организовать дом для женщин, подвергавшихся насилию. Арендная плата за этот дом была очень низкой, и она получала пожертвования от местных жителей. Но нуждающихся женщин было слишком много, а дом мог разместить только ограниченное их число. Многие приходили беременными или с младенцами, без гроша, часто даже без смены белья.

— Мы получаем много поношенной одежды, — объяснила Мэри. — Я даю объявления в газете, обращаясь к людям с просьбой отдать их старую одежду. К сожалению, мое небольшое учреждение не может позволить себе прессу, которой пользуются такие крупные организации, как «Армия спасения» и «Добрая воля». Когда люди хотят сделать пожертвования или дать деньги, они думают сначала о более известных учреждениях. Тем не менее мы справляемся. В городе есть физиолог, который консультирует у нас два вечера в неделю. У меня есть друг-доктор, который приходит, когда у него есть возможность. Вы видите, мисс Хайленд, пожертвования могут приходить в разных формах. Мы нуждаемся во времени, деньгах, навыках, еде и одежде для людей, даже в памперсах!

Зазвонил телефон. Мэри подняла трубку и быстро заговорила. Затем, повесив трубку, преподобная Дрейк продолжила:

— Это звонили из супермаркета насчет моих индеек! Они сказали, что могут пожертвовать только пятьдесят, а мне нужно сто! — Она улыбнулась. — Когда дело касается питания моих девочек, мисс Хайленд, я откладываю в сторону свою гордость. Поэтому я должна спросить вас, не могли бы вы купить для нас тех индеек?

— Конечно, могла бы.

Молодая женщина ворвалась в дверь.

— Преподобная Мэри! У Синди схватки!

— О боже. Вы извините меня, если я отлучусь ненадолго?

Ожидая возвращения Мэри Дрейк, Беверли достала свою чековую книжку и уставилась на нее. Она сидела в ветхом доме, вдыхала его старые запахи, ощущала его хрупкие надежды и мечты. Он мало чем отличался от дома Хейзел; женщины, обитающие в этих стенах — Беверли знала это — могли рассказать похожие истории, как и те ее сестры из далекого прошлого. А потом она подумала о своей матери, испуганной, скрывающейся от полиции, пытавшейся найти защиту. Но неужели она могла это сделать: нанести удар человеку, которого любила, но чьи издевательства не могла терпеть, а затем убежала, одна и в страхе?

У Беверли застрял комок в горле. Ее глаза наполнились слезами. «Если бы только я нашла тебя! Я отвела бы тебя домой! Я помогла бы тебе выздороветь! И мы могли бы прямо сейчас мечтать вместе, точно так же, как много лет назад…»

Когда Мэри вернулась в кабинет, она опять дышала тяжело.

— Бедная Синди! Это ее первый ребенок, и она испугана. У нее нет схваток. Это небольшое расстройство желудка. Ей только пятнадцать, но она живет одна с одиннадцати лет. Добрый самаритянин привез ее сюда в прошлом месяце, подобрав на шоссе, идущем вдоль побережья, где она голосовала, чтобы поехать автостопом. Она предложила ему секс в обмен на продовольствие.

Она посмотрела на свою посетительницу, которая тихо плакала, уткнувшись в носовой платок.

— Ваша мать теперь с Богом, мисс Хайленд, — мягко проговорила Мэри Дрейк. — И она счастлива, я верю. Она не страдала долго; смерть наступила быстро. И она была окружена людьми, которые любили ее.

Беверли смахнула слезы и промокнула глаза носовым платком.

— Я никогда не смогу достаточно отблагодарить вас за то, что вы сделали для нее. — Беверли достала маленькую золотую ручку из своей сумочки и сняла с нее колпачок. — Скажите мне, много ли женщин стучатся в вашу дверь, прося о помощи?

— Больше, чем вы можете себе представить. И их число растет. К сожалению, я должна многим из них отказывать. Просто потому, что нет места. Я пытаюсь найти другое убежище для них. Есть несколько граждан в городе, которые выручают меня время от времени. И у меня есть взаимная договоренность с парой домов для беглецов и «домами на полпути». Мы стараемся выручать друг друга в случае переполнения.