Чапаев - читать онлайн книгу. Автор: Павел Аптекарь cтр.№ 76

Вышедший в марте 1923 года роман был восторженно встречен и критикой, и читателями. Анна Фурманова вспоминала, что муж «примчался домой с грудой книг». «Чапаев» вышел очень вовремя. Напиши кто-нибудь из советских писателей нечто подобное в середине 1930-х годов, он подвергся бы разгромной критике за искажение и шельмование образа героических красноармейцев и командиров Красной армии. Действительно, описанные Фурмановым соратники начдива мало похожи на безупречных танкистов, кавалеристов и летчиков из предвоенных фильмов. Их манеры и шутки далеки от этикета возрождавшейся сталинской империи. Помощники Чапаева громко разговаривают, накрывают хлеб вонючим тулупом, курят в избе, где остановился Фурманов, причем один из них стремится стряхнуть пепел на чемодан комиссара. Не то чтобы он старается насолить новичку, а, видимо, разгульная натура степняка такова, что он стремится испортить хорошую «господскую» вещь. Сцены красноармейского разгула и грабежа в романе опровергали насаждавшуюся советской пропагандой легенду о единстве рабочего класса и крестьянства, фронта и тыла в годы Гражданской войны. Именно роман Фурманова стал первым этапом мифологизации образа Чапаева. Судьба была неблагосклонна к Фурманову, ему недолго пришлось купаться в лучах славы. В марте 1926 года писатель заболел банальной ангиной. Бывший комиссар не привык жалеть себя и продолжал работать и выступать на собраниях, несмотря на высокую температуру, кашель и головную боль. Вечером 15 марта запущенный недуг дал осложнения, Фурманову стало совсем плохо, резко поднялась температура, он начал бредить, звал жену, Чапая, Фрунзе и соратников по перу. Ослабленный тяжелым ранением лета 1920 года и работой на износ организм не выдержал, началось заражение крови. Фурманов умер, когда ему не исполнилось тридцати пяти лет. Он похоронен на Новодевичьем кладбище.

Имя Фурманова вошло в историю отечественной литературы вместе с «Чапаевым» и ассоциируется именно с ним. Названия других произведений Фурманова: «Мятеж», «Красный десант», «В восемнадцатом году», «Незабываемые дни» не много говорят даже просвещенному читателю и известны в основном литературоведам. Перефразируя Владимира Маяковского, можно сказать: «Мы говорим Фурманов — подразумеваем Чапаев, мы говорим Чапаев — подразумеваем Фурманов». Дмитрий Фурманов не был среди первых советских писателей, но получил достаточно литературной славы и посмертного признания. Перед войной в его честь переименовали городок Середа в Ивановской области, назвали улицы, институты и библиотеки в нескольких городах.

Народным героем Чапаев стал спустя более десяти лет после публикации романа — когда на экраны вышел одноименный фильм.

Планы экранизации появились у Фурманова вскоре после завершения романа: эскизы киносценария, обнаруженные в архиве писателя, датированы 1924 годом. То, что «Чапаев» вышел на экраны не в середине 1920-х, а лишь спустя десять лет после первых авторских набросков, — безусловно, к лучшему. Снятый в последние годы эпохи «великого немого» фильм получился бы совсем другим и, вероятно, не пользовался бы всеобщим обожанием публики.

В 1933 году режиссеры «Ленфильма» Сергей и Георгий Васильевы (на самом деле не братья, а однофамильцы) получили сценарий Анны Фурмановой о героическом пути Чапаева и его соратников. Судьба Чапаева заинтересовала режиссеров, но не устроил сценарий, в котором главным героем оказывался комиссар, а не начдив-самородок, и они серьезно переработали материал. В конце 1933 года режиссеры подали заявку на съемку фильма «о руководящей роли партии в эпоху становления Красной армии». Авторам сценария пришлось немало потрудиться, чтобы убедить руководство киностудии снять звуковой, а не немой фильм. Одним из решающих доводов стало стремление ярче отразить батальные сцены и продемонстрировать интонационную глубину диалогов Чапаева с комиссаром и другими героями. Впрочем, спорами с начальством о звуковом оформлении дело не обошлось. В 1930-е годы кино было «важнейшим из искусств», выполнявшим комплекс государственных задач. Советское кино эмоционально воздействовало на мировоззрение массового зрителя, создавало в нем коллективизм, уверенность в правильности избранного пути и непогрешимости руководства страны. Эмоциональная индоктринация действовала доступным для массового восприятия языком, дополняла инструменты официальной пропаганды (печать, радио и партийно-политические органы) и закрепляла их работу. Общественную и государственную значимость кино 1930-х годов можно сравнить с современным российским телевидением.

