Dream Cities. 7 урбанистических идей, которые сформировали мир - читать онлайн книгу. Автор: Уэйд Грэхем cтр.№ 43

Как другие аналогичные поселения, Селебрейшн обвиняли в ностальгии по исчезнувшей или просто вымышленной Америке маленьких городков. Хуже того, на создателей проекта обрушились обвинения в использовании исторического наследия в качестве маркетингового приема. Еще более ухудшил ситуацию тот факт, что город был построен компанией Disney, корпорацией, которая во всем мире ассоциировалась с тотальным контролем над человеческими чувствами в искусственной среде. Был ли Селебрейшн реальным городом – или это был всего лишь дорогой парк развлечений, где взрослые могли поиграть с домиками? Этот вопрос вызывал настолько острый интерес, что в 1988 году вышел фильм «Шоу Трумэна» с Джимом Кэрри в главной роли. Кэрри играл человека, который с детства, сам того не подозревая, жил в искусственном городе, где его окружали актеры, задачей которых было заставить его поверить в реальность своей жизни. Каждый момент жизни героя, даже его сон, фиксировался скрытыми камерами и 24 часа в сутки транслировался по телевидению. Это шоу стало самым популярным в мире. Оказалось, что фильм снимался в Сисайде, неподалеку от Орландо. Но именно Селебрейшн стали называть искусственной декорацией, а новый урбанизм превратился в подозрительное неаутентичное явление, а вовсе не возвращение к истинному, лучшему прошлому.

[Движение нового урбанизма продолжает оказывать серьезное влияние на политику и строительную среду. Но это влечет за собой опасность превращения в нечто окаменевшее, подавляющее творчество и разнообразие. Законы кораллов ставят перед нами вечную проблему баланса между порядком и свободой.]

В архитектурной среде многие отрицали новый урбанизм, видя в нем попытку ретроградного исторического возрождения. Сторонники и практики утверждали, что стиль не главное, главное – форма. Дуани писал: «Мы готовы пожертвовать архитектурой, возложив ее на алтарь урбанизма… потому что архитектура бессмысленна в отсутствие хорошего городского дизайна»³¹. Как бы то ни было, и он, и остальные отвергали представление о том, что типичный архитектурный стиль нового урбанизма – исторический. Они предпочитали термин «неотрадиционный», то есть «неидеологический» и определяемый не рабским следованием примерам предшественников, но свободным выбором элементов старого и нового, как «Мазда-Мията», машина, которая выглядит, звучит и управляется как британский родстер, но обладает ремонтопригодностью «Хонда-Сивик»³². Дуани и другие новые урбанисты утверждали, что традиционный стиль – это рыночная необходимость: «Довольно трудно убедить жителей пригородов принять смешанное использование, соседство людей с разными доходами и общественный транспорт, не отказавшись от плоских крыш и проржавевшего металлического сайдинга»³³. Говоря словами Джона Даттона, неотрадиционный стиль использовался «в качестве маскировки провокационной плотности, различий и смешанного использования»³⁴. В одном интервью Леон Крир признал, что «ситуация стала настолько критической, что мы с Андресом Дуани недавно обсуждали строительство модернистского города просто для того, чтобы показать им, как это делается. Градостроительный кодекс города очень легко ограничить идеями Ле Корбюзье 20-х или 50-х годов, но при этом создать осмысленный городской ландшафт. То же самое можно сделать с идеями Фрэнка Ллойда Райта – или даже Захи Хадид или Оскара Нимейера»³⁵.

А тем временем новый урбанизм утверждался на коммерческой сцене. Застройщики один за другим обращались к нему или к каким-либо его вариантам в самых разных проектах. Все больше неудачных пригородных торговых центров превращались в поселения смешанного использования. Это течение и его ответвления стало основой самой активной и настойчивой борьбы за заселение центров городов. Роберт Фишман назвал этот процесс – доминирующее явление в городской жизни начала XXI века – «пятой миграцией»³⁶. Но вместе с успехом пришла и опасность размывания. Сегодня повсюду можно видеть примеры дешевых компиляций, которые называют себя новым урбанизмом, но в действительности являются не чем иным, как обычными пригородами, торговыми центрами или жилыми домами, прикрытыми архитектурно традиционным или минимально отличающимся от него стилем. Даже для реальных проектов очень остро стоит проблема джентрификации – особенно при осуществлении проектов заполнения или конверсии в городах. Джейн Джейкобс многие обвиняли в пропаганде джентрификации – она призывала заселять старые кварталы вроде Гринвич-Виллидж образованным населением, относящимся к среднему классу. Неудивительно, что ее бывший дом 555 по Хадсон-стрит, дом площадью 653 квадратных метра, расположенный в центре одного из самых стильных кварталов Соединенных Штатов, в 2009 году был продан за 3,3 миллиона долларов³⁷. Движение продолжает оказывать серьезное влияние на политику и строительную среду с ее градостроительными кодексами, которые обеспечивают, говоря словами архитектора Прекрасного города 20-х годов Джона Нолена, «защиту от несоответствия»³⁸. Но это влечет за собой опасность превращения в нечто окаменевшее, подавляющее творчество и разнообразие, опасность служения не тем добродетельным богам, которым поклонялись первые новые урбанисты. По иронии судьбы предлагаемое новым урбанизмом реальное возвышение фигуры всемогущего просвещенного архитектора и градостроителя, спасающего нас от плохого городского дизайна с помощью «хорошей» архитектуры, явно перекликается с идеей главенства окружного архитектора, предложенной Фрэнком Ллойдом Райтом, и со всемогущим просвещенным деспотом Ле Корбюзье. Ведь градостроительные кодексы подобны любой другой форме власти: их можно использовать во благо, а можно и во зло. Стоит помнить, что первые кодексы, которые полностью изменили облик Лос-Анджелеса и Нью-Йорка в первые два десятилетия ХХ века, ставили во главу угла общественное здоровье и эффективность, но в то же время безжалостно исключали некоторые группы населения из пользования этими благами и искажали рынки в интересах власть имущих классов. Законы кораллов, даже если не считать этот термин абсолютным парадоксом, ставят перед нами вечную проблему баланса между порядком и свободой. Соблюсти такой баланс очень нелегко, и неудивительно, что подобная идея вызывает определенный скептицизм. Пожалуй, лучшее резюме – и предостережение – дает нам Кристоф, создатель и продюсер «Шоу Трумэна», роль которого исполняет Эд Харрис. Защищая столь успешно созданный и управляемый им мир, он говорит: «Это не подделка. Просто все под контролем».

Я не могу вспомнить первый раз, когда я оказался в большом торговом центре, – кажется, что они существовали всегда и были главным семейным развлечением: семья приезжает, оставляет автомобиль на парковке, а потом начинает бродить, заглядывая в магазины, прочесывая универмаг и устраиваясь где-нибудь на обед. Торговые центры стали незаменимым местом и для того, чтобы совершить какие-то покупки, и для того, чтобы как-то провести время и побродить без конкретных планов и намерений. Но я отлично помню момент, когда я впервые осознал тот факт, что торговые центры являются важным, хотя и довольно противоречивым, компонентом культурного ландшафта, в котором я жил. Я впервые услышал по радио песню Фрэнка Заппы 1982 года Valley Girl («Девушка из долины»). В ней говорилось о девочках-подростках из престижного района Сан-Фернандо-Вэлли в Лос-Анджелесе, которые отправились в новый торговый центр «Шерман-Оукс-галерея» на бульваре Вентура. Этот центр с большой помпой открылся в 1980 году.