Синдром отличницы - читать онлайн книгу. Автор: Елена Ромова cтр.№ 12

Я залилась румянцем, чувствуя себя самой последней идиоткой. Баргер умел возвращать рассудительность даже Лимме-влюбленной-дурочке.

— Я просто…

— Ты влюбилась в него, что ли?

Господи Всевышний! Я прикрыла веки, желая, чтобы этого момента просто не было, чтобы я просто умерла, сейчас же в этот гребаный миг!

— Мне не хочется говорить с вами об этом, — тихо, почти беззвучно произнесла я.

— Да ну? Вас застали голыми на пляже, а ты не хочешь говорить мне об этом. Какая досада. Ты хоть понимаешь, кто такой Питт Сайверс?

— Игрок местной команды, — мой голос похож на писк.

— Да ладно? Прям глаза мне открыла. А я всего лишь считал, что он сын Эттона Сайверса, от которого Каптийский университет и моя лаборатория получают неплохие инвестиции. Хейвуд молится на него днями и ночами, и будет делать все, что тот попросит, даже если его сыночек начнет мочиться Хейвуду в кофе.

— При чем здесь я?

— Ты начинаешь задавать правильные вопросы, и меня это радует, несмотря на то, что я примчался сюда в час ночи. У тебя голова начинает работать слишком поздно, Лимма. Но, если ты хочешь знать, при чем здесь ты, послушай, пожалуйста, внимательно. В моей лаборатории не будет места подружке Питта Сайверса, у которой при виде этого сопляка мокнут трусы. Ты понимаешь?

Баргер никогда не позволял себе таких фраз. Он вообще был предельно тактичен, но, видимо, не этой ночью. И вместо того, чтобы молча проглотить сказанное, я вдруг возмутилась:

— Вам должно быть плевать на мои трусы…

Мужчина изогнул бровь, несколько секунд молча рассматривая мое негодующее лицо, а затем усмехнулся:

— Я, кажется, очень плохо тебя знаю. Если бы ты с таким пылом работала в лаборатории…

— Я всю себя посвятила лаборатории, — злость вдруг вытеснила последние крохи стыда, — я с тринадцати занимаюсь наукой двадцать четыре часа в сутки. Но я ведь живой человек! Притом мне уже давно есть восемнадцать! Почему я должна отчитываться перед вами? Какое вы имеете право…

— Тише-тише, Лимма, — вдруг совсем мягко произнес мужчина, — чего завелась с полоборота? Мне, знаешь ли, плевать с кем ты спишь. Я просто не хочу, чтобы это затрагивало меня и мою работу, в которую я вкладываю столько сил. В тебе же должна быть хоть капля совести, чтобы уважать чужой труд? Так? Тогда ты должна понимать, что мне проще попрощаться с тобой, чем терять инвестора, вроде Эттона Сайверса. На кону стоят исследования, которым я посвятил немало времени. И я не буду рисковать всем из-за ситайки, у которой бушуют гормоны.

Я молчала, вновь осознавая, насколько прав Баргер.

— Что я должна сделать? — прошептала подавленно.

— О, Лессон, с этим не ко мне. Ты же сама можешь определиться, верно? Я в таких делах плохой советчик.

— У меня есть шанс остаться в вашей команде?

— При условии…

— Что я больше не стану встречаться с Питтом?

— Какая умница. Эти встречи не приносят удовольствия его родителям.

Я долго молчала, силясь не разреветься.

— А если я его люблю?

Баргер вздохнул, откинулся на сиденье, глядя на залитый светом фонарей асфальт стоянки.

— А ты в этом уверена?

— Наверно.

— Но раз наверно, то, конечно, дерзай. Жени его на себе, роди детишек и будь счастлива. Что мы обсуждаем здесь вообще?

— Не знаю.

— Ты действительно веришь, что у тебя с ним есть будущее? Ты талантлива, Лимма. Намного талантливее всех, кого я знаю. И ты хочешь похоронить все это ради парня, который не пропускает ни одной юбки? Серьезно?

— Я не знаю… нет… я…

— Не знаю… я… — передразнил мужчина. — У тебя полно времени, Лимма, чтобы принять решение. До твоего дома больше получаса, и ты скажешь мне, что решила, когда мы доедем.

— Хорошо, — просипела я, чувствуя себя полностью раздавленной.

— А завтра я даю тебе выходной, потому что ты мне уже осточертела. И потому что мне пришлось двадцать минут объяснять жене, почему мне среди ночи звонят женщины.

— Что?

— Помимо Сайверс, мне оборвала трубку твоя бабуля. Кто только дал ей мой номер?

Я прижала ладони к лицу, тихо чертыхаясь.

— Ну все, успокойся уже. Я сказал ей, что найду тебя даже в преисподней и привезу домой.

— Спасибо…

Баргер хмыкнул и повернул ключ в замке зажигания.

Выходной день среди недели — настоящее испытание.

Я сидела на заднем дворе с мамой. Солнечный свет заливал наш сад, заставлял жмуриться. Из тени крытой террасы я наблюдала за бабушкиными розами, расцветшими красивыми нежными бутонами, и шмелем, кружащим над ними. Он был опьянен их запахом, их цветом и жаждал напиться нектара. И ему было плевать, розы перед ним или другие цветы, он просто следовал извечному закону природы. Странно, почему эта мысль не дает мне покоя?

Я взглянула на маму. Сегодня она сама выбрала для себя платье — светло-зеленое, до самых пят. Последнее время ее такие мелочи мало интересовали, но не сегодня. Это радовало. Кроме того, впервые за несколько месяцев она позволила подключить синтезатор речи. И теперь я наблюдала, как медленно и слабо ее палец касается экрана.

Иногда Дейна забывала, что ее дочь, хоть и парализована, но так же умна, как и прежде. Устраивая мне ночью скандал, она не могла и подумать, что мама проснется и услышит все от первого до последнего слова.

«Ты влюблена? — произнес компьютерный голос. — Вчера я слышала ваш разговор. Ты влюблена в Питта Сайверса?»

Я отложила книгу, облокотилась о плетеную спинку лавки, щурясь на солнце.

— Это не имеет никакого значения. Из-за этого я чуть было не вылетела из лаборатории.

«Нет. Это имеет значение».

Мама была человеком амбициозным, про таких говорят: «с характером». Она всегда говорила напрямую, правда, уже несколько месяцев она пребывала в состоянии жуткой депрессии, со дня на день ожидая смерти. Она уже давно смирилась с тем, что ее болезнь не поддается лечению и что весь научный мир от нее отвернулся, но самым страшным ударом для нее стала атрофия лицевых мышц и неспособность говорить. Каждый глоток воды или прием пищи превращался для нее в испытание. Наверное, поэтому она отказалась от синтезатора речи и всеми силами старалась умереть как можно раньше.

Как же я была благодарна ей за желание просто поговорить. Мне так не хватало разговоров с мамой, что я едва смогла скрыть дрожащую улыбку.

— Сейчас я считаю, что должна заниматься наукой. Это ведь правильно?

«Чего ты хочешь?»

Этот вопрос я задавала себе тысячу раз за эту ночь.