Сарафанное радио и другие рассказы от первого лица - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 43

Ох, не просто было подсунуться под шнуровку! Плотность прилегания корсета к телу Сонечки — максимальная, натяжение веревки — предельное. Так могут упаковать невесту только сестра и подруга! Лезвия ножниц соскальзывали, врач (я точно слышала) бормотал ругательства. Наш жених неделикатно подгонял:

— Режь! Режь! Неумеха! Подсовывай под шнур! Да, не здесь, выше! Не сюда! Сюда!

Наконец доктору удалось воткнуть лезвие ножниц под шнуровку. Бельевая веревка лопнула громко, как оборвавшаяся струна на гитаре или скрипке (последнего я никогда не слышала, но могу предположить). Сонечка задышала полной грудью и стала на глазах приобретать нормальный цвет лица.

И что, вы думаете, она первым делом, когда навела сознание на резкость, спросила?

— Нас уже расписали? Мы — муж и жена?

Жених не мог ответить, он был счастлив, что Сонечка не отдала богу душу. Я вытерла мокрое от стеклоочистителя лицо сестрички своим платочком, на котором остался свадебный макияж, наводившийся утром три часа. Все сидевшие на полу — Соня, жених и доктор — поднялись на ноги.

— Быстренько! Быстренько поднесли невесту к столу! — вспомнила о служебных обязанностях распорядительница. — Надо расписаться в книге регистрации. Свидетельство о браке давно готово. Взяли и понесли! У нас еще семь пар брачущихся киснут! Где кольца?

Сонечкин жених скинул пиджак и галантно набросил ей на плечи. Правильно сообразил, потому что корсет (на добрый дециметр не сходившийся на спине) она прижимала к себе как щит. Так и расписывалась, и кольцо ей жених надел, и она ему — все одной рукой, вторая была занята удерживанием корсета на груди.

Готова поспорить, что на лицах других невест, включая беременную, была написана отчаянная зависть. Не они, а Сонечка находилась в центре внимания, их свадьба запомнится только потому, что чужая невеста свалилась в обморок. Нечто подобное я видела на одном юбилее, когда хозяин торжества по ошибке пригласил известного оперного певца. Думал свадебного генерала заполучит, а певец выпил как следует и запел! Три часа пел! Вдохновенно, красиво, мощно! Нашло на артиста вдохновение. Про юбиляра все забыли, он только пустые бутылки со стола уносил и новые ставил.

— Про певца в следующий раз, — перебил меня Руслан. — Как длинно ты рассказываешь, сколько ненужных подробностей, уходишь от темы! А можно сказать одним предложением. При МЕХАНИЧЕСКОМ воздействии, сдавливании грудной клетки человек может потерять сознание. Независимо от пола! Если мужика запеленать так, что не продохнуть, он тоже с копыт слетит.

Я могла подвести промежуточный итог:

— Значит, обмороки девушек прошлых веков более под сомнение не ставятся?

— Вызванные внешним физическим воздействием, — уточнил Руслан.

Далее я хотела сказать, что, поскольку все дамы носили корсеты, уличать их в притворстве было бы несправедливо. Бедняжки! Они не расставались, наверное, с нюхательной солью, запах которой не лучше нашатырного спирта.

Ничего сказать я не успела, потому что в палату вошла медсестра. Девушка несколько странная. Я бы сказала так: по должности медсестра, а по внешнему виду врач рангом не ниже завотделением. Столько в ней было строгости и значительности! Потом противоречие разрешилось: Руслан мне сказал, что девушка учится в медицинском институте, а медсестрой в клинике подрабатывает. Ясно: заранее тренирует командный голос и начальственный вид.

Девушка-полудоктор показала пальцем на загипсованную ногу Русла и мою надпись на ней:

— Безобразие! Что за вольности?

Следом ее взор остановился на тумбочке Руслана, опять ткнула пальцем:

— Кто принес салаты? Салаты не разрешаются! Читайте список дозволенных продуктов в холле!

Я покорно убрала пластиковые баночки с салатами в пакет, чтобы потом снова вытащить и отдать другу. Медсестра раздала градусники.

— Извините! — обратилась я к ней. — Можно вас спросить как медработника? Бывают ли у девушек обмороки? Или у женщин?

— У кого обмороки? У вас? Вам надо срочно обследоваться!

— Не у меня. Вопрос чисто теоретический. Сформулирую его точней. Какого рода физиологические процессы в организме женщины могут вызвать обморок?

У медсестры сделалось лицо, как на экзамене, когда точно знаешь, что читал ответ на вопрос, и мучительно пытаешься его вспомнить.

— Например… например… При резком перепаде артериального давления! — облегченно вздохнув, вспомнила отличница.

— Я могу подтвердить про обмороки! — вдруг поднялся с кровати сосед Руслана по палате.

Дядечка лет пятидесяти-шестидесяти, он уже давно, не стесняясь, прислушивался к нашему разговору. А теперь встал и подошел ближе. У Ивана Матвеевича, так его звали, были сломаны плечо и ключица. Поэтому рука на какой-то замысловатой подставке, прикрепленной с груди, покоилась высоко поднятой, почти как в пионерском салюте.

— У меня протез! — первым делом заявил Иван Матвеевич и для убедительности, наклонившись, постучал здоровой рукой по колену.

Раздался глухой звук, будто от ударов по пластиковой столешнице.

«Во везет! — подумала я. — Мало ему костяной ноги, так он еще и руку сломал!»

— Протезы бывают разные, — продолжал Иван Матвеевич. — Импортные, роскошные, с мягкими вставками-прокладками, которые не натирают. Но дорогие! А бывают дешевые, то есть бесплатно их выдают. И так культю натирают! До кровавых мозолей! Приемник, куда культю засовываешь, из дубовой негнущейся кожи сделан.

— При чем здесь протез? — послышалось с другой кровати.

Ее обладатель встал на костыли и приковылял к нам. Всего в палате было четыре койко-пациента, включая Руслана. Оказывается, все они заинтересовались нашей дискуссией. Четвертый, как и Руслан, был не ходячим, с подвешенной ногой, он попросил говорить погромче, потому что устал тянуть шею.

— Протез — принципиально, — возразил Иван Матвеевич. — Откуда у меня деньги на импортный костыль?

На этот вопрос никто ответить не мог.

— Вот то-то же! — правильно истолковал наше молчание Иван Матвеевич. — Значит, получаю я новый протез в прошлом году. А у меня сын Мишка, двадцать два года, тогда двадцать один было, только из армии пришел.

— Матвеевич! — опять перебил больной на костылях. — Куда тебя уносит? Ты о чем рассказываешь?

— Я правильно повествую! Вот девушка тоже обстоятельно излагала. Куда нам спешить? В больнице, как в армии, — солдат спит, а служба идет.

— Мне вечерние инъекции еще делать, — подала голос медсестра, но из палаты не вышла.

— К отечественным протезам, — продолжил Иван Матвеевич, — я давно приноровился, ведь ногу мне в семьдесят четвертом оттяпало, в депо работал…

— Знаем! — хором откликнулись три других пациента.