Точка возврата - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Чичин cтр.№ 92

– Двадцать отжиманий.

– С какой это стати?… Блииин. Это типа демонстрация или?…

– Сама решай. Вопрос, что у тебя получится при полной самоотдаче, на большую часть в том, что именно для тебя – полная самоотдача.

Айрин со вздохом допила кофе, отставила стаканчик, нехотя поднялась со стула и, безо всякого энтузиазма перейдя в упор лежа, с агрессивным сопением принялась отжиматься. По крайней мере, она действительно в хорошей форме. Водитель эвакуатора, как раз цеплявший в двух шагах от нас покореженный ниссан на сцепку, воззрился на эту картину с изумлением. Судя по соотношению длины его рук к толщине пуза, упражнение это ему знакомо не было, а при попытке исполнить представляло бы собой покачивание на животе.

– Хороший выбор, – одобрил я усилия Айрин. – Первая реакция на команду всегда одна, независимо от того, легитимна ли команда. Именно рефлекторная реакция определяет, будет ли команда исполнена или оспорена. Ты же не думаешь, что сержанты в кино орут на новобранцев из-за того, что они все поголовно садисты и жизнь у них не задалась? Это проверенный веками метод выколачивания лишнего свободомыслия. Воспитание рефлекса. Орут – делай. Не щелкай хлебалом, держи удар, сопротивляйся стрессу. Если тебе это не по душе – вали из армии, вступай в Конгресс или флуди в Интернете.

– Я занималась тхэквондо у отличного мастера, и он ни разу в жизни не повысил голос!

– Наверное, это потому, что он стремился сделать из тебя гармоничную личность, или к чему там все эти восточные философии призывают. У сержанта заботы приземленнее – дать тебе шанс не убиться в первую минуту под огнем. Поскольку собственные навыки предстоит отращивать долго, привыкай бездумно выполнять команды тех, у кого они уже есть.

– И любые идиотские шуточки надлежит выполнять наравне с боевыми командами? – она даже с дыхания не сбилась! Есть все-таки определенные преимущества у вкладывания чертовой прорвы сил в, казалось бы, чисто позерское занятие по созданию фигуры.

– К сожалению, нет. Любой приказ допустимо не выполнять, на собственный страх и риск. Рефлекс не обязан брать верх над сознанием. Он просто первым подает решение. Если решение рефлекторное видится неприемлемым, допустимо прислушиваться к другим источникам.

И в том великое счастье, потому что скольких бы неприятных людей я прикончил по энергичному зову этого самого рефлекса!.. Видишь, бывало, человека в магазине – и все внутри так и вопит: прикончи гада, не то он заберет последнюю упаковку сосисок! Тихо, тихо, отвечаешь ты ему. Сосисок еще много. На всех хватит. И человек проходит мимо, опасливо косясь на разговаривающего с самим собой неврастеника, и не знает, какой судьбы только что избежал благодаря мощи неврастенического рассудка.

– То есть я и от этого упражнения могла отпереться, – уточнила Айрин мрачно и встала, отряхивая ладони.

– От всего на свете можно отпереться. Вопрос лишь в последствиях.

– Кто б мою старушку так заставил! – позавидовал эвакуаторщик, как мне показалось, больше в мой адрес.

– Давай я тебя заставлю, а ты ей передашь, – предложила Айрин резковато.

– Слышь! – обиделся мужичок, по-прежнему обозначая адресатом меня. Он, наверное, еще не в курсе, что женщинам дали равные права… досюда некоторые новости идут долго, особенно нежелательные. – Чот твоя секретарша много себе позволяет!

– Ты ее еще со страпоном не видел.

Трудяга от таких перспектив передернулся и поспешил в свою кабину. Большой дружбы с местными у нас, кажется, не выйдет. Слишком мы для них изысканные.

– Заправляй макароны, – велел я Айрин. – Ножей в кузове полная коробка. Я схожу поищу партизан.

– Чем заправлять?

– Ты серьезно?

– Более чем. Можешь не сочинять изящную подколку на тему здорового питания, я уже слышала все возможные варианты. Я давно устранилась от активной работы над мышечной массой, зато насмерть борюсь с жировой, макароны вижу раз в год в ресторане, как правило не на своей тарелке. Чем эту углеводную бомбу начиняют психи вроде тебя, я не в курсе. В пакетах ни обезжиренного творога, ни овощей не видела.

