Любить монстра. Краткая история Стокгольмского синдрома - читать онлайн книгу. Автор: Микки Нокс cтр.№ 101

– А ты почему здесь, Верена? – слышу сквозь сон глухой голос Микки. Открываю глаза и вижу, что все опять на меня смотрят. Нога на неудобной танкетке съезжает и подворачивается. Если бы я при этом не сидела, наверное, ногу бы вывихнула. Нужны новые ботинки… Микки все еще смотрит. Даже Виктор смотрит. Он, похоже, потихоньку начинает трезветь.

– Потому что мне страшно без тебя, – говорю я первое, что приходит в голову, и смотрю на Микки. Нога вновь подворачивается, и я больно стукаюсь пяткой о пол.

– Аутичная Вибек. – Ленц повторяет слова всех людей из Интернета.

– Я не аутичная, – протестую я.

– Раньше не была, – слишком сильно кивает головой Виктор. Получается довольно забавный жест. – Она обожала выступать на сцене и спасать маньяков, – говорит Виктор и громко икает.

Я резко поднимаюсь и говорю, что пойду на поиски магазина. Микки поднимается и идет со мной. Да, раньше я все это очень любила. Здесь, в городе с непроизносимым названием, задумываюсь о том, что еще полгода назад я даже в страшном сне не смогла бы представить всего того, что произошло. Не могла представить, что смогу вернуться. А сейчас мне кажется, что это возможно. Может быть, пройдет еще несколько лет или даже десятилетий, но я вернусь в Штаты. Чтобы отомстить и исчезнуть. Уже навсегда. Потому что то, что осталось от Верены Вибек, все равно сложно назвать полноценным человеком. Я привидение, которое просто застряло между миром живых и мертвых…

Микки крепче сжимает мою руку, и мы входим в магазин. Круглосуточный мини-маркет через дорогу от хостела.

– Матерь Божья, – слышу я чей-то голос. Щурюсь и вижу мужчину за прилавком. На нем смешные очки, как у Гарри Поттера. Одет в рубашку с бордовой жилеткой. Он то ли с восхищением, то ли с ужасом смотрит на Микки.

– Похоже, все-таки придется сейчас уезжать отсюда, – шепчет мне он и, как ни в чем не бывало, идет мимо полок с товарами. Я оглядываюсь и беру корзинку для продуктов. Не помню, когда в последний раз ела по-человечески. Микки оглядывается и берет у меня из рук корзину. Мы избираем тактику игнорирования. Узнал нас этот продавец или нет, есть и курить все равно хочется. Микки ходит мимо полок и с мрачным видом кидает туда все, что попадается на глаза. Хлопья для завтрака, консервированный горошек, молоко, овощные смеси, соусы, какие-то полуфабрикаты, замороженную пиццу, булочки… Я нахожу на полках полюбившееся за время жизни в Штатах арахисовое масло и беру его. Выбираю пару булочек и иду к стенду с фруктами. Там только яблоки. Я их как-то разлюбила. В подвале бункера я их съела слишком много. Оборачиваюсь и вижу, как Микки наблюдает за мной. Если бы я снимала кино, сейчас это был бы европейский артхаус.

– Ты любишь арахисовое масло? – спрашивает он.

– Да… – Мне становится неловко. Стыдно. Как будто меня на чем-то поймали. Микки идет к стенду и берет оттуда три упаковки масла.

– А что еще ты любишь? – спрашивает он.

– Булочки. Фрукты. Сладкое. Пиццу… – перечисляю я. Он подходит ближе и улыбается. Не понимаю, отчего, и это раздражает.

– Эй… – слышу тихий голос мужчины за прилавком. Представьте себе, как в ночной магазин входит привидение из фильма «Звонок», ну помните, девочка с патлатыми черными волосами и в белой простыне. Представляете себе интонацию, с которой продавец попытался бы его подозвать?

– Что? – слишком громко откликается Микки и поворачивается.

– С ума сойти, – по-детски глупо реагирует продавец. Он сгибается и, кажется, уже готов залезть под стол.

– Да, я Микки. А это Верена! – не выдерживает Микки. Он идет навстречу продавцу и уже опирается на прилавок, нависая над продавцом.

– А еще я люблю свеженьких продавцов под соусом, – шучу я.

– Без проблем, – откликается Микки, продолжая смотреть на несчастного.

– Я это не всерьез, – предупреждаю я, вспоминая о том, что факт наличия у него чувства юмора так и остался неподтвержденным.

– Простите… – шепчет продавец. Он явно хочет залезть под стол.

– Да все в порядке, ты чего? – уже нормальным голосом спрашивает Микки. – Ну, пришли мы купить продуктов, что в этом ужасного? Эй? Ты вообще слышишь меня?

– Да. Все нормально. Просто… Я только что про вас смотрел, – более или менее приходит в себя тот.

– Это кино, – говорит Микки, – просто кино. Пробивай продукты.

Продавцу все-таки удается справиться с собой. Он поправляет очки на носу и начинает пробивать продукты. Когда мы уже подходим к выходу, он нас окликает.

– Что еще? – с раздражением спрашивает Микки.

– Вы меня не ограбите? – спрашивает продавец и, по-моему, снова борется с желанием залезть под стол.

– Мы же расплатились, – говорю я.

– Я знаю, но… Может быть, все-таки ограбите?

– Иди к черту, – злится Микки и берется за ручку двери.

– Пять тысяч, – кричит продавец. – Десять.

Микки и я возвращаемся к прилавку.

– Зачем? – спрашиваю я.

– Туристы приедут. Меня по телевизору покажут… – начинает загибать пальцы продавец.

Мы соглашаемся. Не знаю, как Микки, а я просто не могу поверить в то, что за небольшой спектакль нам готовы заплатить такие деньги. Мне кажется, мы все вообще перестаем верить в происходящее.

Закидываем продукты в девственно чистый холодильник на кухне хостела и бредем в комнату. Я засыпаю, даже не сняв свои неудобные босоножки. Просто падаю на кровать, и все. Микки падает рядом.

Просыпаюсь и первое, что вижу, – черное дуло пистолета. Он лежит на столе. Рядом валяется обойма. Никогда не думала, что жизнь станет напоминать плохой боевик. Хотя, с другой стороны, я очень люблю плохие боевики. Те, в которых не заканчиваются пули и в героя стреляют из базуки, но вечно промахиваются, а пуля, попадая в голову, никогда не задевает мозг. Когда смотришь такое, забываешь о том, кто ты есть. А ведь для этого и существует кино. Во всяком случае, я так считаю.

Рядом спит Микки. Лицом в подушку. Предпринимаю неудачную попытку встать, но что-то останавливает меня на полпути. Только в этот момент вижу, что одной рукой Микки сжимает мое запястье. Это было бы романтично, если бы не так больно. Рука за ночь затекла и онемела. От резких движений кровь вновь стала поступать, и всю руку теперь пронизывает тысяча маленьких иголочек. Второй рукой, преодолевая боль, пытаюсь разжать пальцы Микки. Похоже, это невозможно.

– Доброе утро, – хрипит он и убирает руку. Замечаю ожог после вчерашнего. Довольно большой. Не зря он так матерился. Вспоминаю кадры, где он весь в огне падает на меня, пытаясь потушить волосы. Вообще не помню, как это происходило на самом деле. Помню только кадры.

Поднимаюсь. Лучше бы этого не делала. Чувствую себя как пенсионер.

– Я как-то не готова сегодня к новому ограблению, – говорю я и с тоской смотрю на душевую комнату, до которой еще нужно дойти.