Элрик - Похититель Душ - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 58

— Тогда я рад с вами познакомиться, мадам. — Уэлдрейк стряхнул капли со своей шляпы в очаг, и огонь зашипел в ответ. — Потому что как раз цыган-то мы и разыскиваем.

— Цыганский народ вовсе не нужно искать, — сказал самый высокий из мужчин в красном и белом бархате. — Цыгане сами всегда вас находят. А вам нужно только подождать. Повесьте знак на своей двери и ждите. Сезон почти закончился. Скоро начнется сезон нашего перехода. И тогда вы увидите переправу через мост Договора, где проложена наша древняя дорога.

— Этот мост принадлежит вам? И дорога? — озадаченно спросил Уэлдрейк, — Неужели цыгане могут владеть всем этим и оставаться цыганами?

— Я чую блевотину ума! — Одна из женщин поднялась, угрожающе положив руку на эфес своего кинжала. — Я чую помет ученой птицы. В воздухе носится чушь, а это место вовсе не предназначено для чуши.

Встав между Уэлдрейком и женщиной, Элрик снял возникшую напряженность.

— Мы пришли сюда для мирных переговоров и, возможно, торговли, — сказал он, потому что ему в голову не приходило никакого другого извинения, которое приняли бы эти люди.

— Для торговли?

Эти слова вызвали у цыган усмешку.

— Что ж, господа, в народе цыган рады всем. Всем, кто склонен к скитаниям.

— И вы отведете нас к вашим?

И снова эти слова вроде бы позабавили их, ведь, насколько понимал Элрик, лишь немногие из обитателей этого измерения отваживались путешествовать с цыганами.

Элрику было ясно, что Роза с подозрением относится к этой шестерке головорезов и вовсе не уверена, что хочет с ними идти, но в то же время она была полна решимости найти трех сестер и была готова рискнуть.

— Тут нас обогнали наши друзья, — сказал Уэлдрейк, который всегда в подобных ситуациях соображал быстрее друrиx. — Три молодые женщины, похожие друг на друга. Вам они случайно не встретились?

— Мы — цыгане Южной пустыни и обычно не заводим пустых разговоров с диддикойимами.

— Вот как! — воскликнул Уэлдрейк, — Какой высокомерный народ! Все повторяется в этой мультивселенной. А мы не перестаем удивляться этому…

— Сейчас не время для обобщений, господин Уэлдрейк, — оборвала его Роза.

— Мадам, для этого всегда есть время. Иначе мы всего лишь животные. — Уэлдрейк чувствует себя оскорбленным. Он подмигивает высокому цыгану и начинает тихонько напевать: — «Пойду гулять с цыганом диким, дитя родится смуглоликим!..» Вам знакома эта песня, друзья?

Ему удается очаровать их, и они усаживаются поудобнее на своих скамьях и начинают отпускать снисходительные шутки о народах, не принадлежащих к их племени, включая народ Уэлдрейка. Необычная наружность Элрика дает им повод выдумать для него прозвище — Горностай, которое он принимает с таким же хладнокровием, с каким принимает и все другие прозвища, выдуманные для него людьми, которые считают его необычным и пугающим. Он выжидает благоприятного момента с терпением, которое становится чуть ли не ощутимым — словно он завернулся в некий кокон ожидания. Он знает, что стоит ему вытащить Буревестник, как шестеро цыган, лишенные душ и жизней, упадут на дощатый пол гостиницы. Но он знает, что при этом могут умереть и Роза с Уэлдрейком, потому что Буревестник не всегда удовлетворяется жизнями одних только врагов. А поскольку он знает себе цену и никто другой здесь, на этом ревущем конце мира, и не догадывается о его силе, он потихоньку улыбается себе под нос. И ему все равно, что там цыгане говорят, а они говорят, что он, мол, такой худой, вполне может истребить целый садок кроликов. Он — Элрик из Мелнибонэ, владыка руин, последний в роду, и он ищет вместилище души его мертвого отца. Он мелнибониец, и он питает эту атавистическую гордость за всю ту силу, что можно почерпнуть из этого факта. Он вспоминает ту почти чувственную радость, которую испытывал, осознавая свое превосходство над всеми другими существами, обычными и сверхъестественными. Это чувство защищает его, хотя и несет с собой боль других воспоминаний.

