Куриный бульон для души. Все будет хорошо! 101 история со счастливым концом - читать онлайн книгу. Автор: Джек Кэнфилд, Марк Виктор Хансен, Эми Ньюмарк cтр.№ 49

– Еще немного, Тереза, – говорил врач, утирая мне слезы. – Ты справишься.

Я кивала и одними глазами благодарила его.

Через восемнадцать лет после аварии кости в суставах срослись, отчего челюсть совсем перестала двигаться. Моими компаньонами стали греющие ленты, пакеты со льдом и всевозможные лекарства. Часто из-за боли мне приходилось ложиться в постель. Это накладывало отпечаток на мою работу и отношения в семье, и мне все сложнее было сохранять позитив. Мой врач полагал, что осталось лишь попробовать полную замену сустава, а это весьма серьезная операция. Само собой, мне было страшно. Будут ли видны шрамы? Учитывая, что у меня почти не открывается рот, смогут ли меня надежно интубировать? Но я ни на йоту не сомневалась в способностях своего нового хирурга. Процедура длилась более тринадцати часов, в течение которых мне в челюсть вставили титановые пластины. После операции мне несколько месяцев вообще нельзя было открывать рот. Я научилась питаться через шприцы. Вводя питательные смеси в узкую щель между щекой и стиснутыми челюстями, я мечтала о том дне, когда снова смогу жевать.

Когда повязку сняли, я посмотрела в зеркало и поразилась при виде собственного лица. Долгое время я боялась, что из операции ничего не выйдет, но благодаря умелым рукам моего хирурга шрамы на шее и под волосами были очень тонкими и почти не бросались в глаза. Однако одно осложнение все же возникло: из-за повреждения нерва я потеряла способность моргать. Мир стал расплываться у меня перед глазами. Днем я едва видела, а на ночь заклеивала веки пластырем. Рот не открывался, а глаза не закрывались – я чувствовала себя в ловушке в собственном теле и сомневалась, стану ли когда-нибудь «собой». Чтобы оживить нервы, я использовала жуткое устройство, которое мой муж ласково называл «электрошокером». В результате постоянной стимуляции мои веки постепенно обрели способность двигаться. Когда сняли швы, я почти два года занималась с физиотерапевтом, который вручную двигал мне челюсть. Он был в равной степени мягок и жесток, и я выполняла все его указания.

Сегодня, через двадцать семь лет после аварии, я понимаю, как мне повезло. Доктора до сих пор обнимают меня при встрече. Друзья и близкие поддерживали меня на каждом этапе моего нелегкого пути. Авария и ее последствия научили меня тому, что, имея немного веры и достаточно упорства, я справлюсь с чем угодно. Да, я до сих пор живу с хронической болью и знаю, что в будущем мне предстоит еще как минимум одна операция, потому что титановые суставы тоже изнашиваются. Но именно эта операция дала мне возможность жить полной жизнью. Может, я и не могу есть салат, мясо или попкорн в кинотеатре, но я хотя бы могу ходить в кинотеатр. Может, я и использую детские зубные щетки и сплю в окружении подушек и согревающих лент, но я хотя бы могу проснуться и встретить рассвет. И да, я боюсь, что все эти операции, годы приема лекарств и крайне ограниченная диета в итоге сократят мою жизнь, но теперь я знаю, что жить нужно каждую минуту. Ведь мы, слава богу, не похожи на мозаику. Нам необязательно собирать себя по частям, чтобы почувствовать свою целостность. Я смотрю в зеркало и говорю себе: вот, что у меня есть. Вот, кто я есть. Я сильна, и я здесь. И не важно, какие трудности готовит мне жизнь, я знаю, что уже смотрела страху в глаза и смогу посмотреть еще раз, с гордо поднятой головой.

Я родилась на два месяца раньше срока с недоразвитыми легкими и пороком сердца. Доктора сказали маме, что я не доживу до выписки. Меня подключили к полудюжине различных аппаратов, которые делали все – дышали за меня и сообщали медсестрам, когда у меня слишком снижалась частота сердечных сокращений.

Дни шли один за другим, и доктора поверить не могли, что я еще жива. Они сказали маме, что мой случай не поддается объяснению. Каждый новый день приносил испытания, но с ними приходила и надежда. Все видели, что я борец. Примерно через месяц доктора отключили меня от аппарата, чтобы проверить, смогу ли я дышать самостоятельно и – что более важно – вообще выжить. Я превзошла их ожидания, и через два дня меня выписали из больницы.

Каждый день к нам домой отправляли сестру, которая показывала маме, как обо мне заботиться. Через неделю мама научилась делать все сама. Мне каждый день необходимо было давать лекарства и делать ингаляции, но я не собиралась сдаваться. А потом дело приняло неожиданный оборот. Я заплакала и посинела. Мама отвезла меня в больницу. Пришел мой врач и сказал маме, что у меня частичная блокада сердца, для устранения которой нужна немедленная операция.

Пока меня оперировали, бабушка и дедушка сидели в комнате ожидания вместе с мамой. Операция заняла четыре с половиной часа, но хирургам удалось полностью устранить блокаду. Всего через две недели, в канун Рождества, врач сказал, что я достаточно окрепла, чтобы отправиться домой. Все решили, что это лучший подарок на Рождество!

Годы шли, и я росла, как другие дети. Я по-прежнему каждый день принимала таблетки для поддержания сердца, но ингаляции мне делали лишь тогда, когда ломался карманный аппарат. Раз в месяц я ходила на осмотр к врачу, и это вошло в мой распорядок жизни. Иногда меня на несколько дней клали в больницу, но я так к ней привыкла, что это меня ничуть не беспокоило. Кроме того, в палате всегда были другие дети, так что мне было с кем поболтать. Порой я уставала гораздо быстрее одноклассников и не могла долго с ними играть, но в больнице мы все были на равных.

Когда я была в восьмом классе, мое здоровье стало ухудшаться. У меня постоянно болело в груди, и я никак не могла понять почему. Через несколько дней боль стала невыносимой, и мне пришлось сказать маме. Она записала меня на прием на следующий день.

В тот момент я уже девять лет наблюдалась у одного врача, который мне очень нравился. Док – его все так звали – всегда говорил мне правду и не ходил вокруг да около, поэтому я не сомневалась, что получу необходимый ответ и вскоре поеду домой. Боже, как же я заблуждалась! Он не смог сказать мне, что вызывает боль, потому что сам понятия не имел, в чем дело.

Всю следующую неделю Док проводил анализы, пытаясь определить причину боли. Никогда раньше меня так часто не кололи иглами. Я хотела, чтобы все это побыстрее закончилось. Когда я уже решила сказать «довольно», Док наконец нашел проблему. Ситуация была не из хороших, и мне нужно было незамедлительно приступать к лечению. Но для этого необходимо было пропустить довольно много учебных дней. От продолжительности моего больничного зависело, смогу ли я окончить среднее звено вместе со своим классом.

Решать предстояло мне. Начать лечение и рискнуть остаться на второй год или отложить лечение до лета и, возможно, нанести себе непоправимый вред? Решение было не из легких, потому что голова говорила мне одно, а сердце подсказывало другое. Мне нужно было взвесить все «за» и «против». Поговорив с мамой и дедушкой, я решила начать лечение, а об остальном позаботиться после.