Армагеддон. 1453 - читать онлайн книгу. Автор: Крис Хамфрис cтр.№ 58

Каждый ярд заполнял холст, каждый парус раздувался, как младенец в животе, торопящийся наружу. Ветер, который пронес их мимо Хиоса, нес их и сейчас, и капитаны трирем, бирем и фуст, опоздавшие убраться с их пути, вскоре должны были припомнить, умеют ли они плавать. Ряды весел ломались, когда каракки проходили рядом; высокие и прочные дубовые носы генуэзцев боронили турецкие корабли, как комья земли в поле. Большинству удалось отвернуть и уйти от стремительной гибели, но некоторые остались на пути тяжелых каракк, и теперь весла сносили рабов со скамей на палубу, а надсмотрщики безуспешно пытались навести порядок проклятиями и ударами кнутов.

Однако их было много, оказавшихся дальше от генуэзцев, более удачливых, опытных и предупрежденных судьбой своих соотечественников, тех, кто смог уклониться, а потом повернуть и погнаться следом. Самые быстрые – кос-барабаны отбивали тройной ритм, весла, как безумные, взлетали над водой – могли какое-то время держаться вровень с каракками, и рулевые подводили их вплотную. Люди закручивали и бросали абордажные крюки, и некоторые впивались в дерево высоких бортов. Но едва один вцепился – и даже Григорий на мгновение почувствовал слабый рывок, – как рядом оказался матрос с топором, крюк был срублен, и судно вновь помчалось вперед, как гончая, спущенная с поводка.

Укрывшись за фальшбортом, Григорий смотрел, как моряки делают свое дело. Хотя рядом падали стрелы, он не отвечал. В качке анафора прицелиться трудно, чтобы болт нашел свою цель, враг должен быть на редкость неудачлив. У Григория осталось девятнадцать болтов, и он хотел найти для каждого стоящую цель.

И тут случай представился. Упал новый крюк, моряк вскинул топор, но следом прогремел взрыв, заглушивший барабан. Моряк качнулся – ему оторвало половину лица.

– Орудие! – заорал Бастони, появившись рядом. – Что они делают в морском бою?

Подбежали другие моряки, подобрать раненого товарища, ударить еще; крюк срубили. Но в доски вцепилось еще больше, а когда от фальшборта полетели щепки – громыхнул новый выстрел, – Григорий заметил, что рвение моряков поумерилось. Он рискнул выглянуть. На палубе биремы мужчины заряжали кулеврину. Григорий дождался, пока палуба под ногами не встанет устойчивее, когда судно поднимется на гребень волны. Потом поднял арбалет, вдохнул, выдохнул.

Он целился в грудь. Судя по тому, как стрелок внезапно согнулся вдвое, стрела ударила куда-то в бедро. Кулеврина упала на палубу и выстрелила. Григорий нырнул обратно и смотрел, как моряки срубают оставшиеся крюки. Судно вновь рванулось вперед и, быстро глянув влево, Григорий увидел, что остальные суда тоже освободились. Бо́льшая часть турецкого флота уже была пройдена. Несколько меньших фуст отчаянно гребли, торопясь убраться с дороги. Он посмотрел вверх и увидел развалины древнего Акрополя, увенчанные более поздней колокольней церкви Святого Деметрия.

– Мыс Акрополя! – закричал Григорий капитану. – Золотой Рог и безопасность – за этим выступом.

– Сам знаю, грек! – крикнул в ответ Бастони. – Мы поплывем к бону и будем хлопать этих мух, пока твои соотечественники нас не пустят.

Другие тоже поняли, куда они добрались. Со всех четырех судов послышались радостные крики. Все на борту понимали, что они близки к убежищу. С турецких кораблей, все еще продолжавших преследование, донеслись другие крики – вопли ярости.

И тут внезапно, как последний вздох умирающего, ветер-лодос стих.

* * *

– Что там, мама? Что случилось?

