Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Передельский cтр.№ 25

Другим мощным социальным стимулом развития спортивной состязательности становится религиозно-церковная детерминация, имеющая методы и средства косвенного и прямого активного влияния. Косвенно эта детерминация проявлялась в степени насыщенности религиозным элементом ряда физкультурно-спортивных движений, таких как военно-спортивное движение скаутов, созданное Робертом Баден-Пауэлом и охватившее в начале XX в. ряд европейских стран, включая Российскую империю. Прямое влияние религии на спорт заключалось в создании церковно-спортивных организаций, начиная со второй половины XIX в.

Первыми на роль спортивных игр и развлечений, на сущность и назначение спортивной состязательности обратили внимание монахи-иезуиты, тщательно отслеживавшие научную и образовательную деятельность в Европе. Наибольшую активность при внедрении в сферу физической культуры предприняла Протестантская церковь, основавшая в 1844 г. в Лондоне Ассоциацию молодых христиан (ИМКА).

«Среди множества других средств привлечения молодёжи ИМКА с самого начала использовала спорт. Он рассматривался как «острый инструмент», с помощью которого можно «проникнуть в ум и сердце молодого человека через его тело» [там же, с. 128]. Г. М. Поликарпова утверждает, что, кроме активного строительства спортивных сооружений во второй половине XIX в., «в лоне Ассоциации были изобретены такие спортивные игры, как баскетбол и волейбол» [там же].

С определённым опозданием обратилась к спорту и Католическая церковь. Для этого Ватикану в конце XIX в. пришлось подредактировать свою доктрину и перейти к проповеди идеи гармонии духовного и физического воспитания, но с приоритетом духовного. В зоне первоначальных спортивных интересов католичества оказываются шахматы, кегли, игры на свежем воздухе.

В 1903 г. Всемирный сионистский конгресс положил начало международному союзу гимнастических и спортивных организаций «Маккаби».

К концу XIX в. спортивная состязательность получила в Европе столь широкое и массовое распространение, а профессиональный спорт так усилился, что на растущую бездуховность и коммерческий характер спорта стали обращать внимание с разных сторон: со стороны буржуазно-аристократических религиозных организаций типа масонских лож; со стороны интеллектуально-университетских кругов; со стороны военно-правительственных учреждений. В такой ситуации в 1894 г. и начинает реализовываться философско-просветительский педагогический проект воссоздания Олимпийских игр.

В то время, когда Пьер де Кубертен и его сторонники стояли у истоков создания и начальной реализации проекта неоолимпизма, у них не было задачи создания очередной международной спортивной организации. Речь шла о философско-педагогическом проекте в сфере физической культуры, возрождающем традиции древнегреческой агонистики в единстве её мусического и гимнастического начал. По сути дела, имелась в виду не организационно-спортивная модель, а модель физического воспитания, причём очень широко и глубоко философски трактуемая.

Как раз оппозиционное противопоставление данной модели однобокому, коммерциализированному профессиональному спорту конца XIX в. являлось дополнением к противопоставлению христианской религии и олимпийской религии, или «религии атлетов», которую основоположник неоолимпизма позиционировал достаточно активно. Так нам представляется, исходя из анализа личности, ближайшего социального окружения, религиозно-политических предпочтений самого Кубертена, а также отталкиваясь от достоверного перевода исторических документов (в частности, эдиктов римских императоров), на которые ссылается Кубертен.

Возможно, финансово-экономический фактор и не служил отдельной причиной рождения современных Олимпийских игр (вернее, Игр Олимпиад), а явился неизбежным следствием этого рождения (на что у нас есть некоторые сомнения). Однако вопрос о том, к какой мировой финансово-экономической силе необходимо обратиться, наверняка стоял перед Кубертеном, как впоследствии он стоял и перед его преемниками по организации олимпийских мероприятий. Кроме того, именно финансово-экономический фактор должен был рано или поздно превратиться в главный рычаг продвижения, эволюции олимпизма, определяющий политическую позицию последнего, его отношение к коммерции и спорту как онтологическим объектам социокультурной данности.

Итог суммарного действия вышеуказанных причин в общих чертах нам известен: олимпизм либо духовно переродился, либо развернул изначально заложенные в нём потенции, сбросив свою внешнюю философско-идеологическую оболочку, вернее, превратив её в оболочку мифологическую. Так или иначе, но сегодняшний олимпизм – это структура, которую по формальным признакам ещё нельзя классифицировать в качестве подразделения профессионального спорта высших достижений, но которая фактически всё больше и больше к данной позиции приближается, заслужив название и ярлык «олимпийского империализма» или «олимпийского монополизма».

Независимо от признания или опровержения этого ярлыка, приходится признать, что современное олимпийское движение уже укоренилось в сфере спорта, органично влилось в структуру спорта, то есть окончательно и бесповоротно спортизировалось. А раз так, то оно с неизбежностью принимает на себя и свойственные спорту принципиальные социальные характеристики, как уже отмечалось выше, вынужденно мифологизируя положения своей Хартии, то есть «идеалы олимпизма», чтобы снять явное противоречие между должным и сущим.

В качестве фактологического доказательства сказанному приведем несколько фрагментов научных исследований по истории физической культуры и спорта.

К концу XIX в. по различным видам спорта стали возникать международные, интернациональные союзы, лиги, федерации. Среди них и возникает в 1894 г. Международный олимпийский комитет (МОК). А с 1896 г. стали проводиться современные Олимпийские игры. Обращаем внимание на то, что вначале I Олимпийский конгресс назывался «атлетическим» конгрессом и на нем присутствовали лишь 12 государств. На этом же Конгрессе была утверждена Олимпийская Хартия, собственно говоря, основной программный документ МОК.

В начале XX в. продолжают создаваться и развиваться разного рода международные религиозные, студенческие, женские, а также региональные спортивные организации, с которыми МОК был вынужден активно конкурировать. В ходе данной конкуренции МОК успешно вытеснял или поглощал конкурентов, беря на вооружение их методы и формы работы, открывая соответствующие направления спортивной деятельности. Так, например, с 1921 по 1934 г. активно развивалось международное женское спортивное движение (Всемирная женская спортивная федерация), имевшее целый ряд национальных федераций и проводившее женские Всемирные игры, альтернативные Олимпийским. «Успешное проведение Игр побудило президента Федерации Алису Милье в 1935 г. обратиться в МОК с просьбой исключить из программы Олимпийских игр женские дисциплины и виды спорта с тем, чтобы более результативно проводить Всемирные женские игры. В ответ МОК и международные федерации объявили о начале расширения программы женского спорта во всех крупнейших международных соревнованиях» [Мельникова Н. Ю., Трескин А. В., 2013; с. 303]. В результате Всемирные женские игры больше не проводились. Напомним, что до указанного обращения МОК, мягко говоря, не слишком активно развивал женский спорт. Да и древнегреческая олимпийская традиция, которой следовал неоолимпизм, женских видов, как известно, не содержала.