Дело без трупа. Неоконченное дело - читать онлайн книгу. Автор: Лео Брюс cтр.№ 113

Да простит меня читатель, но я не вижу особого смысла детально излагать затяжные и порой болезненные для моих чувств подробности судебной процедуры. Их можно обнаружить в периодической печати того времени. Тем более что, за исключением нескольких редких моментов, в слушании не происходило ничего, способного помочь Бифу доказать невиновность подсудимого или хотя бы убедить меня самого, что Стюарт действительно не убивал доктора Бенсона.

Живо помню главного обвинителя Харриса Фитцаллена, чьи узкие, прикрытые линзами очков глаза так пристально сверлили Стюарта во время перекрестного допроса, что, казалось, оказывали на подсудимого почти гипнотическое воздействие. Допрос продолжался на протяжении почти всей второй половины дня, хотя в нем я обнаружил лишь несколько примечательных моментов.

— Вам известно, — спросил, в частности, Фитцаллен, — что на рукоятке ножа обнаружены отпечатки только ваших пальцев, а других не было?

Стюарт едва слышно подтвердил, что знает об этом факте.

— Вы можете дать этому какое-то объяснение?

— Как я думаю, в течение того дня мне пришлось в какой-то момент воспользоваться ножом. Кроме того, я часто играю с ним, когда сижу за письменным столом и о чем-либо размышляю.

— Но это никак не может объяснить отсутствие на ноже других отпечатков.

— Не может, — снова тихо сказал Стюарт, даже не пытаясь найти другие варианты ответа.

Позже, когда обсуждалась тема автомобильной коробки передач с предварительным их переключением, ответы Стюарта стали звучать еще менее убедительно. После того как он объяснил суду свое желание приобрести аналогичную машину, что, собственно, и стало причиной расспросов Уилсона о принципе действия такого механизма, прокурор вдруг резко оборвал его новым вопросом:

— И у кого же вы намеревались купить эту машину?

Стюарт замялся и ответил лишь после продолжительной паузы, а его глаза, как показалось многим, при этом забегали.

— Честно говоря, я еще не дошел до стадии выбора конкретного автомобиля. Я много слышал о достоинствах такой коробки передач и собирался, так или иначе, приобрести новую машину. Поэтому счел необходимым получить консультацию у своего шофера, прежде чем приступать к каким-либо действиям. Я по натуре человек осторожный и предусмотрительный, — продолжил он, пытаясь улыбнуться, — и неизменно стараюсь прояснить все детали, прежде чем перейти к делу.

— Но вы выясняли у своего шофера, как именно следует управлять таким автомобилем, верно? Трудно поверить, что вам это понадобилось, если до намеченной покупки оставалось еще так много времени. Вы вообще часто сами садитесь за руль?

— Крайне редко, но вы, насколько я могу судить, придаете моему интересу к коробке передач чрезмерное значение. Разговор на эту тему получился столь подробным из-за страстной любви к машинам самого Уилсона. Насколько помню, я лишь задал ему вопрос в самой общей форме, а детальный и долгий ответ стал следствием особого энтузиазма водителя, а не моего любопытства.

Когда же свидетельскую скамью заняла Фреда, обвинение повело себя с циничным пренебрежением к ней. Прокурор задал ей всего несколько вопросов, стремясь главным образом показать суду, что девушка не способна определить в точности время появления на подъездной дорожке двух мужских фигур. Личности второго незнакомца обвинитель не уделил почти никакого внимания. А затем сделал акцент на том, что механик, вообще говоря, не разглядел человека, а заметил лишь какое-то шевеление в кустах.

