Когда они оба кивнули, схватка началась.
Лэш был готов к первому удару, его тело напряглось, он поднял руки и перенес вес на бедра. Но вместо того, чтобы выбросить вперед кулак, Джон пригнулся, бросился вперед, и по-медвежьи обхватил ублюдка за талию, впечатывая его в стену, вдоль которой стояли шкафчики.
Лэш ни на секунду не стушевался и врезал Джону коленом, чуть не сломав ему нос. От удара Джон отлетел назад, но, спотыкаясь, сумел сгруппироваться, и схватил Лэша за горло, жестко блокируя противника, вдавив большие пальцы ему под подбородок. Затем головой боднул Лэша в нос, кровь брызнула во все стороны, но ублюдок, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он улыбнулся сквозь кровь, что бежала по лицу и затекала в рот, и нанес Джону удар в живот, отчего его печень подскочила куда-то к легким.
Кулаки мелькали в воздухе, парни швыряли друг друга в шкафчики, скамейки и мусорные корзины. В какой-то момент в раздевалку попытались войти двое стажеров, но Блэй и Куин вытеснили их и заперли дверь.
Джон схватил Лэша за волосы, дернул его голову вверх, и вонзил зубы ему в плечо. Когда он отстранился, разорванная плоть свободно повисла, они оба развернулись, и в тот же момент Лэш сцепил вместе ладони и нанес Джону тяжелый удар в висок. Ударная сила отбросила Джона в душевую. Он пытался собраться, прежде чем упасть но, к сожалению, его рефлексы были недостаточно быстры, чтобы увернуться от следующего удара в челюсть.
Его как будто огрели бейсбольной битой. И он понял, что Лэш каким-то образом успел натянуть пару старомодных кастетов — конечно же, сейчас тому требовалось любое преимущество, ведь Джон был крупнее его. Еще один удар опустился на лицо Джона, и в его голове взорвался салют ярче, чем на День Независимости. Прежде, чем он смог проморгаться и восстановить зрение, противник вдавил его лицом в стену и стал удерживать на месте.
Лэш потянулся и залез Джону в штаны.
— Как насчет того, чтобы повторить, Джонни-малыш? — прохрипел парень. — Или ты даешь в задницу только людям?
Ощущение крупного тела, прижатого к спине, заставило Джона застыть.
Это должно было придать ему сил. Должно было пробудить в нем зверя. Но вместо этого, он опять стал хрупким мальчиком, беспомощным и испуганным, во власти кого-то более сильного и крупного. Он опять оказался там, под старой лестницей, прижатый к стене, пойманный в ловушку, побежденный.
На глазах выступили слезы. Нет, только не это… только не снова… вдруг из ниоткуда, раздался боевой крик, и чужой вес неожиданно исчез с его тела.
Джон упал на колени, его вырвало прямо на мокрую плитку.
Когда рвотные позывы отступили, его тело завалилось на бок, он свернулся в позу эмбриона и затрясся, ну прямо как педик.
Лэш лежал на плитке рядом с ним… его горло было распахано от уха до уха.
Парень пытался дышать и остановить кровь, но у него ничего не получалось.
Джон в ужасе поднял глаза.
Куин стоял над ними, тяжело дыша. В правой руке он держал покрытый кровью охотничий нож.
— О, Боже… — проговорил Блэй. — Что ты наделал, Куин?
Это было плохо. То, что произошло, полностью перевернуло их жизнь. Всех четверых. То, что началось как драка… завершилось убийством.
Джон открыл рот, чтобы закричать о помощи. Конечно же, он не смог издать и звука.
— Я позову кого-нибудь, — сказал Блэй и выбежал из раздевалки.
Джон сел, сдернул с себя рубашку и склонился над Лэшем. Убрав его руки, он прижал ткань к открытой ране и начал молиться, чтобы кровь остановилась. Лэш встретился с ним глазами, затем прижал к горлу собственные руки, как будто пытаясь ему в этом помочь.
«Лежи спокойно», беззвучно произнес Джон. «Просто лежи спокойно. Я слышу, сюда уже идут».
Лэш закашлялся, изо рта полилась кровь, она капала на нижнюю губу и текла по подбородку. Дерьмо, все вокруг было красным от крови.
Подобное уже происходило здесь раньше, сказал себе Джон. Когда-то они дрались в этой душевой, и кровь уже стекала в канализационный сток, а потом все было в порядке.
Но не в этот раз, сказал ему внутренний голос. Не в этот раз…
Его охватила паника, и он начал молиться о том, чтобы Лэш выжил. Затем он молился о том, чтобы время повернулось вспять. Затем, ему захотелось, чтобы все это оказалось сном.
Кто-то стоял над ним и звал его по имени.
— Джон? — Он поднял глаза. Это была Док Джейн, личный врач Братства и шеллан Вишеса. Ее призрачное лицо было спокойным, а голос ровным и успокаивающим. Опустившись на колени, она стала осязаемой, как он сам. — Джон, мне нужно, чтобы ты отодвинулся, и я могла взглянуть на него, хорошо? Я хочу, чтобы ты отступил на шаг назад. Ты проделал хорошую работу, но теперь о нем должна позаботиться я.
Он кивнул. Но все же ей пришлось коснуться его руки, чтобы заставить его выпустить из рук рубашку, прижатую к горлу Лэша.
Кто-то поднял его с колен. Блэй. Да, это было Блэй. Он чувствовал запах его лосьона после бритья. Jump от Joop!
[40]
Раздевалка заполнилась людьми. В душевой был Рейдж, рядом с ним Ви. Бутч тоже.
Куин… где Куин?
Джон огляделся, Куин стоял напротив. Кровавый нож выпал у него из рук, а рядом маячил Зейдист.
Куин был бледнее кафеля, его разноцветные глаза не моргая смотрели на Лэша.
— Ты останешся под домашним арестом в доме родителей, — сказал Зейдист. — Если он умрет, тебя обвинят в убийстве.
Рейдж подошел к Куину, будто полагая, что резкий тон Зейдиста только усугубляет ситуацию.
— Давай, сынок, пойдем, нужно забрать твои вещи из шкафчика.
Рейдж сам вывел Куина из раздевалки, и Блэй последовал за ними.
Джон не двинулся с места. Пожалуйста, пусть Лэш выживет, подумал он. Пожалуйста…
Господи, ему не понравилось, как Док Джейн, осматривая парня, все время качала головой, ее врачебная сумка была распахнута, инструменты так и летали, когда она накладывала швы на шею Лэша.
— Рассказывай.
Джон подпрыгнул и повернул голову. Это был Зи.
— Теперь рассказывай, что произошло.
Джон посмотрел вниз на Лэша, в голове снова возникла эта сцена. О, Боже… как ему не хотелось отвечать на все эти «почему». Хоть Зейдист и знал о его прошлом, он не мог заставить себя рассказать Брату, почему Куин устроил эту резню.
Может, потому, что он все еще не мог поверить, что его прошлое всплыло на поверхность вот таким образом. Может быть, потому, что его старый кошмар вновь ожил.
А может, потому, что он вел себя как девчонка и не смог постоять за своего друга.