За грибами в Лондон - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Попов cтр.№ 80

– …А зачем?

– Надо! – иногда он объяснял так, а иногда, отчаявшись, говорил: – А! Иди. Только осторожнее, умоляю. Не прожги его.

– Чем?

– А ты не понимаешь, чем?!

И когда настырный гость, застегивая ширинку, оттуда выходил, Игорек шептал страдальчески:

– Небось все прожег!

Главное, что установить это было невозможно. Стоя на страже фактически несуществующего пальто, Игорек извелся, хотя порой на него находили приступы прежнего очаровательного легкомыслия, и он напевал, почесывая носик, своим фальшивым тенорком известный романс:

– Рас-творил я паль-то! Стало душ-но невмочь! Опустился пред ним на колени!

Потом, видя, что оно и не думает выкристаллизовываться, впадал в мрачность.

Но это было, как мы учили по химии, «первое агрегатное состояние». Не окончательное! Кончилось лето, к огромным окнам мастерской прилипли листья… Тут бы пальто и надеть! Но тут, увы, включили отопление, и… Я увидел вдруг Игорька, заглянувшего проведать свое пальтецо в туалете – и вдруг отшатнувшегося в дверях. Что еще оно отмочило?

– Оно… там, – пробормотал Игорек.

Ну а где ж, слава богу, ему быть!

– Оно…

Явно еще что-то отчебучило! Я смело пошел – и тоже отшатнулся. Фантом пальто! В связи с отопительным сезоном жидкость перешла в пар. Оно висело под потолком… и сквозь него просвечивал кафель! А была добротная вещь!

Игорек воровато захлопнул дверь. Не вылетишь, птичка!

Надо ли говорить, что после того режим посещения туалета еще более ужесточился. Летучее пальто – это та стадия, после которой наступает уже вера в черта.

Но мукам предела нет. И виновата, как всегда, женщина, и даже не Большая Любовь, всего лишь минутная слабость – этого уже ожесточившегося, в общем-то, человека!

Зашла ненадолго и – шасть в туалет. И тут же вышла.

– Стой! – крикнул он, резко обернувшись, и выдохнул: – Все!..

Пальто выходило за ней из туалета. Игорек кинулся к нему – и воздушной волной, поднятой телом, выпихнул пальто на балкон. Пропустив через себя перила, оно повисло над бездной. Игорек хотел кинуться туда, руками в рукава, как в смирительную рубашку – я еле успел ухватить его за полу (пиджак тогда на нем еще был).

Пальто кокетливо висело над бездной. Хоть бы исчезло совсем! Можно было постараться забыть о нем и наконец задуматься о строительстве нового пальто… но когда оно тут, рядом!

Муки Акакия Акакиевича, утратившего шинель, – ничто по сравнению с этим! Там хоть было понятно – царизм, трудные условия существования мелкого чиновничества… а тут – за что и, главное, кто наказывает? Поздний социализм? Ранний капитализм? Ни хрена не понятно.

Чтоб как-то поддержать сознание друга, мы помчались за водкой, и тут сверху на нас рухнул наш друг, кинувшийся все же в объятия пальто, его не удержавшие. Если бы не мы, он ударился бы об асфальт, а мы, люди мягкие, сдержали удар… хотя в отношениях, честно сказать, получилась трещинка. Удар о нас произвел какую-то встряску в его мозгу – и Игорь напал на Никиту, как только мы выпили принесенную водку, принесенную, кстати, вместе с его телом – на вес он оказался даже тяжелей водки! А пальто так и висело на прежней высоте.

Никита как раз заваривал в ванночке свой химизм – по теме «Бурные осадки в районе возможного наступления врага» – «бактериологическое орудие» оседало кристаллами.

– Так «осади» хотя бы пальто, чтобы оно наконец выпало в осадок! – пристал к нему Игорек.

– Ну хорошо, – волнуясь, согласился Никита.

Светлея лицом (Никита все же верил в свою работу, хотя не понимал ее), он набрал в клизмочку свое «научное вещество» и, помедлив, прыснул с балкона. Попал! Вылетел плевок, и призрак пальто как-то скукожился, как после неудачной стирки.

– Испортил! – Игорек завопил (будто прежде оно было в идеальном виде).

– Что ты хочешь от меня! – заорал Никита и, отбросив клизму ярко-красного цвета, выскочил на улицу.

Вот так поссорились близкие друзья, из-за того, что слишком всерьез относились к жизни. Снизу Никита глянул: висит пальтецо! Значит, ни к черту не годна его химия! Если уж пальто висит – то и дождь не выпадет. Значит, он не ученый… а бабий хвост, тянущий с государства деньги, чтобы жена его покупала антиквариат!

– Но я ж не хотел! – спохватился Игорь, когда Никита ушел.

После того пальто Игорька целую зиму висело перед балконом! Слава богу, не превратилось в снег.

И вот! Теперь! Над простором Невы появилось облачко… материализовавшись где-то у золотого ангела… Оно? Никита, чувствовалось, еще не готов был к примирению: глянул и отвернулся. Облачко ширилось.

Неужто летит наш друг в пальто, научившийся-таки в нем летать, и мы снова будем вместе, как раньше? Вопреки всему? Вопреки нашей последней размолвке? Ведь, надо признаться, плюс к пальто мы еще успели наломать дровишек! Вот тут, свернув влево (чего не следует делать никогда!) на краю Петропавловки, у деревянного Иоанновского моста через Кронверку, мы и причалили месяц назад, на свою беду. Она стояла, распластавшись у гранитной стенки, как ящерка, греясь на солнышке, – сюда, за выступ бастиона, ветер не залетал… Зато мы залетели!

Мы и не планировали то плавание абсолютно серьезным, окончательным, последним – всего лишь, как говорят англичане, «трип» – превентивное плавание, подготовительное, разведывательное… Но получилась, увы, «разведка боем»!

– Ишь… распласталась! – Никита проворчал.

Я как джентльмен спрыгнул с высокого носа катера, подошел к ней.

– Привет. Ты кто?

– А Вика! А ты?

– А инженер! А поплыли с нами?

– А давай! А то я уже окоченела кокетничать тут!

Я познакомил ее с Никитой, помню, даже сфотографировал. Никита, мрачный (уже тогда), проговорил угрюмо:

– Ну давай… скорее снимай! А то я устал уже доброе выражение держать в глазах!

И мы отчалили. С Викторией на борту, постоянно вскрикивавшей от проплывающих красот, мы прошли под Троицким (тогда еще Кировским) мостом, поплыли вдоль тонко сплетенного чугуна решетки Летнего сада… «Где статуи помнят меня молодой. А я их под невскою помню водой», – с волнением прочла Вика. Впрочем, она-то была еще молода и сама мало что помнила – только стихи… Но зато теперь-то ей есть что вспомнить!

Радостно мы свернули по широкой дуге, мимо грозной «Авроры», голубого (видно, в цвет волн) Нахимовского училища и вошли в Большую Невку. Как ни странно, тут, в узости, ветер дул гораздо сильней, волны были выше и злей. К чему бы это? Как темное облако, набежало сомнение… Может, мы зря? Немало уже наш друг горя повидал от случайных гостий – взять тот же случай с пальто. Но мысль эта рассеялась… Мысли наши легко тогда рассеивались, особенно на ветру, и осталось лишь ликованье – мы часто ликовали тогда. Порадуем внезапным своим появлением, а еще и!.. Крепкое оказалось «и»!