Такос дернул Софию за юбку. Минерва, задремавшая, несмотря на вопли толпы, собравшейся под куполом, подняла голову от материнской шеи.

София не отрывала взгляда от моря. Она, как и все, радостно кричала подходящим судам, и сейчас во рту было сухо.

– Паруса. Они… они… – хрипло выговорила София.

Мужчина, стоящий рядом, закончил ее фразу.

– Они потеряли ветер, мальчик, – сказал он, качая головой. – И да поможет им теперь Господь.

Отовсюду вновь послышались голоса. Но уже не громкие и радостные. Эти голоса были тихими, они шептали.

– Святая Мария, Матерь Божья, помоги этим бедным грешникам.

Десять голосов, пятьдесят, сто. Тихие молитвы, сдержанные рыдания.

Минерва снова зарылась в шею Софии и заплакала.

* * *

– Чудо, клянусь священной бородой Мухаммеда!

Хамза поразился неожиданности перемены. Однако он всегда знал, что Мехмед изменчив… как ветер, предположил он. Еще несколько мгновений назад, когда вражеские суда мчались вокруг мыса с наполненными парусами, а их собственный флот плелся позади, как выдохшиеся псы за скачущим оленем, султан проклинал Пророка и Аллаха такими словами, что даже его ближайшие сподвижники отворачивались для тихой молитвы. Сейчас же он направил коня к самому краю воды, встал в стременах, на губах – одно только благоговение. Его двор – ибо все последовали за Мехмедом на этот песчаный берег под стенами Галаты – подъехали следом.

– Смотрите! – закричал Мехмед. – Смотрите, что Аллах дарует мне!

Он поднял руку к небу, потом опустил с почтительным поклоном.

– Всевышний привел их сюда, бросил дрейфовать прямо передо мной, так что я смогу любоваться триумфом моего флота… Хамза-бей, разве это не благословение Аллаха? – Он обернулся, схватил его за руку: – Разве это не знак, превыше любого другого, что мы предприняли святое дело?

Хамза улыбнулся – для вида. Когда его владыка в таком настроении, перечить ему без толку. Но Хамза командовал кораблями на море, и ему доводилось сражаться с итальянцами. Пусть они попали в штиль, пусть вокруг их четырех судов в двадцать раз больше турецких, бой будет нелегким.

Однако он сказал:

– Несомненно. Разве один из ваших титулов не «повелитель горизонта»? Так почему бы погоде не ответить на ваши призывы?

Мехмед рассмеялся, обернулся:

– Принесите мне стулья, стол, еду, вино. Давайте пировать и пить за триумф Балтоглу-Медведя.

Люди засуетились. Подбежали грумы забрать лошадей. Через несколько минут установили маленький павильон, разложили кожаные стулья. Мехмед хлопнул в ладоши.

– Вина! – заревел он.

Когда вино было налито, султан встал и поднял кубок к морю.

– Аллах акбар! – вскричал он.

Только имам и один-два самых правоверных бея не стали в нарушение заповедей Аллаха пить за Него. Большинство – даже те, кто не пил, как Хамза, – подняли кубки к разворачивающейся перед ними сцене и, как султан, призвали Божью победу.

* * *

Какое-то время они держались на расстоянии копейного броска от стен Константинополя. Но потом течение начало оттаскивать их, сносить, сначала почти незаметно, к берегу Галаты. Казалось, генуэзские суда едва двигаются – но этого нельзя было сказать об их врагах. Под начинающимся дождем стрел Григорий выхватил взглядом, что туркам сейчас мешает их численность, что кто-то – наверняка этот болгарин-отступник, с которым он вел переговоры, – пытается упорядочить этот хаос. Сейчас барабаны и трубы вместо воодушевляющей музыки передавали приказы. И, судя по плотному потоку каменных ядер, которые стучали в борта судов, Балтоглу добился определенного успеха.