А Уэддрейк тем временем учит четырех цыган песне с шумным и вульгарным припевом. Роза беседует с хозяином на тему меню. Он предлагает кускус с крольчатиной. Ничего другого у него нет. Хозяин принимает заказ, и они едят столько, сколько могут вместить их желудки, а потом удаляются на зловонный чердак, где спят постольку, поскольку это удается — на чердаке полно клопов и всевозможных мелких паразитов, которые обследуют их тела: не удастся ли найти чего питательного. Но их поиски большей частью тщетны. Насекомым кровь Элрика не по вкусу.

На следующее утро еще до пробуждения своих спутников Элрик потихоньку спускается на кухню, находит там воду, бросает в кружку крупицу драконьего яда. Он едва сдерживает крик, когда боль терзает каждую его клеточку, каждый атом его существа, но зато потом его сила и высокомерие возвращаются. За его спиной словно вырастают крылья, которые поднимают его в небеса, где его ждут братья-драконы. С губ его рвется драконья песня, но он подавляет и ее. Он хочет наблюдать, а не привлекать к себе внимание. Только так сможет он найти душу отца.

Поэт и Роза, спустившись, находят своего спутника в хорошем расположении духа, он улыбается шутке цыган о голодном хорьке и кролике — эти буколические зверьки постоянно присутствуют в их разговорах, давая пищу для множества шуток.

Однако попытки Элрика включиться в их разговор с подобными же шутками вызывают у них недоумение, но, когда к ним присоединяется Уэлдрейк со своими историями об овцах и ботфортах, лед наконец-то ломается. К тому времени, когда они пускаются к западному утесу и дороге, цыгане приходят к выводу, что у них вполне приемлемые попутчики, и заверяют их, что им будут более чем рады в среде цыган.

— Внимаю, внимаю собачьему лаю, — щебечет Уэлдрейк, все еще держа в руке кружку с вином, которое подавали на завтрак. Он вальяжно расселся в седле, восхищаясь великолепием пейзажа. — Говоря откровенно, принц Элрик, мне стало скучновато в Патни. Хотя уже и возникали разговоры о переезде в Барнс.

— Там что, так уж плохо? — спрашивает Элрик, который рад этому пустому разговору на ходу. — Там множество злобных колдунов и еще чего-нибудь в том же духе?

— Хуже, — отвечает Уэлдрейк. — Это место к югу от Реки. Я думаю, что слишком много занимался сочинительством в последнее время. В Патни практически больше нечего делать. На мой взгляд, истинный источник творчества — это кризис. А в Патни ты можешь быть уверен, что тебя не подстерегают никакие кризисы.

Вежливо внимая, как внимают кому-либо из друзей, рассуждающему о тех или иных темных или неприятных вопросах веры, Элрик слушал слова поэта, воспринимая их как своего рода колыбельную. Слова Уэлдрейка слегка усмиряли его боль. Элрик теперь понимал, что организм не вырабатывает привыкания к яду, но при этом он, по крайней мере, чувствовал в себе силы без особого труда расправиться с цыганами, если те окажутся предателями. Он не без презрения относился к мнению местных жителей. Возможно, эти негодяи терроризировали здешних фермеров, но против настоящих бойцов им было не выстоять. Еще он знал, что в любой ситуации может положиться на Розу, но вот Уэлдрейк в бою будет абсолютно бесполезен. В нем чувствовалась какая-то неуклюжесть, по которой было ясно, что, возьми он в руки меч, это не столько напугает, сколько развеселит противника.