Вопрос выхода кинокартины в широкий прокат решался партийно-государственным ареопагом, нередко последнее слово оставалось за первым лицом. Чувство юмора и художественный вкус Генерального секретаря могли вернуть на большой экран фильм, забракованный профильными чиновниками и их кураторами.

Но сценарий Васильевых не устроил Иосифа Сталина, который хотел видеть в картине больше романтики и простых человеческих отношений. Образ Анки-пулеметчицы, женщины-бойца, появился в фильме по его предложению. Новый сценарий с любовной линией Сталину понравился больше.

Заявку утвердили, режиссеры приступили к подбору актеров. Бабочкину первоначально предназначалась роль Петьки, но актер продолжал репетировать роль начдива и настолько вжился в образ Чапаева, что после кинопроб его утвердили на главную роль. Роль Петьки перешла к Леониду Кмиту, исполнителя образа Фурманова нашли в Ленинградском ТЮЗе, где играл внешне напоминавший комиссара Борис Блинов. Певцову с его внешностью дореволюционного интеллигента доверили роль главного противника Чапая полковника Бороздина, Анкой-пулеметчицей (образ, созданный Васильевыми) стала Варвара Мясникова (послевоенные дети видели ее в роли доброй феи в «Золушке»). Другие заметные роли исполнили Николай Симонов и Борис Чирков (крестьянин, жалующийся Чапаеву на притеснения), в съемках участвовал юный Георгий Жженов, в одном из самых ярких эпизодов фильма можно увидеть и Георгия Васильева — со стеком и папиросой в зубах в первой шеренге офицерского полка, идущего в психическую атаку.

«Чапаев» отличался от многих картин, посвященных Гражданской войне, редким для советского кинематографа уважительным отражением противоположной стороны. Белые Васильевых — это не ограниченные самодуры, желающие повесить и расстрелять побольше рабочих и красноармейцев и спотыкающиеся в первом равном бою. Илларион Певцов создал образ жестокого, но тонкого и глубоко переживающего драму войны «старорежимного» офицера, для которого победа революции и большевиков означает крах не только карьеры, но и устоев его жизни. Чапаеву и его соратникам приходится сталкиваться на поле боя не только с мобилизованными крестьянами, легко переходящими на сторону, к которой «клонится счастье боевое». Им приходится сражаться и с убежденными противниками, готовыми, как и чапаевцы, умереть на поле боя во имя своей идеи. Сам Чапаев в фильме отмечает доблесть и боевые достоинства каппелевцев. Такое отношение к противнику через пять лет отразит Константин Симонов в своих халхин-гольских стихах «Да, враг был храбр, тем больше наша слава». Но в середине 1930-х годов, после того как вождь сказал, что «врага надо не изучать, а бить», такое отношение многим казалось по меньшей мере рискованным.

Опасаясь, что партийные кураторы потребуют изменить «мрачные» и «пораженческие» эпизоды, Васильевы сняли три варианта финала картины. Кроме классического, где Чапаев тонет в Урале, они предложили сцену парадного марша чапаевцев по освобожденному Лбищенску, в которой Чапаев говорит раненым Петьке и Анке: «Счастливые, говорю, вы с Петькой. Молодые. Вся жизнь впереди» (заметим: это говорит человек, которому в 1919 году исполнилось 32 года). Третий вариант снимался в яблоневом саду на родине Сталина в Гори: Петька по сюжету командует дивизией Красной армии, а Анка играет с детьми под закадровый голос Чапаева: «Вот поженитесь, работать вместе будете. Война кончится, великолепная будет жизнь. Знаешь, какая жизнь? Помирать не надо!» Но в итоге было решено, что трагическая гибель — это яркая точка, которая не терпит продолжений. «Красивые» варианты киновоскрешения Чапаева остались в истории кинематографа. Альтернативная версия концовки легендарного фильма оказалась востребованной в начале Великой Отечественной войны. В ней Чапаеву удается уйти от преследования белых и их пуль. Герой переплывает Урал и обращается к красноармейцам и командирам с призывом смело сражаться с нацистами и отправляется на фронт.