Армагеддон. 1453 - читать онлайн книгу. Автор: Крис Хамфрис cтр.№ 44

Отец! Титул, на который он никогда не претендовал. Титул, который принадлежал его брату. Лживо.

Григорий поднял голову, глотнул еще вина. Феон не стал отрицать, что он… промедлил. Пусть изуродуют брата, пусть будет навсегда испачкана фамилия Ласкарь… ради чего? Месть за все проигрыши прежних лет, когда его близнец оказывался быстрее, сильнее, красивее?

Да… и нет. Все это бледнело перед настоящей причиной.

София.

Он отпихнул кувшин, встал, качнулся. Вино все-таки сработало. Недостаточно для забытья… Хорошо! Забвение только помешает его плану, его новому плану. Месть – оружие, пригодное для обоих братьев. Он тоже сможет с ним управиться. Вернется в дом своей семьи. Будет кричать правду на улицах. И тогда выражение лица его сына – его сына! – изменится. Лица, такого похожего на его собственное, и все же другого. Его… но и кого-то еще. Кого-то еще.

Софии.

Он рухнул на стул. Потянулся за кувшином, мазнул по нему рукой, промахнулся, опрокинул. Плевать, там немного осталось. Всего лишь тонкая красная струйка стекает по столу и капает на пол, как кровь из отрезанного носа.

Голова Григория начала медленно клониться к столу, к манящей тьме.

Новый взрыв криков и ругани от очага. Григорий вздрогнул, сосредоточился, уставился на троих мужчин. Сапоги сброшены, ноги на стульях перед огнем, сквозь дыры в чулках торчат голые пальцы. Один стучал пустым кубком по столу, другой тряс за воротник мальчишку-слугу. Третий, самый здоровый, только что встал и громким голосом уроженца Венето связывал Джованни Баттисту, святого покровителя Генуи, и непристойный акт с ослом. Его приятели, большинство посетителей таверны, радостно завопили.

Григорий засунул руку под маску, к костяному носу. Он говорил девушке в Рагузе – и где сейчас она, эта девушка? – что снимает его только в двух случаях. Он снял нос для нее – и снимал его сейчас, поскольку однажды оставил его перед дракой, и пошатнулся от боли, когда кто-то врезал в него кулаком; от боли и крови. Григорий опустил нос в карман. Тот обо что-то звякнул. Он достал этот предмет и, улыбаясь, надел на руку бронзовый кастет. Встал, и когда утвердился на ногах, пошел через зал. К тому времени, когда Григорий подошел к очагу, в голове прояснилось. Во всяком случае, достаточно. Только когда он заговорил, мужчины оглянулись.

– Твои ноги воняют сильнее, чем промежность твоей матери, – сказал Григорий с явственным произношением генуэзских портовых кварталов.

* * *

Лейла следила, как он опустошил два кувшина, как он встает, садится, снова встает. Она надеялась, что он собирается уходить, тогда можно будет поговорить с ним. Она хотела узнать о той женщине, которую он навещал, узнать, кто она ему. Лейла сама удивлялась, как сильно она хочет это узнать.

Но он направился к троим шумным мужчинам у очага, заговорил. Все трое вскочили на ноги; один взревел так, что перекрыл галдеж в таверне:

– Что ты сказал, генуэзская мразь?

Григорий молчал, пока все вокруг не стихло, потом повторил. Лейла вскочила, подхватила свой кувшин, на ходу выплеснув вино, и потянулась свободной рукой к кинжалу на поясе. Она была на полпути, когда первый мужчина выхватил нож.

– Ублюдок! – воскликнул он.

Мужчине пришлось обогнуть своего здоровенного сотоварища – тот заслонил обзор, – а потом было уже поздно. Григорий шагнул к нему, вскинул руку и резко опустил; кастет врезался в кисть венецианца. Послышался хруст, вопль, мужчина рухнул на стол и увлек его за собой на пол.

