Опыт борьбы с удушьем - читать онлайн книгу. Автор: Алиса Бяльская cтр.№ 4

– Вот так все разом бросить? Ты же был так увлечен.

– Вся та романтическая чушь, которой я забивал себе голову, читая «Двойную спираль» Уотсона, облетела. Я уже десять лет с окончания университета этим занимаюсь, достаточно времени, чтобы понять, что наука – это такая же профанация, как и все остальное в этой стране. Игрой в бисер заниматься не хочу.

На ловца и зверь бежит. Выяснилось, что у Игоря, Севиного университетского друга, есть одноклассник Слон, который как раз работал в Художественном фонде и утверждал, что придумал способ, как в Советской России зарабатывать деньги и при этом не сесть.

– Могу тебя с ним познакомить – сказал Игорь. – Хотя я тебе не советую этим заниматься. У тебя мозги созданы для науки.

Через пару часов Сева уже выпивал со Слоном в «Арагви». Слон был на пару сантиметров выше Севы и в несколько раз шире его. Говорил он низким густым басом и смеялся на весь зал, так что дрожали люстры, и люди как по команде поворачивали головы в его сторону. Слон без умолку сыпал прибаутками и матерными словечками, не приглушая ни на йоту своего голоса, рассказывал истории, все изображая в лицах, и жег сигарету за сигаретой, так что искры летели во все стороны. От него исходило ощущение огромной физической силы, полноты жизни и довольства собой. Сева невольно им любовался.

– Этот твой парень – идиот, – сказал Слон, выслушав рассказ Савелия о встрече с мужем лаборантки.

– Почему?

– Потому что он все сдает государству, а сам получает копейки. Умные люди все делают иначе. Они вначале находят предприятия, готовые купить художественную продукцию, оформляют с ними заказы, подписывают договор, а потом уже привозят эти договоры художникам. Лучше всего в Грузию или Армению, где люди больше готовы платить. Ты им бумажку, а они тебе петьку наличман.

– Все это криминально, конечно?

– В этой стране все криминально, – вздохнул Слон. – Но здесь риск сведен к минимуму. Единственная разница с легальной процедурой в том, что ты отдаешь договоры сразу художникам в руки, а они уже все это оформляют сами. Не нарушаются никакие законы – договоры официальные, проводятся через кассу Худфонда, налоги отчисляются. Твой основной заработок – это процент от договора, который тебе платят художники. То есть если ты привозишь им заказов на, скажем, сто тысяч рублей, то твой заработок – десять тысяч. В кассе официально ты таких денег никогда не получишь. Но все равно тебе туда надо сдавать минимальное количество договоров, просто для того, чтобы получать зарплату и числиться где-то в штате, как положено всем советским гражданам. Понятно теперь?

На следующий день Сева поехал в Подольск. Руководителю местного отделения Худфонда, Герою Советского Союза, бывшему военному летчику Приходько он сразу понравился. Главным для этой работы было умение хорошо говорить, располагать к себе и продавать. Художественного образования для этого не требовалось, Севиного диплома биофака МГУ Приходько оказалось достаточно, и он тут же оформил Севу на должность эксперта-искусствоведа. Съездив пару раз в командировки в далекие российские города, Сева понял, что Слон был прав и официальным образом много не заработать. Все договоры, привезенные им из командировок, он сдал в свое отделение – инспектора Худфонда тоже имели план, который им надо было выполнять, – и получил зарплату в окошке кассы. Значительно больше, чем его оклад в НИИ, но этого все равно было мало. Да и условия жизни в этих поездках Севу никак не удовлетворяли – гостиница дешевая, сосед в номере, никакого удовольствия, сплошное убожество. Сева понял, что золотое дно надо искать самостоятельно. Там, где тепло, и там, где есть деньги.

Добираться до отделения в Подольске надо было вначале на электричке, потом от станции на автобусе. Скрипя зубами, Сева в очередной раз проделал этот путь – но сегодня у него была важная цель.

