Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Сковорода cтр.№ 21

Так слово в слово и она, по всем членам политического корпуса, из людей, не из камней состоящего, тайно разлившись, делает его твердым, мирным и благополучным.

Если, например, какая-то фамилия, или город, или государство по сей модели основано и учреждено, в то время бывает оно раем, небом, домом Божиим и прочее. А если один какой-то человек созиждет по нему житие свое, в то время бывает в нем страх Божий, святыня, благочестие и прочее. И как в теле человеческом один ум, однако разно по рассуждению разных частей действует, так и в помянутых сожительствах, сею премудростию связанных, Бог чрез различные члены различные в пользу общую производит действа.

Она во всех наших всякого рода делах и речах душа, польза и краса, а без нее все мертво и гнусно. Родимся мы все без нее, однако для нее. Кто к ней природнее и охотнее, тот благороднее и острее, а чем большее кто с нею имеет участие, тем действительнейшее, но не понятое внутри чувствует блаженство или удовольствие. От нее одной зависит особенный в созидании рода человеческого промысл. Она-то есть прекраснейшее лицо Божие, которым он со временем, напечатуясь на душе нашей, делает нас из диких и безобразных монстров, или уродов, человеками, то есть зверьками, к содружеству и к помянутым сожительствам годными, незлобивыми, воздержными, великодушными и справедливыми.

А если уже она вселилась в сердечные человеческие склонности, в то время точно есть то же самое, что в движении часовой машины темпо (tempo), то есть правильность и верность. И тогда-то бывает в душе непорочность и чистосердечие, как бы райский некий дух и вкус, пленяющий к дружелюбию.

Она различит нас от зверей милосердием и справедливостью, а от скотов – воздержанием и разумом; и не иное что есть, как блаженнейшее лицо Божие, тайно на сердце написанное, сила и правило всех наших движений и дел. В то время сердце наше делается чистым источником благодеяний, несказанно душу веселящих; и тогда-то мы бываем истинными по душе и по телу человеками, подобны годным для строения четвероугольным камням, с каковых живой Божий дом составляется, в котором он особливою царствует милостию.

Трудно неоцененное сие сокровище проникнуть и приметить, а для одного сего любить и искать ее нелегко.

Но сколь она снаружи неказиста и презренна, столь внутри важна и великолепна, похожа на маленькое, например, смоквинное зерно, в котором целое дерево с плодами и листом закрылось, или на маленький простой камушек, в котором ужасный пожар затаился. Для оказалости намечали ее всегда признаками, и она, будто какой-то принц, имела свои портреты, печати и узлы, разные в разных веках и народах. Ее то был узел, например, змий, повешенный на колу пред иудеями.

Ее герб – голубь с масличною во устах ветвию. Являлась она в образе льва и агнца, а царский жезл был ее ж предметом и прочее.

Таилась она и под священными у них обрядами, например под едением пасхи, под обрезанием и прочее.

Закрывалась она, будто под разновидным маскарадом, и под гражданскими историями, например под повестью о Исаве и Иакове, о Сауле и Давиде ^[71] и проч., и одним тайным своим присутствием сделала те книги мудрыми. А в последовавшие уже времена показалась она в образе мужском, сделавшись богочеловеком.

Каковым же способом Божия сия премудрость родилась от отца без матери и от девы без отца, как-то она воскресла и опять к своему отцу вознеслась и прочее, – пожалуй, не любопытствуй. Имеются и в сей так, как в прочих науках, праздные тонкости, в которых одних может себе занять место та недействительная вера, которую называют умозрительною. Поступай и здесь так, как на опере, и довольствуйся тем, что глазам твоим представляется, а за ширмы и за хребет театра не заглядывай. Сделана сия занавесь нарочно для худородных и склонных к любопытству сердец, потому что подлость, чем в ближайшее знакомство входит, тем пуще к великим делам и персонам учтивость свою теряет.

На что тебе спрашивать, например, о воскресении мертвых, если и самый дар воскрешать мочь ничего не пользует бездельной душе – ни воскрешающей, ни воскрешаемой? От таковых-то любопытников породились расколы, суеверия и прочие язвы, которыми вся Европа беспокоится. Важнейшее дело Божие есть: одну беспутную душу оживотворить духом своих заповедей, нежели из небытия произвести новый земной шар, населенный беззаконниками.

Не тот верен государю, кто в тайности его вникнуть старается, но кто волю его усердно исполняет.

Вечная сия премудрость Божия во всех веках и народах неумолкно продолжает речь свою, и она не иное что есть, как повсеместного естества Божиего невидимое лицо и живое слово, тайно ко всем нам внутрь гремящее. Но не хотим слушать советов ее, одни за лишением слуха, а самая большая часть – по несчастному упрямству, от худого зависящему воспитания.

Прислушивались к нетленному сему гласу премудрые люди, называемые у иудеев пророками, и со глубочайшим опасением повелеваемое исполняли.

Она начало и конец всех книг пророческих; от нее, чрез нее и для нее все в них написано. По сей причине разные себе имена получила. Она называется образ Божий, слава, свет, слово, совет, воскресение, живот, путь, правда, мир, судьба, оправдание, благодать, истина, сила Божия, имя Божие, воля Божия, камень веры, царство Божие и проч. А самые первейшие христиане назвали ее Христом, то есть царем, потому что одна она направляет к вечному и временному счастию все государства, всякие сожительства и каждого порознь. Да и, кроме того, у древних царственным называлось все, что верховным и главнейшим почиталось.

Провидел, было, Авраам блаженнейший свет ее и, на ней уверившись, сделался со всею фамилиею справедливым, а с подданными благополучным. Однако она и прежде Авраама всегда у своих любителей живала. А Мойсей, с невидимого сего образа Божиего будто план сняв, начертил его просто и грубо самонужнейшими линиями и, по нему основав иудеевское общество, сделал оное благополучным же и победительным. Он по-тогдашему написал, было, его на каменных досках ^[72] и так сделал, что невидимая премудрость Божия, будто видимый и тленный человек, чувственным голосом ко всем речь свою имеет.

Сия речь, понеже от него разделена на десять рассуждений, или пунктов, потому названа десятословием.

I

«Я есть Господь Бог твой, да не будет тебе богов иных!..» и прочее.

Яснее сказать так: Я глава твоего благополучия и свет Разума. Берегись, чтоб ты не основал жития твоего на иных советах, искусствах и вымыслах, хотя б они из ангельских умов родились. Положись на меня слепо. Если ж, меня минув, заложишь век твой на иной премудрости, то она тебе будет и богом, но не истинным, а посему и счастие твое подобно будет воровской монете.

II