Плевицкая - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 81

— Как он вам понравился?

— Третьяков произвел на меня хорошее впечатление, — ответил адмирал, но заметил, что Третьяков всё же мало знает Сибирь: — И не подходит как представитель крупного капитала.

Спустя минуту прибавил:

— Вот Пепеляев — энергичный человек и понимает военные задачи.

Адмирал назначил председателем Совета министров Владимира Николаевича Пепеляева, который годом раньше, будучи министром внутренних дел, помог ему взять власть в Омске. Его младшего брата Анатолия Пепеляева, популярного в войсках, Колчак произвел в генерал-лейтенанты и назначил командующим 1-й Сибирской армией.

Третьяков получил портфель министра торговли и промышленности.

«С его приездом связывались надежды на реорганизацию правительства, — вспоминал Гинс. — Я и сам надеялся, что Третьяков окажется подходящим премьером, но первые мои впечатления были не в его пользу… Мои сомнения в Третьякове основывались, главным образом, на впечатлении от тона и характера его реплик, всегда подернутых тенью скептицизма и разочарованности».

Третьякову не хватало бойцовских качеств. Однажды в неурочный час Гинса вызвал Колчак. У него сидел Сергей Николаевич. Адмирал был взволнован:

— Вот министр торговли говорит, что правительство слишком неактивно, чтобы спасти Сибирь, и что он не может больше оставаться членом правительства…

Колчак заметил, что всякий раз, когда дела на фронте ухудшаются, растет число желающих подать в отставку.

Третьяков вспыхнул:

— В таком случае я остаюсь.

Они с Гинсом вышли из кабинета Колчака. Третьяков негодовал:

— Если меня считают трусом, то, конечно, я не уйду и докажу, что я не трус…

Он прибыл в Омск, когда уже началась агония колчаковской власти.

Пепеляев пытался сговориться с эсерами и меньшевиками и создать единый антибольшевистский фронт. Предложил войти в правительство Александру Александровичу Червен-Водали, видному деятелю военно-промышленных комитетов, и крупному предпринимателю Павлу Афанасьевичу Бурышкину, который избирался в Московскую городскую думу, а в войну стал членом Центрального военно-промышленного комитета. Они оба приехали к Колчаку помочь наладить взаимодействие фронта и тыла. Согласились войти в кабинет при условии, что Третьяков станет заместителем председателя Совета.

«Всё зависело от того, согласится или нет Третьяков, — вспоминал Георгий Гинс. — Ему трудно было дать согласие. Он пережил тяжелую ночь в Зимнем дворце, и теперь, когда положение правительства было не лучше, он должен был выразить согласие вновь рисковать своей жизнью».

И всё-таки Третьяков согласился.

Журналистам он объяснял:

— К заверениям большевиков о готовности идти на уступки следует относиться с исключительной осторожностью. Они заявляют это только для того, чтобы привлечь на свою сторону иностранцев. Я знаю цену этим заявлениям и непоколебимо уверен, что кровавая диктатура Ленина и Троцкого ни на шаг не может приблизиться к тому, что мы понимаем под истинно демократическими методами управления страной.

Сергею Николаевичу определенно не везло. На сей раз его министерская карьера уместилась в три месяца — с ноября 1919-го по январь 1920 года. Но его счастье, что он не стал премьер-министром. Владимир Пепеляев, которого предпочел Колчак, 7 февраля 1920 года был расстрелян вместе с адмиралом.

Сергей Третьяков вернулся во Францию. Александр Окороков эмигрировал в Японию, оттуда перебрался в Китай и, наконец, во Францию. Здесь они вновь встретились.

В эмиграции безукоризненно владевший французским языком, имевший широкие связи Третьяков оказался в первом ряду. В 1921 году оказавшиеся за границей русские предприниматели объединились в Российский торгово-промышленный и финансовый союз (Торгпром).

— На нас лежит колоссальная обязанность, — говорил Павел Рябушинский, — возродить Россию. И, не в пример прошлому, к нам придут и другие. В прошлом мы были одиноки. Русская интеллигенция не шла к нам, чуждалась нас; она жила в мечтах, относилась к нам — людям практики — отрицательно… Но я уверен, что русская интеллигенция поймет уроки настоящего и изменит свое отношение… А мы должны научить народ уважать собственность как частную, так и государственную, и тогда он будет бережно охранять каждый клочок достояния страны.

Сергей Третьяков был очень активен, играл заметную роль во всех дискуссиях. Председатель Торгпрома Николай Хрисанфович Денисов ревновал Третьякова, к которому проявлял интерес великий князь Николай Николаевич.

Еще возлагались большие надежды на перемены в России. В 1921 году, когда началось восстание в Кронштадте, Третьяков предлагал собирать деньги для кронштадтцев, для голодающих в России. Но ситуация в России быстро менялась. А деньги кончились еще быстрее.

Никанор Савич, бывший депутат Думы, записал в дневнике 22 сентября 1922 года:

«Видел Третьякова, очень удручен сведениями из России, считает положение безнадежным: надо ждать, запастись терпением, откуда-то почерпнуть энергию, чтобы жить, ведь у меня семья большая.

Он вел переговоры со своим бывшим управляющим. Тот проявил беззастенчивую грабительскую психологию. Даже не скрывает и не отказывается говорить, что грабил Третьякова, участвовал в ограблении несгораемого шкафа, причем завладел „портретом Врангеля в золотой раме, но уже после оказалось, что рама не золотая, а накладного золота“. Предлагались Третьякову обручальные кольца его матери и отца, кои он выманил у матери Третьякова, бывшей в крайней бедности, за небольшую денежную поддержку. Словом, определенный тип большевистской психологии перерождается в исступленного грабителя. Таких много, и они заменят прежних чекистов-фанатиков.

Третьяков так убит, что, видимо, мечтает о том, чтобы вступить в соглашение с большевиками, получить от них хоть часть дела обратно на правах долгосрочной аренды. Ясно совершенно, что предложи ему сейчас большевики сделку — примет с радостью. Но гордость еще пока не позволит „просить“».

Савич точно почувствовал, что Сергей Николаевич Третьяков созрел для сотрудничества с советской властью. А Москву он очень интересовал.

Дзержинский отправил записку начальнику Иностранного отдела Меиру Абрамовичу Трилиссеру (он восемь лет руководил разведкой, получил орден Красного Знамени): «Прошу взять как задание найти пути для проникновения в „Русский Торгово-Промышленно-Финансовый Союз во Франции“ для наблюдения за их связями с Россией и заграничными государствами. Прошу доставить мне их издания как гласные, так и негласные».

По сведениям ИНО, в начале 1920-х годов Торгпром помогал деньгами Борису Савинкову. И деньги знаменитому террористу передавал именно Третьяков. В ИНО полагали, что Торгпром глубоко законспирировал свою работу. Вот почему весьма перспективной представлялась разработка такой фигуры, как Сергей Третьяков. А его прежде всего интересовали деньги.

Парижская резидентура — Центру 16 августа 1929 года: