Империя инков - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Берёзкин cтр.№ 38

Распределение во времени и пространстве памятников доколумбового искусства совершенно иное. Большинство их обнаружено в захоронениях на побережье. В горах предметов с сюжетными изображениями найдено меньше, а датируются они в основном эпохой уари – тиауанако или еще более ранним временем. В прединкский период здесь повсюду господствовал геометрический стиль.

Культовое искусство инков известно особенно плохо и почти ничего не дает для понимания имперской идеологии. Фигурки, которые археологи находят в захоронениях, слабо индивидуализированы и, скорее всего, связаны с миром низшей мифологии, с почитанием духов и предков. Инкские сосуды и ткани покрыты геометрическим орнаментом или украшены художественно совершенными, но сюжетно невыразительными изображениями людей и животных. Лишь под влиянием испанцев в Куско сложился своеобразный фигуративный стиль лаковой живописи на кубках-керо. Не говоря уже об их отнюдь не чисто индейском характере, сюжеты, представленные на сосудах XVI—XVIII веков, немногочисленны. По данным изучавшего эти изображения Т. Каммингса, здесь имеется лишь 10 тем и 5 персонажей, не связанных к тому же прямо и непосредственно с инкским пантеоном.

Знакомство с монументальным искусством Тауантинсуйю могло бы помочь разрешить немало проблем, возникающих при истолковании содержащихся в хрониках сведений о высших формах инкской религии. Однако памятники искусства этого рода испанцы уничтожили практически все. Им удалось это сделать прежде всего потому, что правление инков в Андах длилось недолго и к 30-м годам XVI века монументальный декор святилищ еще не успел обветшать и попасть в захоронения и тайники, где бы его смогли обнаружить через несколько веков археологи. Стенные росписи с перуанского побережья дошли, например, до нас только потому, что еще в глубокой древности были замурованы. У инков же к приходу испанцев все оставалось еще на виду и стало легкой добычей фанатичных христиан. Едва ли не единственной известной нам крупной каменной статуей, изваянной в инкском стиле, является фигура пумы, когда-то, возможно, находившаяся в главном храме Куско – Кориканче.

В Мексике испанцы уничтожали индейских идолов с неменьшим ожесточением, нежели в Андах. Однако нам известно немало превосходных статуй ацтекских божеств. Этим мы обязаны счастливой случайности: громя храмы Теночтитлана, конкистадоры топили статуи в болоте, со дна которого они в нашем веке и были извлечены при строительных работах. Что же касается инкских статуй, то их «борцы с идолопоклонством» преимущественно разбивали молотами. К тому же из-за обилия золота и серебра, находившихся в их распоряжении, индейцы Перу вообще делали свои наиболее важные культовые изображения не из камня, а из драгоценных металлов. Естественно, что все это было немедленно пущено конкистадорами в переплавку.

Фигура пумы – единственная известная статуя, изваянная в инкском стиле

Изображения инкских божеств уничтожались столь старательно и последовательно, что нам теперь практически неизвестно, как они в точности выглядели. Это касается даже верховного божества Солнца. Согласно Гарсиласо де ла Вега и некоторым другим хронистам, идол Солнца из Кориканчи имел вид золотого диска с отходящими от него во все стороны лучами. Такой образ вполне соответствует манере изображать дневное светило у народов средневековой Европы, но есть определенные сомнения насчет того, был ли он знаком аборигенам Америки. К моменту вступления Писарро в Куско город уже лишился своей главной святыни – отступавшие инки унесли ее с собой в последнее убежище к северо-западу от столицы, где в 1539 году возникло «Новоинкское царство» с центром в Вилькабамбе. Когда испанцы упрочили свою власть в Перу, они в 1572 году захватили и этот осколок индейской империи. Вместе с другой добычей изображение Солнца попало наконец в руки конкистадоров, но никто из них не удосужился описать его достаточно подробно. Основываясь на дошедших до нас отрывочных сообщениях, известный современный французский историк и этнограф П. Дювиоль доказывает, что идол из Кориканчи вовсе не был похож на лучистый диск. Он должен был иметь человекоподобный облик, а лучи лишь обрамляли голову и плечи фигуры божества. По сторонам от нее располагались две змеи либо, возможно, одна двуглавая змея изгибалась сверху дугой. Справа и слева стояли золотые пумы или ягуары.