Как с ней все-таки непросто, а? Обезжиренный творог. Неудивительно, что Калифорния так легко сдалась китайцам. Все они там в ужасе от мысли о лишней паре калорий, а на обезжиренном твороге боевой дух не расцветет.

– Не напрягайся так. При нашем образе жизни еще никто не растолстел, как бы хорошо ни кормили. Такие расходы нервной и прочей энергии, что с Мика уже через месяц штаны падать начинают. Так что вываливай в котел всю тушенку, какую найдешь в тех пакетах… ее там было не так много. Или я сам, а ты иди парней поищи в темном страшном лихолесье.

– Да ты просто мастер сложного выбора. Ладно, я займусь макаронами.

– Только не думай, что можно вытряхнуть тушенку в озеро и сделать вид, что в банках ничего не было. Имей в виду, кадет, ты на испытательном сроке. Одно неверное решение – и я тебя сгружу с баржи, даже если придется оставить с тобой фона. А насчет питания любое решение, кроме как в плюс, неверное.

Я удостоверился, что огоньки эвакуатора удалились на достаточное расстояние, чтобы не ждать внезапного возвращения, и направился в лес, в ту сторону, куда удалились парни. Опять. В прошлый раз они нашли, с кем побрататься… и не сказать, чтобы для тех история кончилась хорошо. Не надо бы нам лишних скандалов и бурного резонанса вокруг наших скромных персон.

Далеко они не ушли – обосновались на первом же поваленном дереве, в сотне метров от кемпинга. Эльфа я не сразу узнал – дутая курточка детского размера увеличила его раза в четыре в поперечнике, так что теперь он производил впечатление эдакого сеньора Помидора, втянувшего узкое лицо в могучий воротник-стойку. Зато теперь, будучи увенчан головным убором, он вполне может показываться людям хотя бы издалека, и его можно будет извлечь из-под сиденья. Мик и Редфилд визуально не изменились, смирно сидели по обе стороны от клюющего носом Фирзаила, не позволяя ему свалиться с бревна.

– Чего так долго? – посетовал фон, когда я под треск веток вывалился на прогалину. – Мы уж начали волноваться, что вас там за заслуги перед родиной арестовали.

– Ничего подобного. Трупы вывезли, жратву оставили, сейчас уже будет готово. Из нежданных радостей – я, кажется, привел Айрин к присяге.

Фон восхищенно присвистнул.

– Мощный эвфемизм. Может, наконец расслабится.

– Это не эвфемизм, блин, – эх, а мог бы ведь и быть. – Это в практически буквальном смысле. Обратил ее в нашу веру, добился понимания, провел собеседование. И, черт побери, это все тоже буквально.

Мик скривился.

– Тогда, скорее, еще больше напряжется. После твоей вербовки даже бедняга Сухогруз по ночам маму звал.

И опять он все передергивает, или неправильно помнит, или просто издевается. Вовсе не по моей милости это происходило. Сухогруз – паренек размером чуть меньше Редфилда, чернокожий, из Луизианы. Биография у него бурная и бестолковая, битком набитая взлетами и неизбежными падениями, так что пугаться он давно разучился. Играл в футбол, пока не был дисквалифицирован за какие-то административные грешки, служил в морской пехоте, участвовал в боях в Афганистане, был комиссован по ранению с отчетливо выраженным ПТСР. Именно из-за него он и приобрел привычку полубессознательно разговаривать с давно умершей мамой. Я лично свое влияние на парня оцениваю как сугубо благотворное: взял его в отряд, чем заметно поправил упавшую ниже плинтуса самооценку, приобщил к культуре, когда запихал ему в рюкзак увесистый томик Йейтса и забыл его там, и однажды доверил застрелить супостата, напомнившего ему какого-то неприятного мудилу из прошлого. Его в любом случае нужно было прикончить, так что невелика была услуга, но вы бы видели, как Сухогруз просиял, получив такое назначение. Выстрел был не ахти какой сложный, метров со ста сорока по стоящему в рост, но он приложил столько усилий, укладываясь, примериваясь и затаивая дыхание, что буквально стал интересен как личность (в основном психиатрам).