Замок Орла - читать онлайн книгу. Автор: Ксавье Монтепен cтр.№ 58

– И что?

– А вот что, мессир. Я пойду вперед, а вы, минут через пять, следом за мной… встретимся через сотню метров за крайним домом в деревне.

– Но почему бы вам не пройти по деревне вместе со мной? Может, вы стыдитесь своего рубища и думаете, я настолько ничтожен, что посмею краснеть рядом с вами?

– Нет, мессир, ничего такого я не думаю и даже не сомневаюсь в вашем благородстве и добросердечии. Однако надобно сделать так, как я говорю.

– Но можно хотя бы узнать, почему вы придаете такое значение вещам, казалось бы, совершенно пустячным?

– Потому что так надо.

– Тогда хотя бы намекните на разгадку, удовлетворите мое любопытство.

– А ежели скажу, вы позволите мне сделать так, как я хочу? Что бы то ни было?

– Да.

– Обещаете?

– Клянусь честью!

– В таком случае, мессир, раз уж теперь не в вашей воле отговорить меня от задуманного, я могу сказать вам все как есть. Хлеб, который нам так нужен и который я не смогу купить, придется мне выпрашивать как милостыню. Я пройдусь с протянутой рукой по Сен-Лорану, и уж в каком-нибудь доме милосердная душа даст мне то, что нужно. А вы, мессир, человек благородный, по крайней мере с виду, хоть я и не знаю вашего имени, и сами понимаете – негоже сеньору показываться крестьянам за компанию с нищенкой…

И, не дожидаясь, что скажет в ответ Рауль, Маги быстро зашагала прочь, изредка поглядывая назад, чтобы убедиться, что молодой человек не бросился за нею вдогонку, несмотря на свое обещание.

Рауль, глубоко тронутый решимостью бедной женщины, готовой без колебаний пожертвовать ради него своей жизнью, не спеша двинулся по дороге, что вела в Сен-Лоран, прошел через всю деревню и в нескольких сотнях метров от последнего дома снова встретился с Маги – она сидела на обочине и ждала его.

Женщина поднялась ему навстречу.

– Вот видите, мессир, – сказала она, раскрывая суму, – остались еще в горах добрые люди. Жители Сен-Лорана хоть и небогаты, однако ж стоило мне постучать в двери только трех домов, и мне ни в одном не отказали – так что тут хватит если не на княжеский пир, то, по крайней мере, на знатный завтрак путешественника.

В суме нашлось полбуханки большого круглого пеклеванного хлеба, шмат копченого сала и головка сыру, который нынче называется грюерским.

– Ах, – с воодушевлением ответил Рауль, – еще ни у одного князя не было такого роскошного пиршества, потому что еще ни одного князя не терзал такой волчий аппетит.

Он присел на придорожный откос и принялся уплетать за обе щеки.

Кто бы там что ни говорил, а голод всегда правит человеком, когда он молод, когда провел в дороге не один час и когда, что, впрочем, бывает редко, даже любовь и треволнения не в силах заглушить желание утолить его во что бы то ни стало.

– Ну вот, – сказал Рауль, насытившись, – теперь я бодр и полон сил, не то что давеча ночью, когда мы покинули Сен-Клод. И сейчас, клянусь, я могу идти без остановки до самого вечера.

– Слава богу, мессир, вам не придется идти так долго. Надеюсь, до Гангонской пещеры мы доберемся еще до полудня.

– А откуда у нее такое название? – полюбопытствовал Рауль.

– На горском наречии гангонами называют колокола – должно быть, по их характерному звону, и слово это звучит, будто колокольный перезвон.

– Но при чем тут пещера?

– При том, что ежели прислониться ухом к каменной стене той самой пещеры, то можно услышать чистейший звон колоколов.

– Чем же это объяснить?

– Может, кто и знает, но я нет… Ну что, мессир, может, тронемся в путь-дорогу?

– Я готов.

Пройдя примерно с три четверти лье, Маги остановилась.

– Мессир, – сказала она, – дальше у нас по пути должен быть Шо-дю-Домбьеф, но, думаю, нам туда не надо.

– Куда же нам тогда?

– Возьмем влево, повернем к Бонльейскому лесу, – вон, видите зеленую кромку в восьмушке лье отсюда? – я там каждую тропинку знаю. Идемте. И ничего не бойтесь – обещаю, не заплутаем.

– Готов следовать за вами, как за самим Провидением, ведущим меня за руку. Хотя в последнем случае я не стал бы полагаться на него всецело.

Старуха взглядом поблагодарила Рауля и, пройдя через все поле к опушке леса, скрылась вместе со своим спутником под кронами высоких вековых деревьев, венчавших огромную, почти кругом отвесную, остроконечную скалу, громоздившуюся на краю лощины, где некогда размещалось знаменитое Бонльейское аббатство.

Подойдя к самому краю каменного пояса, Рауль остановился, охваченный смешанным чувством изумления и восхищения. Никогда прежде не случалось ему видеть подобное зрелище – грандиозное и вместе с тем прекрасное.

Поросшее зеленью ущелье со всех сторон обступили отвесные скалы, будто сложенные руками титанов из отдельных каменных глыб – то сверкающих, то блеклых гранитных громад, увенчанных частоколом вековых черно-зеленых елей. Корни деревьев цеплялись за голый камень, точно орлиные когти. В глубине ущелья виднелись руины аббатства, подступавшие к берегу озера, такого же глубокого и синего, как озера в Зеленой Шотландии ^[41].

Обрушившиеся колоннады и малые арки, обвалившиеся своды, увитые плющом, словно покрытые королевской мантией, эти развалины подле незыблемых скал и неувядаемой зелени как нельзя лучше показывали всемогущество Создателя и безмерную слабость Его созданий.

Рауль замер на месте в благоговейном, трепетном восторге.

– Да что с вами, мессир? – спросила Маги.

– Смотрю, – ответил он, – любуюсь…

– Сегодня не время любоваться – идемте, прошу вас.

Старуха решительно спустилась в расщелину – своего рода вымоину, прорытую в каменистой породе потоками дождевых и талых вод за тысячи лет и спускавшуюся с вершины скалы в лощину. Подобные расщелины на отлогих песчаных берегах Бретани и Нормандии называются висячими долинами.

Через несколько минут трудного, но неопасного пути Маги с Раулем вышли к берегу Бонльейского озера. Здесь протекал прозрачный, как горный хрусталь, и холодный, как талый лед, ручеек – он петлял, журча, меж многочисленных неровностей узкой, почти сплошь поросшей зеленью ложбины, которая с противоположного берега вела в Монастырскую лощину. Так называлось место, где лежала в руинах Бонльейская обитель.

Какое-то время Маги с Раулем шли вдоль ручья, который с рокотом, похожим на ворчание разозлившегося ребенка, разбивался на тысячи белопенных брызг, то и дело натыкаясь на большие и малые валуны, устилавшие его ложе. С той поры и по сей день этот ручей зовется Эриссон.