Асфальт и тени - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Казаков cтр.№ 66

— Необходимо время, чтобы все переварить. Извините, уж слишком много всего свалилось сегодня на мою голову. Только писать рапорт я не буду, а о «Белом легионе» от вас сегодня впервые услышал. Вообще, что это за легион такой, и с какого боку здесь наш Совет?

— Ну не знаете и не надо. Я спросил, вы ответили. Всякий ответ — это ответ, и выводы делать задающему вопросы.

— Если не возражаете, нам пора ехать. Поздно уже, и устал я, как после хорошей переделки. Ночь самоедства мне обеспечена.

— Да Бога ради! Конечно поезжайте! Только, очень прошу, не спешите делать глупости и играть в геройство, думайте прежде о себе, — последние слова прозвучали четко и бесстрастно, как голос дежурной по станции, объявляющей об отправлении поезда. — И вот еще что, Малюта Максимович, я вам благодарен за теплое отношение к Ингочке, у девочки сложная судьба, но у нее недурные задатки. Держитесь друг друга. — Поднявшись, старик вышел из комнаты, включил свет и позвал своим обычным скрипучим голосом: — Девочки! Что же это вы бросили нас, хотя бы чайком побаловали!

«С чего это, собственно, он ее опекает? — промелькнуло у Малюты. — И здесь какие-то турусы! Не слишком ли много загадок для одного вечера?»

За чаем говорили ни о чем, старики жаловались на болячки, Инга, чувствуя напряженность Скураша, ластилась к нему как могла. До чего же поразительные существа женщины! Они безошибочно чуют, что у мужчины появилась какая-то тайна или, к примеру, завелись приличные деньги, и пускают в ход все свои неподдающиеся логике уловки, чтобы вытянуть из него и то и другое.

Дорогой разговор не клеился. Малюта, с трудом перемалывая услышанное, молча довез подругу до подъезда и, наскоро попрощавшись, поехал домой. Ему была необходима привычная обстановка, в которую можно было забраться, как в старый застиранный свитер, отбросив опостылевшие условности. Только в этой звонкой тишине можно было разложить все по полочкам, разобрать по составным частям и попытаться предположить, во что все это выльется завтра.

10

Два неудовлетворенных друг другом человеческих существа сидели, укутавшись в одеяла, на растерзанной желанием кровати и молчали. Бутылка виски, широкие граненые стаканы неустойчиво перекособочились на складках смятой простыни. Говорить не хотелось. Голова была забита мыслями, и они мешали думать.

Малюта злился на себя, вместо разливающейся по телу трепетной усталости, сладкого, быстро высыхающего на разгоряченной коже пота, его захлестывало раздражение, во рту плавал мерзкий алюминиевый привкус.

Он ненавидел это состояние, похожее на финиш бессмысленного курсантского кросса, когда ты прибежал первым, а результат твой никому не интересен. Почему было не послушать жену и не заниматься этим сегодня? Нет, повинуясь древнему зову голодного дикаря, он настоял на своем, считая, что только близость с женщиной и со смертью дают возможность мужчине обрести внутреннее спокойствие и принять правильное решение. Екатерина прилежно постанывала, он механически двигался, пытаясь прогнать раздирающие черепную коробку мысли и провалиться в аксамитную бездну.

Однако уговорить себя легче, чем обмануть. Зашлепав своими красивыми ластами по паркету, Катя пропала в ванной, потом прошла на кухню и через минуту вернулась с выпивкой и пачкой бисквитов. Он молча плеснул в стаканы, и они выпили. Каждый молчал о своем. Малюта вдруг подумал, что лучше всего сейчас одеться и уйти, но идти было некуда, не к Инге же этой, в самом деле, нести свалившиеся на него новости. Кому они нужны, его самокопания, стремление к высшей истине, поиски несуществующей правды?..

Скураш исподлобья глянул на жену, и та, словно почувствовав его состояние, встрепенулась, потянувшись к нему глазами. Малюта замер. Улыбка, ободряющая, излучающая нежность, вспыхнула на ее лице, губы слегка шевельнулись, издавая не то вздох, не то призывный звук.

Все настоящее начинается с глаз. Он всегда знал это и сейчас вдруг понял, как же без этого соскучился… Ведь это бывало у него только с Катей.

Одеяла сбросили почти одновременно.

Вынырнув из бездны и отдышавшись, они, словно молодожены, застыли неподвижно, боясь спугнуть то, что с ними только что произошло.

Постепенно мир обрел свои привычные очертания. К далекому, не видимому ночью солнцу улетело исторгнутое ими тепло, стены комнаты впитали в себя их стоны, шепот, всхлипы, озноб реальности пробежал по их обнаженным телам и, плотнее прижавшись друг к другу, натянув на себя одеяло, они безмятежно уснули. Если бы в эту минуту человечество погибло, эти двое остались бы навечно самыми счастливыми из людей.

Поспать им не дали.

Почти одновременно затрезвонили все имеющиеся в наличии телефоны. Пока жена заплетающимся языком говорила по домашнему, Малюта, нашарив мобильный и прокашляв севшую от сна глотку, ответил:

— Слушаю.

— Это хорошо, что ты еще в состоянии слышать. Надеюсь, у тебя дома есть телевизор? — с издевкой прозвучал холодный голос Инги.

— Наверное, есть, а что, война началась?

— Мне кажется, хуже, — и мобильник гаденько запищал сигналами отбоя.

Взяв пульт, Катя нажала на кнопку. На экране бесновался министр внутренних дел.

— …Таким образом, «Белый легион» замышлялся как инструмент достижения личной власти, и я не исключаю возможности государственного переворота. Вообще в последнее время Плавский отошел от принципа коллегиальности в принятии ключевых решений, но, как известно, диктат ни к чему хорошему не приведет. У народа и у страны имеется подобный печальный опыт. Однако с полной уверенностью могу заявить, что у президента есть надежные, здравые силы, которые в состоянии противостоять любым попыткам вернуть нас к тоталитаризму.

— Послушай, что за ахинею он несет? — накинув на них обоих одеяло, спросила жена. — Какие легионы? Вы что, в самом деле готовили государственный переворот? Ну, слава Богу, нашлись в стране настоящие мужики! — и, обняв Малюту, она зашептала ему в ухо: — Не бойся, даже если тебя сошлют в Сибирь, я поеду с тобой.

— Перестань дурачиться! Какая еще Сибирь! Но они-то… Вот загнули! А я, придурок, принял все за старческий маразм выжившего из ума чекиста! Вызывай такси, я еду на Старую площадь.

Умные женщины оттого и умные, что точно знают, когда не надо перечить мужчинам. Покорно засопев и неохотно натянув на себя халатик, жена поплелась к телефону.

Над Москвой плавал хрустальный осенний вечер. Поток машин схлынул, и Тверская, захлебываясь разноцветными огнями витрин и рекламы, беззастенчиво, не стесняясь нищей страны, выставляла напоказ свою развратную роскошь.

Малюта не знал, как себя вести, куда звонить, как найти и предупредить Плавского. Он, как солдат, повинуясь годами выработанной привычке, в случае тревоги спешил в свою часть. Там, за зеленым забором все вставало на свои места, каждый знал, куда бежать, кому подчиняться, кем командовать. Но Совет национальной стабильности не был войсковой частью, там не было командиров и бойцов, там сидели поднаторевшие в интригах волки, готовые разодрать любого, чтобы освободить для себя путь наверх. Смутное, ноющее чувство тревоги сосало под ложечкой.