Веритофобия - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Веллер cтр.№ 23

Но. Товарищ Сталин уничтожил образ вождя товарища Троцкого и заменил его образом врага и негодяя без заслуг — не для того, чтобы свято место пустовало. Одновременно он занялся полезнейшим делом создания собственного образа. И преуспел в нем на удивление историков и к восторгу океана фанатов.

Во-первых, еще ранее сокрушения Троцкого, Сталин начал создание исполинского и божественного образа Всемирного Гения Ленина. Ленин затенял все и всех. Близко никто не стоял по способностям и величию качеств и заслуг. Заоблачный Исполин. А Сталин — сподвижник, младший друг, единственный ученик, приближенный помощник. Наследник Великого Вождя, благословленный им на продолжение дела и осененный во всех свершениях его гением и его наследием.

Во-вторых, ликвидировать и опорочить, предав позору и забвению, всех реальных соратников и друзей Ленина, товарищей по партии и элиту Революции и государства. Бухарин больше не теоретик, с Зиновьевым Ленин в Разливе больше от полиции не скрывался, Каменев больше не идеолог и не функционер элиты, Пятаков — не любимец партии, Рыков и Томский — враги. Все они ренегаты, оппортунисты, предатели, раскольники, скрытые и явные враги народа, извращенцы марксизма-ленинизма, а также троцкисты. Всех — сняли, опозорили, расстреляли и внесли в поучительный мартиролог презренных врагов. Хоп! — и поле чисто, а посередине — Сталин в белом.

В-третьих — тщательный отбор друзей и сторонников, превозносящих гений Сталина. Мгновенно умершие вслед за Лениным Дзержинский (ох много знал!..) и Фрунзе. Тупые и верные Ворошилов и Буденный, быстро понявшие функцию лизания сапога. Тупые исполнительные подручные Молотов и Каганович.

В-четвертых — контроль за тоталитарной пропагандой, в несколько лет слепившей из Сталина образ гениального теоретика, непобедимого практика, которого Ленин посылал в труднейшие места и Сталин с блеском перевыполнял любые задачи. Незаменимый руководитель, любимый вождь!

В-пятых — придать Вождю нужные качества и отполировать образ до блеска. Он скромен и неприхотлив, у него трудная и славная биография, полная опасностей и побед, он работает без отдыха и сна на благо народа и страны, он бескорыстен и отзывчив, добр к своим и беспощаден к нашим врагам, у него добрый юмор и непобедимое обаяние, он такой простой и в то же время такой образованный и мудрый!..

Н-ну — и как тут не застонать от счастья и любви?.. Какой Вождь нам достался! Что бы мы без него делали!

…И все это не имело ну почти вовсе никакого отношения к рябому от оспы, маленькому и сухорукому грузину Джугашвили. Он был хитер, коварен, скрытен и мстителен. Бесконечно честолюбив и властолюбив. Очень завистлив и ревнив. Не верил никому. Был бесконечно терпелив и очень жесток, беспощаден был. Вкусы и манеры имел грубые, юмор хамский. С годами зауважал себя за волю, ум и победы так, что никого из людей как соперника или равного себе и близко рядом не представлял. К людям относился цинично, потребительски, безжалостно.

И когда сегодня сталинисты и антисталинисты сцепляются — это они пытаются оставить только один из двух образов: великий и человечный вождь-отец — и кровавый тиран заурядного ума. Причем антисталинисты отказывают ему даже в огромной памяти, железной воле, потрясающей работоспособности и страсти к чтению и самообучению — а сталинисты пенноротно отрицают миллионы жертв ГУЛАГа, голодомора, раскулачивания и прочих репрессий.

Противники вообще отказывают ему в уме, внешнеполитическом таланте, да в любых человеческих качествах, и все свершения эпохи объявляют сделанными вопреки Сталину — то есть успехи государства были сделаны народом вопреки государственному руководству; ну не идиоты ли? А фанаты верят, что все «враги народа» и были врагами, что гениальный Генералиссимус и выиграл войну своим полководческим гением, и люди при нем были счастливы, держава велика, а справедливость норма жизни. Тот же кретинизм, профиль с другой стороны.

То есть. Действительность слишком сложна, переплетена и многоцветна, чтобы каждый, человек массы то есть, начинал в ней разбираться и оценивать: кто чего стоит в каких ситуациях вследствие каких качеств. Ему надо проще: хороший или плохой. Для него политтехнологи и рекламщики и создают образ. Образ для массового пользования. Этот образ условен и весьма отличен от оригинала.

Оценивая великих и споря о них — люди имеют дело отнюдь не с реальными людьми. А с их информационными образами. Когда речь о крупных медийных фигурах — рассуждают только о медийных образах. То есть созданных им на потребу.

Толпа не для того, чтобы рассуждать. Толпа для того, чтобы иметь простую и цельную точку зрения. А именно и в крайнем выражении: он плохой или хороший?

Сознанию сложно и излишне воспринимать и помнить мир во множестве всех его нюансов. Сознание есть прежде всего аппарат для прикладного анализа информации: что следует принимать во внимание, чтобы правильно отреагировать на сигнал и оптимальным образом поступить к пользе особи. Таким образом, сознание всегда склонно упрощать картину мира, акцентируя и преувеличивая принципиально важную информацию и пригашая, убирая в сторону не важную, принципиально ничего для действий не меняющую. Это подобно фокусировке бинокулярного зрения: охотник хорошо и подробно видит то, что конкретно привлекло его внимание — возможную добычу и препятствия — и практически не замечает цветочки и всякую дребедень по сторонам.

То есть. Сознание стремится привести картину миру к краткой и принципиальной информационной схеме, нужной для достижения своих целей и формирования цельной системы своих взглядов. Мировоззрение человека стремится к конкретности и возможной простоте, допустимо сказать. Информация структурируется наиболее удобным для пользования образом — излишнее отбрасывается, отторгается, не замечается, забывается. А если зря путается в сознании — только раздражает, как помеха.

Сознание свертывает и кодирует информацию до знака, символа информационного сообщения — и уже этим символом оперирует на практике: свой — чужой, полезно — вредно, и далее по обстановке.

Еще раз, чуть иначе:

Рядовому человеку очень трудно держать в сознании множество разноречивых подробностей и аспектов какого-то явления и при этом быть способным его оценивать. Рядовой человек склонен сводить понимание чего бы то ни было к простой дихотомии: хорошо — плохо, нужно — не нужно, друзья — враги, прав — виноват, черное — белое.

На примере «рядового человека» ясно видно, что мышление и когнитивные способности — не сами по себе, но играют обслуживающую роль по отношению к инстинкту выживания, и изначально, на самом глубинном уровне, работают на обеспечение жизненных потребностей, начиная с базовых и важнейших. Вот враг: драться или бежать? Вот чужой человек: друг или враг? Вот животное: опасное или безвредное? Съедобное или ядовитое? И вообще: отдохнуть или идти? Селиться здесь или там? Бежать от погони налево или направо?

Первейшая функция мышления сводится к решению простой альтернативы: поступить так или эдак. Выбор из двух главных вариантов. В конце концов, любая цепь умозаключений упирается в этот простейший выбор: поступать на этот факультет или на тот? Идти в армию или откосить? Дать взятку или работать честно? Заступиться за слабого или пройти мимо?