Синий треугольник - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Крапивин cтр.№ 21

Небо над черными крышами засветлело. Из-за кровельных гребней и башенок быстро выплыл и повис большущий розовый месяц. Зацепился нижним рогом за узорчатый флажок флюгера.

— Он что? Тоже искусственный?

— Не искусственный он! — Сашка, по-моему, слегка обиделся за месяц. — Он природный… Только не тот, что на нашем небе, а здешний. За скалами живет. А когда хочет, подымается.

— Чудеса…

— Ага… Хотите его поближе посмотреть?

Я не знал. То есть вроде бы и хотел, но ведь придется вставать и снова идти куда-то…

— Он недалеко, — сказал Сашка.

— Это, наверное, не разрешается, соваться к нему, — опасливо заметил я. — Вот поймают нас…

— Кто? Чтобы поймать, надо дорогу знать… Идем? — В Сашке пружинками звенела энергия, будто и не уставал.

— Ох, лоцман. Один раз ты уже втравил меня в дело. С сундучком…

— А вы жалеете?

— Злодей ты…

— Не-е! Я проводник. Значит, обязан показывать «клиенту» все интересное.

— А если «клиент» вот-вот ноги протянет?

— Ничего, — хихикнул он. — Зато крепче спать будете.

— Ты бессовестная личность.

— Ага… Лезьте за мной. — И он сунулся в окно.

— Куда?! Нормального хода нет, что ли?

— Нету, — сообщил он уже с крыши. — Надо здесь идти, а то я ориентир потеряю.

«Связался, так терпи», — подумал я. И вспомнил Решку, лезущего в чужой огород, закряхтел в окне. Эх, если бы в самом деле стать Сашкиным ровесником, гибким и легким пацаненком. Чтобы прогнать усталость и облегчить путь.

«Решка, вперед!» — велел я себе. И видимо, не мысленно сказал, а шепотом. Потому что, когда спустились по лестнице, Сашка вдруг спросил:

— А это вас так в детстве звали — Решка?

— Откуда ты знаешь? — смутился я.

— Ну… а тогда, в хронофоне…

— А-а… Да, звали. Были когда-то и мы… жеребятами…

— А почему вам такое имя дали?

— От «Игоря»… Игорёшка, Рёшка, Решка… Наверно, еще и от фамилии… А может, потому, что неудачливый был. Когда монету бросают, одним чаще орел выпадает, другим и так и сяк, наполовину, а мне почти всегда решка. Вечное невезение…

— Вот это невезение! Сколько книжек написали!

— Это еще ничего не значит… И к тому же я ведь про детство говорю. То и дело со мной всякие истории случались. И драться я не умел. Бывало, колотили и дразнили…

— Это хоть с кем бывает, — тихо сказал Сашка.

— Неужели и с проводниками? — не сдержался я.

Сашка посопел на ходу и отозвался сумрачно:

— А что им с того, что ты проводник? Вот если ты по-каратэшному умеешь лягаться или кассетник у тебя японский — тогда ты человек.

— Сашка, ну не все же такие!

— Не все… Только те, кто не такие, заступиться не могут. Ни друг за друга, ни за себя…

Сашка повел меня по переулку, где разноцветно светились квадратные и полукруглые оконца. Потом городок остался позади. Мы двинулись по тропинке среди каменных глыб и кустов, которые все еще сыпали с листьев дождевые капли. Сашка ойкал. А месяц приближался, вырастал на глазах. Но скоро его закрыл от нас черный скалистый гребень. Тропинка пошла вверх и оборвалась перед каменной осыпью. Щебень и плитки застучали у меня под ногами. А Сашка присел и схватился за ступню.

— Ёшкин свет… Камни острые. Раньше их не было…

— Понесло тебя босиком!

— Я не знал, что здесь столько насыпалось.

— Эх ты, лоцман. Давай перенесу через камни.

В полумраке я лишь угадал, что Сашка надулся.

— Ну да! Не хватало, чтобы проводника на ручках несли.

— А я не как проводника, а как племянника. Ты же сам так в гостинице отрекомендовался.

Сашка посопел, потом хихикнул:

— Ну ладно. Это недолго.

Я подхватил его за спину и под коленки. Показалось, что весу в проводнике, как в пачке вермишели. Даже позвонки у меня не заныли. Я понес притихшего Сашку по шуршащей и хрустящей щебенке, а он вдруг щекочуще прошептал мне в ухо:

— Слышите, камни говорят: «Реш-шка, Реш-шка»…

Я почему-то смутился и хотел ответить, что камни говорят «обор-рмот», и не мне, а проводнику. Но из-за гребня вылез неожиданно громадный рог месяца. Сашка брыкнул пятками, прыгнул с рук, ухватил меня за рукав и потащил вверх по гранитным уступам. И прежде, чем я возмутился и запыхался, мы оказались на зубчатой, похожей на хребет древнего динозавра горе.

Месяц висел перед нами. Не лунный шар, освещенный сбоку, а именно месяц. Этакий великанский, высотой с трехэтажный дом, светящийся банан — изогнутый и с острыми концами. Розовато-желтый, со светло-серыми проплешинами. Бока его были украшены оспинами небольших кратеров. Выпуклый край казался довольно ровным, а внутренний — словно изгрызан чудовищами. От нас месяц был буквально в десяти шагах. Нижним рогом он цеплялся за кривое, похожее на карликовую сосну деревце.

Сашка снова потянул меня за собой. И мы оказались рядом с деревцем. Нижний рог торчал в ветках на уровне моего плеча. Он был теперь совсем неярким, и казалось, что светится не изнутри, а отражает свет мягкого абажура.

— Потрогайте, — прошептал Сашка, — он не горячий.

Я потрогал. Месяц был тепловатый и состоял словно из спекшегося пыльно-желтого и розоватого шлака.

Несколько секунд месяц терпел мои касания, потом кончик рога гибко шевельнулся, освободился из веток. Громада месяца передвинулась и медленно-медленно стала подниматься.

— Эй, подожди! — Сашка подпрыгнул и ухватился за рог двумя руками. Месяц пошел вверх быстрее. Не успел я опомниться, как Сашкины ноги оказались у меня над головой. Я перепуганно вцепился в его щиколотки. Сашка отпустился и с размаху сел мне на плечи. Я замычал от колючей боли в пояснице.

— Ой, простите, пожалуйста! — Сашка скатился с меня, сел.

— Акробат, будь ты неладен…

— Я маленько не рассчитал… — Он показал месяцу маленький, с поцарапанными костяшками кулак. — У, рогатина…

Месяц был уже метрах в двадцати над нами. Он склонился верхним рогом, и на внутренней стороне его четко проступило лицо — с круглым носом, пухлыми губами и прищуренным глазом под нависшей бровью. Глаз хитро скосился на нас, а изо рта высунулся длинный малиновый язык. Очень похоже на Чибу.

— Еще и дразнится, — обиделся Сашка. Он сидел на каменистой площадке, раскинув ноги и опираясь сзади руками. Месяц быстро поднимался и делался все ярче. Высвечивал Сашку, как желтую бабочку на темном листе. И словно сыпал на его волосы и льняную ткань искрящуюся пыль.