Там, где тебя ждут - читать онлайн книгу. Автор: Мэгги О'Фаррелл cтр.№ 43

Отец невесты провел какую-то важную сделку в банке (никому решительно не ясную в тот момент), и свадьбу устроили в пограничной области Шотландии, где большинство гостей никогда не бывали. В этом самом загородном особняке с башенками, окруженном рвом и густыми и зелеными лесами, навевавшими смутные мысли об атмосфере страшных сказок и угрожающе темневшими прямо за аккуратно подстриженными, примыкавшими к дому газонами. Пожалуй, разумнее будет не заходить в эти дебри, не сворачивать с дорожек, не бежать напролом на звуки музыки, доносящейся откуда-то из-за деревьев.

По гравиевым подъездным аллеям расхаживали павлины и орали дурными голосами, видя свои отражения в окнах припаркованных машин. Погода оказалась значительно холоднее, чем могло ожидать от июня большинство не знакомых с климатом Шотландии гостей – то есть юной толпой друзей новоявленной четы. Женщины, совсем еще девчонки, ежились от холодного тумана, целый день клубившегося над озером и расползавшегося по лесу, кожа под их короткими платьями покрылась мурашками, лодыжки под тонкими ремешками нарядных туфель на высоких каблучках приобрели лиловатый оттенок. Те, кто додумался захватить шали и жакеты, счастливо закутались в них. Парни, казалось, грелись, держа в руках зажженные сигареты, и сутулились под слишком тонкими тканями взятых напрокат костюмов.

Гости приехали группами вчера вечером из Лондона, с юга, некоторые, более организованные, добрались поездом, а остальные – на разномастных автомобилях, позаимствованных у друзей или родственников. По пути из Лондона автомобильные компании устраивали шумные вылазки в разных местах: сначала в Йорке, потом в каком-то доверчивом городке Нортумберленда, недалеко от Холи-Айленда, где они выгрузились из своих тачек и прогулялись по дамбе, любуясь на приливные волны Северного моря. Заезжая на автозаправки, они закупали чипсы и шоколад, журналы и дезодоранты, сигареты и контрацептивы. Повсюду все вместе и каждый в отдельности вели себя шумно и буйно, на грани назойливости, столь раскованной, что это наводило на мысль о склонности к истерическим припадкам. Кто-то, схватив баллончик с пеной для бритья, щедро покрыл ею соседнюю машину. Парни, подсадив девушек на закорки, устроили забег до туалетов. В ход пошли и фломастеры, с их помощью всех спящих украсили черными усами.

Все, без исключения, волновались по поводу предстоящей, непривычной для них церемонии. Все горели желанием показать – остальным, самим себе и миру в целом – пренебрежение, отвращение и наплевательское отношение к данному проявлению общественного долга. Всем хотелось заявить: «Мы еще слишком молоды и не хотим обременять себя такой обузой никогда, семья не для нас». И тем не менее большинство из них обзаведутся семьями.

Тодд Денхам, который бодрствовал почти целую ночь, крутя баранку позаимствованного допотопного «Ниссана», поглубже вдавил каблуки в ковер из медвежьей шкуры и сделал глоток живительного напитка. Отвратительная клоунада фотографа с гостями закончилась, и им разрешили вернуться в дом, где усиленно потчевали выпивкой и закусками, чтобы скрасить время отсутствия жениха и невесты, которых умыкнул вышеупомянутый фотограф для памятных съемок возле каменного льва, или живописного озерца, или на каком-то другом равно дурацком фоне.