Медленно и томительно прошел второй, а потом и третий день судебных слушаний. Большую часть времени в зале было невыносимо жарко и душно, а вялость и пассивность зрительской аудитории, как казалось, производили на подсудимого особо тягостное воздействие. В начале процесса он внешне почти не проявлял к публике никакого интереса, словно вообще не замечал ее присутствия. Но теперь, стоило с галереи донестись любому звуку, даже просто кашлю, и я замечал, как его тело напрягалось, а лежавшие на бедрах пальцы сжимались в кулаки. Стресс прошедших трех дней отчетливо отражался на нем. Подчас он мог просидеть час или даже дольше, глядя в пустоту, ни одним движением не показывая, что слушает показания свидетелей и их ответы на вопросы прокурора.

Как ни странно, но показания именно миссис Дункан оказались для подсудимого наиболее неблагоприятными. Правда, она мало что могла сообщить конкретно, но ее описание рыцарской преданности покойного мужа семье Феррерс прозвучало так, что ни у кого не могло оставаться сомнений: дворецкий мог покончить с собой только по одной причине — чтобы прикрыть злодеяние, совершенное Стюартом. Разумеется, она сама не располагала никакими сведениями, но я представлял, как ее фразы о том, что «он знал гораздо больше, чем признавал» или «понимание ситуации оказалось для него непереносимым», могли интерпретироваться членами жюри присяжных совершенно недвусмысленно и однозначно.

Следовало отдать обвинителям должное. Свою стратегию они выстроили четко и подводили жюри к нужному им выводу предельно уверенно. За всем этим я не мог не ощущать искусную руку Стьюта. Каждый из пунктов обвинения был тщательно подтвержден выводами экспертов, врачей, полицейских и под конец самого инспектора Стьюта. Теперь Биф вдруг начал беспокойно ерзать на своем стуле и проявлять к ходу суда гораздо больше интереса, чем вначале.

— Вам по-прежнему ничего не приходит в голову? — спросил я его в отчаянии, но он в ответ лишь выразительно пожал плечами.

— А что я могу сейчас поделать? — задал он мне встречный вопрос. — Они не пожелали воспользоваться всеми уликами, собранными мной прежде. Хотел бы я услышать, что мне сказал этот Фитц, если я заявил ему о яде, обнаруженном в виски. Не могу понять действий сэра Уильяма. Почему он не настоял на демонстрации суду доказательств присутствия кого-то постороннего рядом с домом в ночь убийства? Они же весьма убедительны.

Но самый большой сюрприз обвинение приготовило для нас в конце слушаний, когда они пригласили на скамью для дачи показаний своего последнего свидетеля и прозвучала фамилия Уилкинсона — того самого, кого мы записали в «греховные трактирщики». Я с несказанным удивлением посмотрел на Бифа. Ни он, ни я даже не подозревали, что Стьют добрался даже до этого человека, а поскольку нам самим не удалось получить от него никакой информации, мы считали его ни о чем не осведомленным. По крайней мере относительно этого дела.

Он вошел в зал суда и занял место свидетеля с таким злобным оскалом на лице, будто считал преступлением впустую тратить свое время. Прокурору лишь с большим трудом удавалось выжимать из него крупицы информации, но постепенно из его отрывочных реплик и коротких раздраженных ответов сложилось нечто вроде связных показаний. Их общий смысл сводился к тому, как трактирщик стал очевидцем ссоры между Стюартом и доктором Бенсоном. Произошло это уже много месяцев назад, когда нынешний владелец еще активно занимался уходом за садом в «Кипарисах». По его словам, он как раз трудился в огороде, отделенном от кухни лишь чахлыми зарослями фундука. В этот момент из дома вышли Стюарт и Бенсон, отчаянно ругаясь между собой. Они продолжили свару на лужайке чуть в стороне, поэтому Уилкинсон слышал лишь перебранку, но не сумел разобраться в ее причине. В одном трактирщик был совершенно уверен. Ссора произошла, более того, она почти переросла в драку, поскольку оба мужчины, как показалось Уилкинсону, обменивались угрозами. Однако до рукопашной не дошло, доктор Бенсон неожиданно развернулся и ушел за угол дома, а Стюарт взбежал по ступеням крыльца и с грохотом захлопнул входную дверь.