Рандеву с покойником - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Соболева cтр.№ 38

– Так, во втором подъезде проживают… Вот, есть один. Иволгин Аркадий. На него заведено дело, и он точит зуб на администрацию.

– А что за дело?

– Иволгин женился на девочке из состоятельной семьи. Отец невесты в качестве свадебного подарка купил пекарню в состоянии полной нерентабельности. Не удивляйся, у нас, когда хотят, самое перспективное дело погубят. Так и с пекарней было, но это отдельная история. А Иволгин парень деловой, с головой, сумел поднять пекарню до уровня небольшого заводика, выпускающего хлебобулочные изделия, пирожные, пирожки, бублики и тому подобное. Кстати, заботился о качестве, поэтому на его продукцию возник спрос. Но чтобы удовлетворить спрос, нужны были деньги на развитие производства. Сам понимаешь, ни один бизнесмен не упустит возможность заработать. Связи тестя Иволгина помогли сойтись с Сабельниковым. Тот, в свою очередь, помог взять кредиты в банке, причем суммы крупные, превышающие нужную сумму на развитие. Администрация выступила поручителем…

– И за поручительство некто получил из этой суммы большую часть в качестве нигде не зафиксированной прибыли, то есть взятку, – дополнил Степа.

– Это предположение, доказательств нет. И не это главное. Заводик Иволгина переехал в новое, отремонтированное помещение. Поскольку продукция быстро раскупалась, не всем доставалось хлеба и булок. Не хватало линий, чтобы выпускать больше. Есть у нас такой типчик, добывает за границей товар, а по-старому, по-советски сказать – спекулирует. Вот и взялся он поставить Иволгину новые линии по выпуску пирожных или кренделей, ну неважно. Поставил. Только не нулевые, а отжившие срок. Но заплачено-то за них было как за новые. Кинулся Иволгин выяснять, где его денежки осели, и товар вернуть хотел, ан нет, не тут-то было. Короче, за рубежом концов он не нашел. Что делать прикажешь? Деньги-то возвращать надо. Наши умельцы месяц потрудились и все же наладили выпуск продукции на заграничном барахле. Но Иволгину не простилось его недовольство надувательством. А он так и называл повсюду происшедшее! Парень он горячий, высказывался открыто, вот его и раздавили. За Сабельниковым давно охотился ОБЭП. Вышли они на Иволгина, давай крутить. Груду металлолома они способны отличить от новых станков. Иволгин им объяснил суть, но документов, подтверждающих причастность мэра и Хрусталева к мошенничеству, у него не было, естественно. А кредиты он брал у Фоменко, улавливаешь? Но известные личности недосягаемы. Так кто же тогда мошенник и вор? Иволгин. Его и обвинили в хищении денег, списанных на приобретение печей, автоукладчиков, теплообменника и прочих приспособлений для пирожных. Представляешь, сколько он приобрел барахла? Обвинили его в фальсификации бухгалтерских документов, что, мол, он самостоятельно изымал из кассы денежные средства и присваивал их. А тут и срок кредита истек. Получилось, деньги вложены, имущество заложено. Только имущество не обеспечило кредит и проценты. Он смог бы заработать и на этих, умельцами налаженных линиях, да не хватило времени. Линии простаивали, пока у него на заводе проводили бесчисленные ревизии да разные бухгалтерские экспертизы. Когда же парень запустил свой заводик, было уже поздно.

– М-да, сценарий не меняется. А как получилось, что имущество не смогло обеспечить выплату кредита и процентов? У него же, помимо «нового» барахла, были свои линии, недвижимость?

– Видишь ли, все имеет свой срок. Когда заключался договор с банком, это были одни орудия производства, через год – уже другие. Оценивалась степень износа. Короче, Степа, всегда можно найти повод прикопаться, особенно если идет круговая порука. Ну, это все так, к слову, предположения без доказательств. В общем, Иволгин разорился вчистую. Но ведь кредит куда-то делся, так? Иволгину предстоит теперь еще и перед судом предстать. У него выход один: вернуть кредит, но это в его положении невозможно. Получается, Степа, у него есть все основания устроить каскад трюков. Только меня занимает вот что: все члены «нашей» семерки причастны к истории Рощина, а к Иволгину имеют отношение только пятеро. И если именно Иволгин – главный фигурант по нашему делу, то не пойму, зачем он притянул сюда Медведкина и Бражника, замешанных в истории с Кимом? Хотя, возможно, это тактический ход: ведь покойник не будет протестовать, да и подозрения от себя отвести неплохо.

– А вам не приходило в голову, что Рощин жив? И что именно он, а вовсе не Иволгин устроил этот каскад трюков?

– Нет, – криво усмехнулся Куликовский и посмотрел на Заречного как на недоразвитого. – Такого, Степа, быть не может.

– Потому что многие присутствовали на его похоронах, включая и вас? А если все же это была великолепная, хорошо продуманная инсценировка?

– Мы, конечно, не должны отказываться в расследовании от любых, даже самых бредовых версий, но твоя, Степа, совсем глупая, поэтому позволю себе отбросить ее. Когда Рощина хоронили, на руках уже образовались трупные пятна и глаза наполовину открыты были. Не смогли закрыть полностью, пятаки клали, мне говорили, а веки поднимались. Жутковато было: будто в гробу живой человек лежал. Если ты думаешь, что его закопали живым, а потом откопали, то это вообще… бред. Не может лежать человек в гробу с наполовину открытыми глазами и ни разу не моргнуть. Нет, он был мертв. Уж в трупах я знаю толк. Ступай и крути Иволгина.

– Рад стараться, вашество, – браво гаркнул Степа, вскакивая, – пришью Иволгину еще одно уголовное дело, засадим его на все двадцать пять.

– А вот это ни к чему, парень. Не надо паясничать, не к лицу тебе.

– Есть, – вздохнул Степа. – А как вы относитесь к факту исчезновения Рощина из часовни? К его появлению в доме Сабельникова, встрече с редактором?

– Вот ты мне это и объяснишь, – улыбнулся Куликовский.

– Последний вопрос: что «нашим» будет за акт вандализма?

– А у тебя есть доказательства? – вопросом на вопрос ответил Куликовский.

Степа, конечно, ни слова не сказал начальнику о свидетельнице. О присутствовавшей и все видевшей своими глазами Янке.

В машине Заречный мрачно буркнул Толику:

– Едем на старое кладбище. С ветерком, пожалуйста.

– Степа, у тебя появился какой-то нездоровый интерес к кладбищам. Прям как у некрофила, – откликнулся тот, разворачивая автомобиль. – Кстати, знаешь, что такое «некрофил»? Некрасивый Фил. А «пеньюар» – это пень из ЮАР. Ха-ха-ха. Между прочим, я придумал, а вернулось ко мне из чужих уст. Представляешь, все мои залипухи мне же иногда и рассказывают. Патентовать пора мои словесные изобретения.

Степа глядел в окно. Толик угадал: оперу было не до смеха.

Зиночка уступила место во главе стола Николаю Ефремовичу и скромно заняла стул по правую руку от мэра. Но прежде пухлым пальчиком ткнула в газетную статью:

– В рубрике «Сенсация».

Мэр читал в полной тишине. По мере чтения на щеках его выступали поочередно то белые пятна, то красные. Но вот он обвел взглядом бешеного быка присутствующих:

– Где Ежов?

– Сообщил, что заболел, – недоверчивым тоном сообщил Бражник.