Все потолки в доме изобиловали затейливой лепниной, каменные коридоры вели к уборным с поражающе глубокими раковинами, к залам с полированными стойками баров, над которыми витали резкие торфяные ароматы шотландского виски, к подносам с крошечными пирамидами закусок, отважно старавшимися не развалиться: веточка укропа венчала лососину на ложе из crème fraîche ^[70] и еще какой-то замазки, обложенной икрой, на основе из овсяной лепешки. Угощения подавались персонами, одетыми в шотландском стиле: мужчины в килтах, а женщин отличали перекинутые через плечо клетчатые перевязи, которые для Тодда, подрабатывавшего в изрядном количестве отелей, выглядели неуместными помехами для нормального обслуживания. Он начал подсчитывать, сколько раз официантки резко возвращали спадающие перевязи на должное место на плечах. «Да просто снимите эту дурацкую штуку», – хотелось ему прошептать оказавшейся поблизости симпатичной барышне лет пятнадцати с низким лобиком и овальным личиком, еще школьнице, несомненно, подрабатывавшей по выходным за приличные деньги. Никого здесь совершенно не волновали шотландские тонкости.

Словно почувствовав пристальный взгляд, девушка вспыхнула, красная волна залила шею от воротничка блузки и поднялась с подбородка до самых корней волос на лбу с «вдовьим пиком». Он видел, что она добросовестно старалась не смотреть на него. Поднос в ее руках начал подрагивать. Тодд слегка задумался о том, что она делает с заработанными деньгами. Ездит по пятницам после школы в Глазго, чтобы купить… что? Лак для ногтей, дешевые духи, прикид, который явно не одобрит ее благопристойная провинциальная матушка, журналы, подвергнутые осуждению учителями, вероятно, частной школы, модные туфли, цветное нейлоновое нижнее белье. На что вообще юные девушки тратят деньги?

Тодд взял канапе с ее подноса и, не посмотрев на содержимое, отправил в рот, продолжая размышлять о близости этой девушки. Ему хотелось, чтобы она взглянула на него, хотя бы раз, просто доказав ему самому, что он существует. Она не интересовала его в сексуальном плане – ему скоро четверть века, но даже в пятнадцатилетнем возрасте он не хотел связываться с ровесницами, – однако что-то привлекало его в ее невозмутимой манере, в решительном отказе смотреть на него, отчего он ощущал себя удручающе иллюзорным и никчемным. Никто пока не заговаривал с ним в этом зале, гудящем голосами: со всех сторон доносится болтовня, восклицания, все общались друг с другом. «Посмотри на меня», – внушал он девушке, чувствуя на языке вкус неизвестного канапе – нечто влажное со вкусом сыра и рыбы. Нечто с обилием приправ. Отвратительно. Он с трудом проглотил закуску, подавив рвотный позыв.

Она так и не удостоила его взглядом и, забрав поднос, направилась к компании женщин среднего возраста, которые увлеченно обсуждали туфли новобрачной.

Проглотив остатки, Тодд обильно запил их вином и окинул взглядом зал, прикидывая, чем бы занять себя. Он увидел выглянувшую из-за какой-то двери новобрачную, она неистово махала одной из подружек невесты, приведя последнюю в страшное замешательство. Взопревший фотограф с отчаянием пытался уговорить мальчика в идиотском матросском костюмчике спокойно постоять рядом с матерью новобрачной. Тодд заметил, глянув в окно, как три или четыре аспиранта, вроде него самого, резвились на клочке газона, сбросив туфли и кидаясь ими друг в друга. Он увидел Сьюки, соседку по квартире, она стояла в дверях, покуривая сигарету и выдыхая дым через плечо. Он осознал, что никто не смотрел на него: ни одна живая душа.

Тодд почувствовал, как им овладевает привычная идея. Ее смелость, рискованность и дерзость взволновали его. Сердце учащенно забилось, а рука, запущенная во внутренний карман пиджака, начала ощупывать содержимое. Флакончик с защитным колпачком, его поверхность соблазнительно прохладна, но бесполезна в данный момент, когда он может пользоваться лишь одной рукой. Блистерная упаковка, наполовину пустая, но что в ней за содержимое? Он не смог вспомнить. Две, нет, три торпедирующих сознание и дарующие кайф пилюли, одна с упругой гладкой поверхностью, две другие порошкообразны. Одна круглая таблетка, возможно, чего-то седативного, и три марки с капсулами ЛСД.