Асфальт и тени - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Казаков cтр.№ 6

Вот нынче в немилость попало слово «аппарат», ну поменяли его на слово «команда». Что, полегчало? Несерьезно все это. Наиболее толковая молодежь, заполонившая в последнее время Старую площадь, безоговорочно восприняла не только старое слово, но и саму суть, дух аппарата, правила его жизни, игры, все его плюсы и минусы, и она с удовольствием училась всем тонкостям у таких зубров, как Иван Макарович.

Частенько в конце рабочей недели, вечером в пятницу, его вызывал к себе заместитель начальника управления, совсем еще молодой человек, в недалеком прошлом средней руки сотрудник одного из коммерческих банков, а до этого, по старым меркам, обычный спекулянт.

В кабинете собиралось трое-четверо, и после нескольких рюмок дорогого коньяка слово обычно предоставляли Ивану Макаровичу, и он начинал вспоминать различные истории и поучительные казусы из жизни управления. Больше всего молодняку понравилась его поговорка, что чиновники — всего лишь пыль на сапогах власти, но, чтобы стряхнуть эту пыль, власть должна нагнуться. Молодежь веселилась и уже мнила себя этими самыми сапогами, им было до лампочки, в пыли они или нет, главное — чтоб не жали.

Нахлынувшие воспоминания обратились в почти осязаемые образы. Он шел, парил по знакомым коридорам, ощущал их запахи, жил той, уже прожитой жизнью.

Отложив ложку, Хрустолапов встал из-за стола, выбросил остатки каши в унитаз, вымыл посуду и глянул на часы.

До отправления дачной электрички оставалось почти пятьдесят минут. Он успевал. На душе полегчало. Вспомнились долгие ночные споры с женой, которая никогда не любила его работу, а пресловутый аппарат вообще считала скопищем карьеристов и негодяев.

Запирая дверь, он машинально хлопнул себя по нагрудному карману. Привычной корочки там не было. Ему предстояла нелегкая задача научиться жить без нее.

Набухшие от дождя скалы плакали. Мы сидели на теплых овчинах в большом сухом гроте. Угасавший костер не дымил, приятный жар с едва уловимым терпким запахом угара приятно обволакивал лицо и щекотал ноздри. Из грота открывался великолепный вид на горное озеро, которое в эти часы было под стать погоде — нервным и нелюдимым.

Наше естественное пристанище располагалось так, что ветер в него почти не задувал и только сильно свистел в голом кустарнике да надсадно подвывал в обтрепанных кронах прибрежных сосен. Серые с белесым налетом волны ритмично колотились об угловатые каменные глыбы. Все это создавало атмосферу некоего протяжного покоя, которую приятно дополнял негромкий голос Хаюпа, такой же протяжный и слегка тоскливый, как озерная вода.

Хаюп рассказывал древнюю шорскую быль. В этих местах нет легенд и сказок, здесь только были, ведь шорские боги по-прежнему продолжают жить среди людей, помогать им или вредить, последнее, впрочем, во многом зависит от самого человека.

Сквозь дрему я запомнил, что разговор шел про каких-то эрликов — своего рода шорских чертей, населяющих нижний мир, или, если следовать более понятной терминологии — преисподнюю. Оказывается, эти самые эрлики были преинтереснейшими существами. Воспроизвести весь рассказ Хаюпа из-за одолевающей меня тогда дремоты я не могу, а приписывать чужим чертям какие-то не свойственные им проказы считаю делом пустым да и небезопасным. Одно я точно помню, что они могут притворяться людьми, как наши оборотни, но, в отличие от них, не вредя телу, искусно уводить человеческие души куда-то далеко под землю, в царство своего хозяина. Словом, живет среди нас человек, ничем не отличается от окружающих, может, даже в ученых или, скажем, в депутатах ходит, а на проверку это посланник эрлика, творящий свою вредную и пагубную работу.

До конца я эту басню не дослушал, усталость и тепло костра сморили окончательно, и я уснул. Снились какие-то странные сны, которых не запомнил, осталось только ощущение их нелепости и чувства полета. Кто-то невидимый и сильный пытался утащить меня в крохотную, с небольшим бугорком дырку, оставленную дождевым червем. После второй попытки ему удалось протолкнуть меня в это смехотворное отверстие, которое на самом деле оказалось довольно просторным извилистым тоннелем. Полет в этом компьютерно-сказочном лабиринте был стремительным и кратким, потом вдруг что-то затрещало, заухало, и мелькание подземных изгибов прекратилось.

Проснулся неотдохнувшим, с дурным настроением. Молча, обжигаясь, отхлебывал таежный чай из бадана. Очередной раз поднимая горячую эмалированную кружку, обратил внимание на странный, слегка белесый след на тыльной стороне правой ладони. Что за чертовщина! Вчера ничего подобного не было. Потрогал — никакой боли, просто как обожженная горячим утюгом аккуратная небольшая отметина в форме серпа с точкой внутри.

Хаюп заметил мою встревоженность, взял руку и, поднеся ближе к свету, покачал головой, а потом, ничего не говоря, протянул мне свою. В том же месте, что и у меня, на его смуглой обветренной коже красовался такой же значок.

— Это хорошо, ты только не пугайся, — зашептал мне на ухо шорец, — ночью было плохо, но, вишь, они не смогли тебя с собой увести.

— Кто?

— Эрлики. Тебе озеро помогло. Теперь всегда этих чертей будешь узнавать. Ох как они этого не любят, но ты, брат, крепись. Страху натерпишься.

На наше секретничанье стали обращать внимание.

— Ты только никому сейчас ничего не говори, потом сам поймешь.

Понятно, что я счел все это бредом. Допил бадан и вместе со всеми спустился к лодкам. Через полтора часа мы добрались до вертолета и вскорости вернулись в свой привычный всепоглощающий мир.

Странная отметина недели через три исчезла, и я начал забывать эту, как мне казалось, глупую историю. Но однажды, придя в гости к одной милой молодой даме, обещавшей познакомить меня с очень интересным человеком феноменальных возможностей, я, как любит говорить нынешняя молодежь, «тормознул».

Войдя в квартиру и протягивая дежурные розы знакомой, я ощутил какое-то странное покалывание на тыльной стороне правой ладони. Скосив глаза, к своему удивлению, я заметил контуры тонкого серпообразного значка с точкой в середине. Наверное, мое лицо так изменилось, что обаятельная улыбка сползла с прекрасного женского личика. Бросив косой взгляд в висевшее на стене зеркало, не найдя ничего предосудительного в своей внешности и, видимо, приняв застывшее выражение моего лица за реакцию на свое обаяние, женщина, сделав круглые глаза, умоляюще прижала палец к пухлым губам. Казалось, все ее существо излучало мольбу: «Только не сейчас!»

Разгладив окаменелость скул, благо сделать это на моем полнеющем лице не представляло большого труда, я, игнорируя нормы этикета, отодвинул в сторону хозяйку и вошел в гостиную.

В кресле, полуразвалясь, сидел обладатель феноменальных возможностей и что-то негромко говорил двум излучавшим восхищение дамам.

«Эрлик», — прозвучал внутри меня голос Хаюпа.

Не дожидаясь, когда нас друг другу представят, даже не взглянув в мою сторону, незнакомец, изменившись в лице, нервно поклонился дамам и, чуть не сбив с ног сконфуженную хозяйку, зло прохрипел ей: «Дура!» — бросился к выходу и, с остервенением хлопнув дверью, растворился в сумеречном городе.