Священный любовник - читать онлайн книгу. Автор: Дж. Р. Уорд cтр.№ 100

Рив медленно вышел и толкнулся вперед на пару дюймов. Он знал, что основательно взялся за нее, когда ее пальцы с тремя костяшками вошли в старую, рассохшуюся древесину подоконника.

Боже, эти ее руки, с тремя суставами на пальцах и отросшими красными ногтями… они словно вышли из фильма ужасов, подобные хватают край гроба прежде, чем зомби вылезает наружу и убивает положительного героя.

— Скажи… мне… почему… сучка… — Он подчеркивал каждое слово своим ритмом. — Или никакой разрядки. Ни для кого из нас.

Боже, он ненавидел и любил это, они оба пытались занять позицию власти, оба приходили в бешенство от уступок, на которые должны были идти. Ее живьем снедало то, что она видела, как он мастурбировал, а он презирал то, что делал с ее телом, и она не желала говорить, почему опоздала на две ночи, но знала, что придется, если захочет кончить…

И так далее по кругу этой карусели.

— Скажи мне, — прорычал он.

— Твой дядя становится сильнее.

— Да ладно. — Он вознаградил ее быстрым, злобным толчком, и она задохнулась. — И почему?

— Две ночи назад… — дыхание вылетело из ее рта, когда позвоночник изогнулся, чтобы принять его наиболее глубоко. — Он был коронован.

Рив сбился с ритма. Дерьмо. Смена власти — это плохо. Симпаты могли быть привязаны к колонии, изолированы от реального мира, но любая политическая нестабильность угрожала тому маленькому драгоценному контролю, который вампиры имели над ними.

— Ты нужен нам, — сказала она, протянув руки за себя и вонзив ногти в его зад. — Сделать то, в чем ты хорош.

Ни за что, вашу мать.

Он убил достаточно родственников.

Она посмотрела через плечо, и скорпион в ее ухе жестко уставился на него, задвигал веретенообразными ножками, пытаясь дотянуться до него.

— Я дала тебе причину. Так что примись за дело.

Рив поместил свои мозги под строгую изоляцию, сосредоточившись на изображении пляжа, и позволил своему телу закончить работу. Во время его погружающегося ритма, Принцесса кончила, ее тело обхватило его в серии пульсаций, словно кулак, сжимающий в тисках его пенис.

Поэтому его член цеплялся за нее, наполняя ее.

Он вышел из нее, как только смог, и начал свое падение в ад. Он уже чувствовал воздействие яда от ее треклятой сетки. Покалывание распространилось по всему телу, нервные окончания его кожи время от времени мигали в приступах боли. И станет еще хуже.

Принцесса выпрямилась и подошла к платью. Из потайного кармана она достала длинный кусок красного атласа и, не отрывая от него взгляда, обмотала его между ног и завязала серией аккуратный бантов.

Ее рубиновые глаза сияли от удовлетворения, когда она убедилась, что ни единая его капля не выскользнула из нее.

Рив ненавидел это, и Принцесса это знала, вот почему она не возражала, когда он быстро выходил из нее. Она прекрасно понимала, что он хотел запихнуть ее в отбеливающий раствор и заставить мыться до тех пор, пока остатки секса не исчезнут из нее, будто их там вообще не было.

— Где моя десятина? — спросила она, натягивая платье.

Его зрение раздвоилось от яда, когда он подошел к пиджаку и вынул маленький вельветовый мешок. Он кинул его, а она поймала.

Внутри лежало двести пятьдесят тысяч долларов рубинами. Готовыми к огранке.

— Ты должен вернуться домой.

Он слишком устал, чтобы играть в эти игры.

— Эта колония — не мой дом.

— Ошибаешься. Сильно ошибаешься. Но ты вернешься. Гарантирую это. — На этой ноте она испарилась в воздухе.

Рив обмяк, положив ладони на стену хижины, когда зловещая волна истощения прокатилась по нему.

Когда открылась дверь, он выпрямился и подобрал штаны. Трэз ничего не сказал, просто вошел внутрь и помог принять устойчивое положение.

Риву было плохо и станет еще хуже, но оделся он самостоятельно. Это было важно для него. Он всегда одевался сам.

Когда пиджак вернулся на должное место, галстук обвил его шею, а трость оказалась в руке, его лучший друг и телохранитель поднял его на руки и словно ребенка понес к машине.

Человеческий стресс, словно гелий в воздушном шаре. Избыток давления, всякого дерьма и плохих новостей… и вечеринка по случаю дня рождения летит под откос.

Фьюри снова открыл свою прикроватную тумбочку, хотя только что в нее заглядывал.

— Дерьмо.

Где, черт возьми, весь его красный дымок?

Он достал почти пустой пакетик из нагрудного кармана. Едва ли хватит даже на один тонюсенький косяк. А, значит, ему бы лучше бежать сломя голову в «ЗироСам», прежде чем Преподобный закроет клуб.

Фьюри натянул легкий пиджак, чтобы по возвращении назад было куда спрятать полный мешочек, затем сбежал по парадной лестнице. Когда он достиг вестибюля, голова ожила и скорчилась от боли, заполненная Десятью Основными Причинами, приведенными колдуном, по которым Фьюри, сын Агони — Полный Мудак:

Номер десять: умудрился вышвырнуть себя из Братства. Номер девять: Наркоман. Номер восемь: ругается с близнецом, беременная шеллан которого в плохом состоянии. Номер семь: Наркоман. Номер шесть: плюет на женщину, с которой хочет быть, прогоняя ее прочь. Номер пять: врет ей, чтобы скрыть свою зависимость от наркотиков.

Или это тоже подпадает под номера девять и семь?

Номер четыре: подвел своих родителей. Номер три: Наркоман. Номер два: влюбился в вышеупомянутую, изгнанную им же женщину…

Черт.

Черт.

Черт.

Он влюбился в Кормию? Как? Когда?

Колдун заглянул в его голову. Да к черту это, напарник. Закончи список. Давай же. Окей… думаю, номером один пойдет «наркоман», не так ли?

— Куда ты собрался? — раздались сверху слова Рофа, звучащие, словно голос совести, и Фьюри замер, положив руку на дверную ручку.

— Куда? — спросил король.

Никуда конкретно, не оборачиваясь, подумал Фьюри. Просто схожу с ума.

— Прокачусь, — сказал он, поднимая над головой ключи от машины.

В данный момент ложь не беспокоила его совесть. Он просто хотел, чтобы все убрались с его дороги. Когда он получит свой красный дымок, найдет в нем успокоение, и его голова перестанет быть тикающей самодельной бомбой, он вернется назад и будет готов пообщаться.

Роф начал спускаться вниз по лестнице, и топот его ботинок по ступеням напоминал звук пощечин. Фьюри повернулся лицом к королю, в его груди начинала закипать злость.

И кто бы мог подумать, настроение Рофа тоже не было праздничным. Его брови за оправой очков низко опустились, удлинились клыки, а тело стало чертовски напряженным.