Дрессировщик русалок - читать онлайн книгу. Автор: Анна Ольховская cтр.№ 10

– В авантюру? – Дочка возбужденно подпрыгнула в детском кресле – мы с ней очень дисциплинированные участники дорожного движения. – Я не хочу к Левандовским, я хочу в авантюру!

– Но учти, тебе придется на время забыть, что ты Ника Майорова, на пару недель ты станешь Вероникой Луговской.

– Здорово! Мы куда-то едем?

– Да, в Турцию. Но об этом никто не будет знать, кроме Таньского. Мне материал заказали, большой, на несколько номеров, о наших соотечественниках на курорте.

– И что тут такого секретного? Тоже мне, криминальное расследование! – разочарованно фыркнула девочка.

– Я, конечно, не совсем адекватная мать, – я въехала на стоянку возле супермаркета и выключила зажигание, – но остатки разума пока сохранила. Неужели ты всерьез считаешь, что я взяла бы тебя с собой на опасное мероприятие?

– Тода зачем менять имя?

– Затем, что я не хочу привлекать к себе внимание, как жена Алексея Майорова, я поэтому и под псевдонимом пишу. И в Турцию поеду под этим псевдонимом.

– Поняла, – серьезно кивнула Ника. – Когда едем?

– Через пару дней.

Наш папа обнаружил отсутствие на даче семьи только вечером. Во всяком случае, на мой мобильный он позвонил где-то около восьми. Само собой, я не ответила. Тогда Лешка набрал номер Ники. Я слышала, как дилинькал ее аппаратик, но дочка тоже оказалась гвоздем.

Каким гвоздем? Тем самым, который воспевал Владимир Владимирович. Да не он, господь с вами, – Маяковский! Помните?

Гвозди бы делать из этих людей,

Не было б крепче в мире гвоздей!

В детстве мое чересчур живое воображение рисовало гигантского дяденьку Маяковского со здоровенным молотом в руках. Он идет вдоль шеренги чумазого пролетариата и с энтузиазмом лупит этим молотом по головам несчастных, вбивая их в землю по самую шляпку. Да, забыла упомянуть – чумазый пролетариат украшен кокетливами шляпками в стиле «шапо-кляк», чтобы больше походить на гвозди. И было по что вбивать.

Но мы с дочкой подставлять головы под удар разборок и выяснения отношений не собирались, поэтому, не сговариваясь, проигнорировали телефонные вопли.

Тогда заголосил наш городской телефон. Из своей комнаты вышла мрачная Ника, протопала к телефонной розетке и выдернула шнур.

Я же говорю – гвозди мы, гвозди. И не какие-нибудь там обивочно-мебельные, а монументальные и несгибаемые.

Вечером езда по Москве становилась больше похожей на езду, а не на соревнование гужевого транспорта, поэтому Лешка примчался где-то через час.

Причем сама дорога заняла у него намного меньше, опять небось добавил седины некоторым встречным водителям.

Почему я так решила? Потому что наш папа ворвался в квартиру с двумя роскошными букетами цветов и здоровенным пакетом, из которого выглядывали всякие вкусности-сладости.

Мы с Никуськой как раз закончили с вечерней помывкой, и я несла завернутого в пушистый халатик ребеныша в ее комнату, когда входная дверь распахнулась, и прихожая наполнилась ароматом цветов.

– Слава богу! – выдохнул запыхавшийся Лешка, увидев нас. – Вы в порядке! Я черт знает что передумал, пока ехал, чуть гаишника не задавил, еле откупился, звоню…

– Ника, – я с недоумением переводила взгляд с дочки на мужа, – кто это?

– Не знаю, – пожала плечиками та, – дядька какой-то. Наверное, дверью ошибся.

– Ага, дверью, – я опасливо обогнула застывшего посреди прихожей Майорова, – а ключи у него откуда? Тоже мне, «Ирония судьбы»! Милицию вызвать, что ли, пока он не спер что-нибудь ценное.

– Главное, чтобы ершик для унитаза не взял, он мне очень нравится, – сердито проворчала Ника.

– Девчонки! – За спиной раздался глухой стук, сопровождаемый звонким бреньком. – Ну простите меня, дурака старого! Я совсем задергался с этим фильмом! Я больше не буду! Никусь, малыш мой родной, не злись!

Я развернулась и едва сдержала улыбку, которая тут же заерзала в уголках глаз, раздраконивая слезные железы.

Ага, ты еще зарыдай от умиления и не забудь, наклонив голову, прокурлыкать растроганное «о-о-о!».

Посреди прихожей стоял на коленях наш папа, нацепив на физиономию самое прежалостливое выражение из своего обширного арсенала гримас. Рядом валялся пакет с вкусностями, из которого выкатились бутылки мартини и французского детского шампанского, которое обожала Ника.

Майоров протяжно вздохнул, шмыгнул носом и, опустив голову, протянул нам букеты. Нежный, составленный из белых и розовых цветов, предназначался, наверное, Нике, а пылающее буйство алых и оранжевых оттенков, надеюсь, мне.

Я не ошиблась.

В общем, мы помирились, налопались на ночь сладостей, снова отмыли от крема дочку, уложили ее спать, а потом буйство алого и оранжевого продолжилось.

И впервые за много-много времени рядом был прежний Лешка.

Мой Лешка.

И все черные, гнилые мысли, все подозрения я сгребла в помойное ведро и вылила в канализацию. Они гнусно визжали, цеплялись щупальцами за край и никак не желали тонуть, обзывая меня слепой наивной идиоткой, но я справилась. С помощью спрея от тараканов.

Вечером наш папа уехал, и снова надолго. Сначала на съемки, а потом на гастроли. Перед гастролями он, конечно, заедет домой, но буквально на пару часов, так что это не считается.

Но в этот раз мы с дочкой особо скучать не будем. Таньский выполнила обещание, нашла нужного человечка и дала мне его координаты.

Михаил Исмаилов, сын азербайджанца и русской, родился и вырос в Баку, окончил университет туризма, а на последнем курсе отправился на стажировку в Турцию. Азербайджанский и турецкий языки похожи, поэтому трудностей в общении у Михаила не было, парень оказался расторопным и толковым, его быстро приметили представители крупнейшей туристической компании и пригласили после защиты диплома к себе в штат. Сначала Михаил жил в Турции только во время туристического сезона, с апреля по октябрь, но потом встретил свою Надиру, подрабатывавшую в отеле на ресепшен, влюбился, женился и осел в Турции насовсем.

Хали Салим познакомился с Михаилом во время деловой поездки в один из отелей, принадлежавших семье Салимов. Роскошные апартаменты, в которых было все для спокойного элитного отдыха, прятались в уютной бухте неподалеку от местечка Фетхие. Рядом находился всего лишь один отель, не менее роскошный и уединенный, где и работал Михаил Исмаилов.

Казалось бы, что общего у наследника миллионов и рядового сотрудника туристической компании? Но Хали никогда не заморачивался вопросами статуса и соответствия, если человек был ему симпатичен. Салим с удовольствием продолжал знакомство, обрывая общение только в том случае, если новый знакомый принимался клянчить деньги. И вовсе не потому, что денег было жалко. Дружба в представлении Хали не должна базироваться на материальной выгоде.