Три дня до небытия - читать онлайн книгу. Автор: Тим Пауэрс cтр.№ 19

– Отлично. А ты прибрал у меня в спальне?

– Да. Ну давай поднимайся!

– Ну и как она там?

– Раньхужбыло! – это семейное словечко означало: «Плохо, но далеко не так плохо, как было раньше».

Дафна улыбнулась.

– Завтра выбьем матрас и сменим белье?

– Непременно. И ты спала головой на восток, а теперь развернем тебя на север. Коты, запрыгивая через окно, все равно будут приземляться на тебя.

Дафна согласно кивнула и пошла за отцом по коридору.

Водителям, двигавшимся в тот вечер по Десятой трассе, автобус казался черным – его яркая синева становилась видна, только когда он проезжал под высокими уличными фонарями, а чтобы разобрать надпись «Хеликс» на заднем борту, обгоняющему водителю пришлось бы прищуриться.

В глубине почти всех боковых окон автобуса мерцала тьма, только два или три окна прямо за водительским креслом сияли желтым светом, и водитель, проезжающий мимо по скоростной полосе, мог заметить сквозь стекло седого мужчину, словно сидевшего за столом.

В салоне позади водителя в одном из двух капитанских кресел устроился Денис Раскасс. Он катал ладонью по развернутой перед ним газете ручку «Бик».

– Лизерль Марити выбралась из тайного логова, чтобы умереть, – сухо, словно зачитывая подпись под газетным снимком, произнес он.

– Действительно, – согласился Пауль Гольц, вздохнул и шумно поерзал массивным задом на втором капитанском кресле, видимо перекладывая к другому уху телефон, подключенный к модифицированному скрамблеру CCS. – В двенадцать сорок пять в больницу звонила некая Мойра Брэдли – это одна из ближайших родственниц. А еще в шесть десять позвонил коп из Сан-Диего, детектив, спрашивал про Лизу Маррити. Больше никто, никакой прессы.

Раскасс при свете лампочек, горевших над креслами и складными столиками в передней части автобуса, разгадывал кроссворд в «Лос-Анджелес Таймс». Он отозвался, не поднимая головы:

– Думаю, того копа надо отыскать.

С его французским акцентом «коп» он произнес почти как «куп» или «ко-уп».

Радарная антенна Весперса на Пирамид-пик у невадской границы тайно мониторила все телефонные сообщения АНБ, отраженные от Луны. В число двух сотен слов с высокой конкретизацией, на которые компьютер запрограммирован был реагировать, входили «свастика» и «Марити». Сегодня вечером оба эти слова упоминались в одном разговоре, и один из техников в комплексе под Амбоем, как и все остальные находившиеся в полной готовности начиная с полудня, установив и расшифровав корреляцию, немедленно позвонил в штаб-квартиру в Нью-Джерси, а оттуда вызвали Раскасса.

Пауль Гольц сказал в трубку:

– Зачитайте мне весь разговор, медленно.

И начал записывать на желтой линованной страничке блокнота.

Шарлотта Синклер, растянувшись на диванчике рядом с неосвещенной кухней в хвосте автобуса, украдкой наблюдала за парой мужчин, сидящих через десять рядов от нее.

Лишившись глаз из-за несчастного случая, она научилась видеть глазами любого оказавшегося поблизости человека.

Взгляды, которыми обменивались мужчины, вызывали у Шарлотты нервную усмешку. Они были так не похожи: высокий прямой Раскасс с короткой белой щетиной на голове и мягкотелый толстяк Гольц с бородой и тонкими длинными черными волосами, которые он то и дело отбрасывал со стекол очков.

Шарлотта гадала, удастся ли ей заснуть.

Она закурила, чтобы заглушить резкий запах предмета, который они называли головой Бафомета, но от дыма защипало веки, и она затушила сигарету в пепельнице на подлокотнике.

Вместо сигареты женщина нашарила под сиденьем свою сумку, вытащила бутылку бурбона «Уайлд Тёрки», все еще обнадеживающе тяжелую, и отвинтила колпачок. Глоток тепловатого напитка легко рассеял запах ладана и мирры, но ей пришлось сделать еще один, чтобы прогнать даже воспоминание об источнике запаха, а потом уже, закупорив бутылку, спрятать ее под пальто у себя за спиной.

Три года, с тех пор как Раскасс подобрал ее в лос-анджелесском покерном клубе, Шарлотта работала на Весперс, но до сих пор мало что знала об организации и ее истории.

То, что они сейчас искали, было, по-видимому, изобретено в 1928 году, однако предполагалось, что Весперс охотился за тем же, только в других обличьях, уже не одно столетие. До двадцатого века, когда физика сделала рывок вперед, это считали колдовством – как, впрочем, и гипноз, трансмутацию элементов и экстрасенсорную перцепцию.

По словам Раскасса, Весперс основали настоящие выжившие альбигойцы – лангедокские натурфилософы двенадцатого века, так напугавшие католическую церковь своими открытиями в области природы времени и так называемой «реинкарнации», что Папа Инокентий III приказал стереть всех их с лица земли. «Папа знал, что мы обрели истинный Святой Грааль», – сказал ей однажды Раскасс, кивнув на медные ручки секретера из черного дерева, установленного за водительским сиденьем, – они были изготовлены в форме чаши. – «Мы лишились его во время альбигойского крестового похода, когда Арнольд из Сито уничтожил в Каркассоне все наше имущество».

Когда Шарлотта из вежливости высказала несколько осуждающих слов в адрес католической церкви, Раскасс пожал плечами.

– Эйнштейн, повторно открыв его в 1928, тоже пытался утаить свою находку.

В другой раз Раскасс рассказал ей, что в двадцатых годах Веспрес, называвшийся тогда Аненербе, сотрудничал с Адольфом Гитлером, который у них и позаимствовал свастику в качестве эмблемы; правда, Раскасс уточнил, что ядро группы вовсе не интересовалось бредовой расовой теорией нацистов, а рассчитывало просто добиться от гитлеровского правительства финансирования своих исследований. Кажется, сотрудничество не сложилось, и задолго до того, как Аненербе включили в состав СС, основная группа, прихватив архивы, покинула Германию, после чего приняла – или, возможно, вернула – название Весперс. Гольц уверял, что Весперс – это искаженное «Веспен», по-немецки – осы, но Шарлотте нравилось думать, что слово отсылает к французскому названию вечерней молитвы. Раскасс и сам был французом и, пожалуй, по возрасту мог успеть повоевать, но когда он вступил в Весперс, Шарлотте так и не удалось выяснить.

Занимались они исследованием природы времени, и ее работу оплачивали из того же источника.

Впрочем, «исследование», пожалуй, было не самым подходящим словом, разве что в исторически-детективном смысле; они не искали способа управлять временем, а разыскивали уже сделанные в этом направлении открытия, которые впоследствии были утеряны, утаены или засекречены.

За эти три года на глазах у Шарлотты они обнаружили множество зацепок – подсказок, которые вели в частные европейские библиотеки, в необычные древние храмы Индии и Непала, в далекие руины среди ближневосточных пустынь – и каждый раз приводили в тупик. Овеянные слухами свитки и манускрипты оказывались давно утраченными или лживо описанными, алхимические опыты – слишком запутанными, чтобы их воспроизвести, или не дававшими результата, а бесплотные Наставники – бесплотными кретинами, а то и просто выдумкой.