Реконструированный Дювиолем образ соответствует давним перуанским канонам. Особенно близок он к изображениям конца I – начала II тыс. н.э. с северо-центрального побережья Перу, которые сохранились на найденных в погребениях сосудах и тканях. Не забудем, что по крайней мере юг этого района считается областью раннего распространения языка кечуа и что традиции прибрежного религиозного центра в Пачакамаке оказали, скорее всего, сильное влияние на идеологию Куско.

Когда Дювиоль начинал свои изыскания, он надеялся, что идол из Кориканчи сохранился до наших дней. Его якобы отправили в Толедо Филиппу Второму, а оттуда, быть может, повезли в Ватикан. Гораздо вероятнее, конечно, что статуя была разломана солдатами на части и во всяком случае давно нашла свой конец в плавильном тигле.

В 1980-х годах сотрудники Музея Пибоди при Гарвардском университете обратили внимание на хранящуюся там бронзовую фигурку раннеколониального времени в виде человека с лучистым диском на голове. Сделана она так под испанским влиянием или, вопреки всему, прав все же Гарсиласо де ла Вега, а не Дювиоль? К сожалению, нам остается надеяться лишь на случай, особо благоприятные обстоятельства, которые в будущем помогут, быть может, с достаточной уверенностью ответить на этот и многие другие вопросы, связанные с изучением мифологических текстов, пантеона божеств и культовой иконографии инков. И хотя сейчас нас интересуют не столько детали, сколько основные особенности религии Тауантинсуйю, следует не забывать о неполноте наших источников и возможности серьезных поправок, которые внесут в реконструируемую картину будущие исследователи.

Религию и мифологию древнего Перу нельзя понять, не зная породившего их общества. Данный тезис не сводится к банальному утверждению вроде того, что идеи и образы отражают материальное бытие. Связь здесь взаимная и двусторонняя. Идеологические, в том числе и религиозные, установки возникают, естественно, на определенной материальной и культурной почве, но, сформировавшись и получив широкое распространение, сами обеспечивают на долгое время активность общества в однажды заданном направлении. Обладая огромной инерцией, они напоминают маховик, который нелегко привести в движение, но столь же трудно остановить.

Политеистические пантеоны майя или ацтеков с их множеством сравнительно четко определимых божеств обнаруживают параллель в политической организации древней Мезоамерики – страны независимых или автономных городов-государств. В Андах картина иная. Подобно тому, как империя «четырех четвертей» света не являлась всего лишь совокупностью отдельных общин, вождеств и царств, а представляла собой политический организм более высокого ранга, андская религия начала XVI века несводима к простой совокупности местных культов. Принявшая религиозные формы имперская идеология инков во многом беспрецедентна для древней Америки. При этом она сама стала важнейшим фактором, поддерживавшим единство огромного государства. Высказывается даже мнение, что эта идеология была первична по отношению к политическим институтам. В подобном утверждении есть доля истины: создавая свою империю, инки, как и основатели других «мировых государств», не могли обойтись без некоего общего замысла, без представления об идеальной цели, о норме, к которым следовало стремиться и достижение которых признавалось реально возможным. Для сравнения вспомним, сколь важную роль в судьбах народов средневековой Европы сыграла память о былом торжестве Рима – Первого Рима, служившего образцом для всех последующих. В Риме же I в. до н.э. Юлий Цезарь явно ориентировался на опыт Александра Великого, в то время как тот, предпринимая персидский поход, имел перед собой живой пример империи Ахеменидов, в свою очередь унаследовавшей традиции Ассирии и Вавилона. Ели при погружении в глубь времен череда действительно существовавших и сменявших друг друга империй наконец завершается, подобный ряд домысливается и достраивается в преданиях и мифах. Так, в китайской традиции предшественницей династии Западного Чжоу называлась династия Шан, которой на практике соответствовало более примитивное, еще явно не имперское общество. Сама Шан считалась пришедшей на смену династии Ся, на месте которой историки в лучшем случае обнаруживают относительно небольшое первичное государство.