Пока повсюду опрокидывали столы и стулья, а люди торопились получше рассмотреть схватку или уйти, вперед вышел второй, держа перед собой длинный тонкий стилет, сверкающий в пламени очага. Он двигался быстро для такого крупного и пьяного человека, заставив Григория уклоняться от трех стремительных выпадов. Удары клинка загоняли Григория к последнему венецианцу, который как раз достал собственный нож.

Не доходя пяти шагов, Лейла размахнулась и произвела бросок. Полет кувшина не походил на изящную параболу ее стрел, но прицел был верен. Кувшин врезался в затылок мужчины с такой силой, что тот пошатнулся, оступился и упал в очаг. Посыпались искры, заорал человек, повсюду слышались крики. Сюда уже бежали хозяин с двумя слугами; все трое сжимали метлы, как боевые посохи.

Однако в центре было довольно тихо, если не спокойно. Крупный, гибкий мужчина сделал ложный выпад – взмах, удар от плеча – и выбросил вперед сталь длиной в предплечье. Но Григорий уже успел сделать то, что следовало сделать с самого начала, – достал левой рукой свой кинжал. Выпад, клинок к клинку, увод чужого кинжала влево. Потом он поднял ногу и с размаху опустил каблук на босые пальцы противника. Когда мужчина заорал, Григорий опустил правую руку к бедру, сжал кулак и со всей силы нанес удар. Кастет врезался в щеку венецианца, его голова дернулась вбок. Мужчина был достаточно крупным и тяжелым, чтобы еще секунду стоять на месте, потом его глаза закатились, и он молча рухнул на пол.

– Скоты! Злодеи!

Хозяин и его люди набросились со своими метлами на прочих мужчин, толкущихся рядом, и угли, разбросанные по полу. Полетели, хоть и не прицельно, стулья. Григорий отбил один, другой поймал юноша в маске. «Сюда!» – прошипел он, и Григорий, видя, что больше бить некого, подчинился, спотыкаясь и смеясь.

В таверне был черный ход, и Лейла нашла его. Сзади раздавались крики. Женщина распахнула дверь как раз в тот момент, когда в нее врезался кубок. Потом они выскочили наружу и побежали по переулку. Вопли преследовали, и пара свернула в другой переулок, налево, потом еще раз.

Каким-то образом они описали круг и вернулись на широкую улицу, почти к дверям таверны, откуда выплескивались люди.

– Пошли, – сказала Лейла, поворачиваясь в противоположную сторону.

Григорий прошел за ней пару шагов, потом вдруг качнулся в сторону дверного проема.

– Знаешь, – хихикнул он. – Как-то мне странно. – И с этими словами тяжело осел на ступеньку.

– Вот здорово, – сказала Лейла, глядя на него, потом посмотрела на улицу.

Их никто не преследовал. У дверей все еще суетилась толпа. Внутри кто-то причитал. Мужчина. Она опустила взгляд:

– Ты можешь идти?

Григорий прищурился. Над ним колыхалась какая-то фигура, из смазанного пятна доносились слова. От этого зрелища его затошнило.

– А надо?

– Я знаю место.

Лейла не могла отвести его в свое жилище в турецком квартале, к кровати, которую делила с дочерями дома. Но в своих блужданиях по городу она нашла несколько пустых складов около причалов. Там их никто не побеспокоит.

– Пошли, – сказала женщина, наклоняясь к нему.

Григорий ухватился за ее руку и встал.

– Я тебя знаю? – прошептал он.

Она не ответила, просто потащила его по улице.

Венецианский квартал располагался неподалеку от порта, найденные склады были рядом. Но тащить туда высокого мужчину, каждый третий шаг которого уводил в сторону, было нелегко. Лейла подперла его, как палка, не дающая упасть ветви, и они потащились дальше. Впереди были ворота Порта Гебраика, но поскольку они находились за причалами, со стороны Золотого Рога, их никто не охранял. Убежище, о котором думала Лейла, располагалось в нескольких шагах от них, вход в него слабо освещали надвратные фонари.