Мушкетер и фея - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 135

— Ты, наверно, хочешь спать! — спохватилась тетя Нора.

— Совершенно не хочу… — Симка чувствовал, что не уснет до утра.

— Признаться, и я тоже… Кажется, сегодня ночь удивительных открытий… У подруги, с которой мы нынче встретились, оказывается, хранилась старая тетрадка с переписанной поэмой. Ее автор — замечательный поэт…

— Блок? Или Пастернак?

— Нет… Блок и Пастернак не запрещены, хотя Пастернаку сейчас и несладко. А этого поэта… велено было забыть полностью… Но это, мальчик мой, разговор между нами. Ладно?

— Да…

Симка сказал это с привычным пониманием. Потому что разговор «между нами» был у них не первый. Тетя Нора не раз уже, увлекшись, проговаривалась о том, что все очень непросто в нынешней жизни. А потом, спохватившись, просила, чтобы Симка нигде не повторял ее слова. «Я боюсь не за себя, мне-то что терять. А тебе надо быть осторожным». И Симка, хотя и не во всем соглашался, понимал, что осторожность необходима.

Тетя Нора продолжала:

— Его звали Николай Степанович Гумилёв… Когда-нибудь его книги все равно вернутся к читателям, и люди поймут, что это был один из замечательных русских поэтов…

— А почему его запретили?

— Обвинили в двадцать первом году, что замешан в заговоре против советской власти. Арестовали и расстреляли.

— А он правда был замешан?

— Едва ли… Скорее всего, он просто знал про заговор, но не пошел сообщать. Как он мог, дворянин, офицер, донести на людей, близких ему по духу? Тем более, что советская власть у него, конечно же, не вызывала сочувствия. Как и у многих других в России, в том числе умных и порядочных…

— Он был белый офицер, да? — шепотом спросил Симка. Потому что в комнате будто и сейчас повеяло духом заговора.

— Он был просто офицер. В четырнадцатом году, когда началась война с Германией, он пошел на фронт добровольцем и уже там заслужил офицерский чин. Сражался очень храбро, получил Георгиевские кресты… А в белой армии он не воевал. Во время Гражданской войны жил в Петрограде, читал лекции по литературе. А потом — вот… Говорят, Горький пытался заступиться за него, но безуспешно… Расстреляли и зарыли неизвестно где одного из лучших поэтов Серебряного века. Так назывались те годы в поэзии…

Симка опасливо молчал и ежился, хотя было совсем не холодно.

Тетя Нора заговорила опять:

— Он был не только знаменитый поэт, но и ученый. Путешественник. Изучал Африку, бывал там в экспедициях… И вот однажды он написал африканскую поэму-сказку «Мик». Она про негритянского мальчика и его белого друга… Считают, что это не самое удачное произведение Гумилева, но я прочитала поэму в восемнадцатом году и с той поры буквально заболела ею… всей этой африканской сказочностью и судьбой двух мальчишек… Можно сказать, я растворялась в этой поэме, когда начинала читать и перечитывать… Мне было тогда тринадцать лет. Шурика еще не было на свете… Тебе холодно? Ты вздрагиваешь…

— Нет, это пружина в диване колется… — Симка повозился и замер. — И вы там, сегодня… опять читали эту поэму?

— Кое-какие куски… Я попросила тетрадку на пару дней, чтобы прочитать «Мика» тебе. Если хочешь…

— Конечно, хочу! Давайте сейчас!

— Но… а спать?

— Да не хочется же!.. И вы сказали, что вам тоже…

— По правде говоря, нисколечко… Давай выключим электричество и сядем у окна, света с улицы хватит. Помнишь, как у Пушкина: «Пишу, читаю без лампады…»

Симка не помнил, но кивнул. Это был такой невинный обман, что и не обман даже…

Тетя Нора погасила лампу, и они перебрались к растворенному окну. Там стояло потертое велюровое кресло — «широченное, как душа русского хлебосола» (по словам тети Норы). Она — обычно такая сдержанная, воспитанная — вдруг скинула туфли и забралась в кресло с ногами, как девчонка.

— Садись рядом, тут много места.

Но Симка устроился не внутри кресла, а верхом на пухлом валике-подлокотнике. Откинулся к пушистой спинке. Правую ногу поставил на сиденье рядом с тетей Норой и обнял колено. Так он сможет сидеть и слушать хоть целые сутки.

Заглянул в тетрадку. Она была тонкая, в обложке с разлохмаченными краями. Несмотря на свет белой ночи, строчки различались слабо. Разберет ли их тетя Нора (несмотря на свои большие, очень блестящие очки)?

— Вам все видно?

— Разумеется… А кроме того, я многое помню наизусть. Стоит лишь зацепиться за начало строки… Вот слушай. Дело происходит в самом начале нашего века, когда в Африке правил страной Абиссинией знаменитый негус Менелик. Негус — это как в Европе король или император. Он старался объединить разрозненные негритянские племена. Но не все племена хотели быть под его властью. Приходилось воевать… Было такое небольшое, но храброе племя Гурабе . Воины негуса долго не могли завоевать его, потому что племя охранял сам Дух Лесов. Но вот однажды… Слушай…

Слово «десятеро» показалось Симке непривычным, неуклюжим, но тут же это ощущение пропало.

И белая ночь отодвинулась от Симки. Сменилась лунной африканской ночью. Такой настоящей ! Тетя Нора читала вроде бы не очень выразительно, а Симка все видел и ощущал, будто на самом деле. Душную, пахнущую нездешними растениями тьму, дыхание и шепот черных воинов, блики лунного света на их блестящих телах и наконечниках копий… Казалось даже, что мокрые кусачие лианы касаются его голых плеч и спины. Симка опять поежился, но тихо, чтобы не сбивать чтение.

Дух Лесов, который обычно оберегал племя Гурабе, на этот раз потерял бдительность. Когда он спохватился, было поздно. Отважный царь племени погиб в схватке с не менее отважным вождем абиссинцев, старым Ат о -Ган о . Разгневанный Дух наконец послал против нападавших армию разъяренных слонов, носорогов и бегемотов во главе с удивительным и страшным зверем — у того была кошачья голова, увенчанная рогами…

Абиссинцы отступили. Ато-Гано успел прихватить с собой семилетнего мальчика, который был сыном царя племени.

Звали мальчика Мик.

Мальчик стал абиссинским рабом. Он жил в городе Аддис-Абебе, на дворе у Ато-Гано. Тот не загружал его, маленького и слабосильного, тяжелой работой. Так, всякие пустяки — двор подмести, посуду почистить. И каждый день Мику доставался кусок инджир ы — вкусного абиссинского хлеба. В общем, жить было можно. Однако Мик очень страдал от одиночества, неволи и насмешек слуг.

Прошло три года. Мик познакомился с другим пленником. Недалеко от дома, на лугу, был привязан к столбу косматый павиан. Его поймали в джунглях. Этот старый дикий зверь никого не подпускал, рычал, щелкал зубами. Наверно, он умер бы от голода, если бы его не стал подкармливать мальчик. Они привыкли друг к другу, а потом и подружились.