Приходько какое-то время слушал Севу, который делился мыслями о том, как улучшить работу с художниками, чтобы они, заключив договор, сразу же не уходили в запой и не нарушали сроки сдачи картин. Наконец Приходько достал из ящика стола початую бутылку водки. Сева тут же вынул из портфеля взятую с собой закуску: сыр, колбасу, шпроты.

Налили, выпили. Потом еще по одной. Сева навел разговор на любимую тему бывшего летчика – войну.

– Я как раз тогда на Кавказском фронте воевал, в Краснодарском крае, – сразу включился Приходько. – Под станицей Крымская был большой бой. Геринг послал против нас лучшие свои эскадры: «Удет», «Грюнхерц», «Эдельвейс» – слыхал про такие? Но главное – это специальная группа асов. Каждый из асов имел по триста-четыреста боевых вылетов… Вот ты послушай, я тут записал.

Он взял со стола школьную тетрадку, исписанную мелким почерком, и начал читать вслух: «Блестело золотом солнце, холмы, играючи, разрывали облака, бежали березы, заламывая руки. Всюду крылья – у самолетов, у деревянных крестов, у вольного ветра. Перелетные птицы, назло вселенскому холоду, возвращались к родной, теплой земле. Пулеметные очереди взбаламутили небо. Мертвые птицы камнем падали вниз, но живые с неудержимой яростью продолжали свой путь».

– Замечательно. Очень поэтично, – сказал Сева и разлил по стаканам оставшуюся в бутылке водку.

Герой Советского Союза выпил и стал читать дальше, а Сева как бы рассеянно просматривал бумаги на его столе. Найдя нужные ему бланки командировочных удостоверений, он взял стопку и положил себе в портфель. Приходько ничего не замечал, увлеченный воспоминаниями. Сева отправил в портфель стопку бланков ведомостей договоров.

– «Я приготовился к посадке. Внезапно огненная струя вскипятила воздух у самой кабины. Комэск чудом увернулся от огня. «Мессершмитт» шарахнулся вниз, как в пропасть».

– Комэск… это кто? – Сева хоть и воровал в это время бланки со стола, слушал внимательно.

– Командир эскадрильи. Это я, значит, – охотно пояснил Приходько. – Я тогда был комэском, летчики меня Дедом звали. Дед, а мне только двадцать пять было.

– Так вы начали писать «я» от первого лица, а потом тут же говорите о себе в третьем лице «комэск». Так не получится, надо выбрать что-то одно.

– А ты прав. Ну, молодец, Савелий Матвеевич, а то мне никто ничего не говорит дельного. Надо исправить. Вот сейчас, погоди. – Приходько склонился над тетрадкой.

Сева поднялся и вышел в пустую приемную. Было уже поздно, секретарша к этому времени давно ушла. Он достал из портфеля украденные бланки и проставил на них печати. Плацдарм для завоевания Узбекистана был готов.

3

Алик Шварц любил погулять в ресторане, особенно за чужой счет. Сева давно перестал считать деньги, потраченные им на удовлетворение чудовищного пантагрюэлевского аппетита замминистра строительства советской республики Узбекистан.

Но затраты Алик окупал и исправно сводил Севу с нужными людьми. Самым ценным оказалось знакомство с министром водного хозяйства, Тохтамышем Байрамовичем Мурсалимовым.

– Тохтамыш-ака – большой человек, – сказал Алик. – Водное хозяйство в Узбекистане – это тебе не плодоовощное министерство или кто там еще у нас в списке? У него по всей республике тресты, которые занимаются мелиорацией. Сам понимаешь, мелиорация – это важнейшая отрасль: дождей у нас нет, а вода нужна, чтобы хлопок рос. В подчинении Тохтамыша огромные хозяйства и выход на хлопководческие колхозы. А там клубы, детские сады, школы, санатории и пансионаты – все те места, куда можно всунуть картины.