Открытие себя - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Савченко cтр.№ 13

Сейчас их разделяло только здание главпочтамта.

Гневные мысли отхлынули. Осталась какая-то непонятная неловкость перед людьми, которые шли мимо него.

«Кто-то сказал: никто так не презирает толпу, как возвысившийся над нею зауряд… Кто? – Он наморщил лоб. – Постой, да ведь это я сам сказал о ком-то другом. Ну разумеется, о ком-то другом, не о себе же… – Ему вдруг стало противно. – А ведь, топча их, я топчу и себя. Я от них недалеко ушел, еще недавно был такой же… Постой! Выходит, я просто хочу смыться? Дать тягу. И чтобы не так стыдно было, чтобы не утратить самоуважение, подвожу под это идейную базу? Никого я не продал, все правильно, наука бессильна, так и должно быть… боже мой, до чего подла и угодлива мысль интеллигента! (Между прочим, это я тоже говорил или думал о ком-то другом. Все истины мы применяем к другим, так ловчее жить.) А я как раз и есть тот интеллигент. Все пустил в ход: презрение к толпе, теоретические рассуждения… М-да! – Он покраснел, лицу стало жарко. – Вот до чего может довести неудача. Ну ладно, но что же я могу сделать?»

Вдруг его ноги будто прилипли к асфальту: навстречу размашисто шагал парень с рюкзаком и плащом на руке. «Адам?!» Холод вошел в душу Кравца, сердце ухнуло вниз – будто не человек, а ожившее угрызение совести приближалось к нему. Глаза Адама были задумчивые и злые, уголки рта недобро опущены. «Сейчас увидит, узнает…» Виктор отвел глаза, чтобы не выдать себя, но любопытство пересилило: взглянул в упор. Нет, теперь Адам не был похож на «раба» – шел человек уверенный, сильный, решившийся… В памяти всплыло: распатланная голова на фоне сумеречных обоев, расширенные в тяжелой ненависти глаза, пятикилограммовая чугунная гантель, занесенная над его лицом.

Приезжий прошел мимо. «Конечно, откуда ему узнать меня! – облегченно выдохнул Кравец. – Но зачем он вернулся? Что ему надо?»

Он следил за удалявшимся в толпе парнем. «Может, догнать, рассказать о случившемся? Все помощь… Нет. Кто знает, зачем его принесло! – Его снова охватило отчаяние. – Доработались, доэкспериментировались, черт! Друг от друга шарахаемся! Постой… ведь есть и другой вариант! Но поможет ли?» Виктор закусил губу, напряженно раздумывая.

Адам затерялся среди гуляющих. «Ну хватит терзаний! – тряхнул головой Кравец. – Эта работа не только моя. И удирать нельзя – надо ее спасать…» Он вытащил из карманчика мелочь, пересчитал ее, проглотил голодную слюну и вошел в почтамт. Денег хватило в обрез на короткую телеграмму: «Москва МГУ биофак Кривошеину. Вылетай немедленно. Валентин». Отправив телеграмму, Виктор вышел на проспект и, дойдя до угла, свернул на улицу, которая вела к Институту системологии. Пройдя немного по ней, он огляделся: не следит ли кто за ним? Улица была пуста, только со здания универмага на него смотрела освещенная розовыми аршинными литерами призыва «Храните деньги в сберегательной кассе!» прекрасная женщина со сберегательной книжкой в руке. Глаза ее обещали полюбить тех, кто хранит.

Над окошком администратора в Доме колхозника красовалось объявление:

Приезжий из Владивостока вздохнул и протянул в окошко паспорт.

– Мне, пожалуйста, за шестьдесят…

Утром следующего дня дежурный по горотделу передал следователю Онисимову рапорт милиционера, который охранял опечатанную лабораторию. Сообщалось, что ночью – примерно между часом и двумя – неизвестный человек в светлой рубашке пытался проникнуть в лабораторию через окно. Окрик милиционера спугнул его, он соскочил с подоконника и скрылся в парке.

– Понятно! – Матвей Аполлонович удовлетворенно потер руки. – Вертится вокруг горячего…

Вчера он направил повестки гражданину Азарову и гражданке Коломиец. На появление у себя в комнате академика Азарова Матвей Аполлонович, понятное дело, и не рассчитывал – просто корешок повестки в случае чего пригодился бы ему как оправдательный документ. Елена же Ивановна Коломиец, инженер соседнего с Институтом системологии конструкторского бюро, пришла ровно в десять часов.

Когда она вошла в кабинет, следователь понял смысл волнообразного жеста Хилобока: перед ним стояла красивая женщина. «Ишь какая ладная!» – отметил Онисимов. Любая подробность облика Елены Ивановны была обыкновенна – и темные волосы как волосы, и нос как нос (даже чуть вздернут), и овал лица, собственно, как овал, – а все вместе создавало то впечатление гармонии, когда надо не анализировать, а просто любоваться и дивиться великому чувству меры у природы.

Матвей Аполлонович вспомнил внешность покойного Кривошеина и ощутил чисто мужское негодование. «И верно – не пара они, прав был Хилобок. Что она в нем такого нашла? Прочности, что ли, искала? Или мужа с хорошим заработком?» Как и большинство мужчин, чья внешность и возраст не оставляют надежд на лирические успехи, Онисимов был невысокого мнения о красивых женщинах.

– Садитесь, пожалуйста. Вам знакомы имена Кривошеина Валентина Васильевича…

– Да. – Голос у нее был грудной, певучий.

– …и Кравца Виктора Витальевича?

– Вити? Да. – Елена Ивановна улыбнулась, показав ровные зубы. – Только я не знала, что он Витальевич. А в чем дело?

– Что вы можете рассказать о взаимоотношениях Кривошеина и Кравца?

– Ну… они вместе работали… Виктор, кажется, приходится Вале… Кривошеину то есть, дальним родственником. Они, по-моему, очень дружили… А что случилось?

– Елена Ивановна, здесь спрашиваю я. – Онисимов смекнул, что, утратив душевное равновесие, она больше скажет, и не спешил прояснить ситуацию. – Это верно, что вы были близки с Кривошеиным?

– Да…

– По какой причине вы с ним расстались?

Глаза Елены Ивановны стали холодными, на щеках возник и исчез румянец.

– Это не имеет отношения к делу!

– А откуда вы знаете, что имеет и что не имеет отношения к делу? – встрепенулся Матвей Аполлонович.

– Потому что… потому что это не может иметь отношения ни к какому делу. Расстались – и все.

– Понятно… ладно, замнем пока этот вопрос. Скажите, где жил Кравец?

– В общежитии молодых специалистов в Академгородке, как и все практиканты.

– Почему не у Кривошеина?

– Не знаю. Видимо, так было удобнее обоим…

– Это несмотря на родство и дружбу? Понятно… А как Кравец относился к вам, оказывал знаки внимания? – Матвей Аполлонович пытался выжать из своей версии все возможное.

– Оказывал… – Елена Ивановна прикусила губу, но все-таки не сдержалась. – Думаю, это делали бы и вы, если бы я вам разрешила.