Муж в обмен на счастье - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 37

Она вздохнула и грустно опустила глаза, провела медленно рукой по рельефному рисунку ковра. Майя тоже молчала, чувствуя, что задела своим вопросом больную, глазу невидимую сторону чужой души. Однако молчала Мстислава недолго. Выгнула спину, вскинула голову:

– Представляешь, где-то живет и поживает мой папа-австрияк и в ус не дует! Спортсмен хренов! И, главное, не доберешься до него никак! Уехал и даже открыточки маме не прислал. Нашла бы – убила бы, не задумываясь…

– Славка, да ты что! Нельзя же так жить, Славка…

– А как по-другому? Как можно жить и знать, что отец твой – козел одноразовый? И вообще, не учи меня жить, поняла? У каждого человека внутри свои переживания сидят, индивидуальные, лично-принципиальные.

– То есть ты теперь мстишь всем подряд мужикам… Так я понимаю?

– Ага. Правильно понимаешь. Мстю. Только не всем. А тем только, кто шибко о своем бездетном достоинстве и неприкосновенности частной жизни беспокоится. Даже имя у меня подходящее – Мстислава. Да не смотри на меня так – шучу я, господи… Хотя в твоем деле для меня ничего шутейного нет, тут я до конца буду на своем стоять. Решение по твоему делу, если уж на то пошло, для меня сверхпринципиальное. Я вот думаю, надо в Питер срочно ехать, квартиру твою оформлять да продавать. Хотя… Не успеть, наверное. До пятнадцатого октября всего три недели осталось. Ну, да ладно! Не будем никаких Европейских судов бояться, наше дело все равно правое…

– Заходи, Майка! Ой, да ты, как всегда, со своим хлебом… Так, что у тебя тут? О, и вина собой принесла! И правильно! А то у нас бар давно пустой.

Нет, что ни говори, а не зря она около себя Майку держит. Не отпускает. Вот, пожалуйста, вкусноты всякой нанесла на день рождения… Все-таки полезное это человеческое состояние – чувство чужой вины. А у Майки оно даже во что-то практически осязаемое оформилось – бери его голыми руками, если хочешь. Тут главное – не переусердствовать. Не свалить ей на голову свое знание ситуации. Иначе захлопнется дверка. Уйдет Майка из поля досягаемости и чувство вины свое с собой унесет…

– Мам, там же Ксенька плачет! – заглянула на кухню недовольная Танька. – Чего делать-то?

– А ты не знаешь, что надо делать? – сердито повернулась к дочери Дина. – Ты что, тоже грудной ребенок? Возьми памперс, поменяй сама! Учись, пока возможность есть! Пригодится! И вообще, у меня сегодня день рождения! Могу я хоть в этот день отдохнуть?

– Да я недавно ей памперс меняла! Она не поэтому плачет! Я не знаю почему…

– Дин, а можно я? – соскочила со своего стула Майя. – Можно, я ее на руки возьму?

– Таньк, принеси Ксеньку сюда… – снова повернулась к дочери Дина. – Будем считать, повезло тебе… – И, обращаясь уже к Майе, проговорила, смеясь: – Видишь, какие они нынче! Капризные, беспомощные… Тебе сколько лет было, когда ты со своим детским садом осталась?

– Пятнадцать…

– Ну вот! А моей тоже пятнадцать! И часу не может с ребенком просидеть! Помощница фигова… Ишь, как метнулась за Ксенькой, только ветер прошелестел!

Танька действительно появилась на кухне очень быстро, неся на вытянутых руках орущую Ксеньку, сунула ее Майе на руки. Прижав девочку к себе, Майя подошла с ней к окну, отвела рукой занавеску, начала ворковать что-то тихое и успокаивающее про играющих во дворе «ах они, ребяток», про птичку, про едущую по двору «бибику», одновременно покачиваясь корпусом. Ксенька тут же притихла, доверчиво положив головку ей на плечо, слушала, даже что-то гукала в ответ, одновременно пытаясь запихнуть кулачок в рот.

– Дин, ей надо что-то твердое давать, чтоб она грызла. Корочку хлеба, например. У нее зубки режутся, – вдруг резко обернулась от окна к Дине Майя. – А что ты на меня так смотришь, Дин? Что-нибудь не так, да?

– Как я смотрю?

– Ну, будто злишься…

– Ой, да нормально все! Тебе показалось. Задумалась просто. Чего ты там про корочку сказала, не поняла?

– Корочку хлеба, говорю, давать ей надо или баранку! Вот когда у нашего Сашки зубки резались, он вообще спать никому не давал! Помнишь, какая я в школу приходила? Урок идет, а я носом парту клюю… Ты меня еще коленкой подпинывала всегда, помнишь?

– Да помню, помню… Слушай, из помидоров салат сделаем или просто так порезать?

– Как хочешь.

– Ты, кстати, зря их купила. У нас этого добра – завались. Чем богаты, так это овощами: мама с папой их нам с дачи поставляют. Всю зиму на заготовках сидим. Уже и глаза на них не смотрят. Денег же вечно нет… Даже на еду не хватает…

– Ну, все, завелась… – тихо пробормотала себе под нос Танька, возведя к потолку глаза.

– А ты вообще помалкивай! – сердито набросилась на дочь Дина. – Соплячка! Понимала бы чего! Живешь на всем готовом! Сроду от тебя помощи не дождешься!

– Не ори на меня! – звонко отбила материнскую атаку Танька, вытаращив глаза, и решительным жестом заправила нечесаные пряди волос за уши. Развернувшись всем корпусом на стуле, быстро проговорила в Майину спину: – Майя Витальевна, вы скажите ей, чтоб она на меня не орала! Вообще уже разучилась нормально разговаривать! Она и на папу все время орет, и даже на Ксеньку…

– Девочки, не ссорьтесь, пожалуйста… – обернулась к ним Майя, продолжая покачивать Ксеньку на руках. – Таня, ты же сама маму провоцируешь… Скажи лучше, почему ты вчера факультатив пропустила? Мы с ребятами очерк учились писать…

– Да ну ее, эту твою журналистику! – ответила Майе за дочь Дина. – Это я ее не отпустила. Чего девчонка зря себе голову забивать будет? Сколько им там платят, журналистам этим? Копейки? Пусть лучше математикой больше занимается. Все равно поступать надо в какое-то серьезное место, денежную специальность получать.

– Мам, я не хочу в серьезное место. Я хочу на журналистику. Мне нравится. И Майя Витальевна говорит, что у меня получается… Правда же, Майя Витальевна?

– Да, Дин… В самом деле, чего это ты? Пусть ходит, если ей нравится! Хотя бы для общего развития…

– Да вон у нее, общее развитие, на руках у тебя сидит! – резко рассмеялась Дина, вытаскивая штопор вместе с пробкой из горлышка бутылки. – Тоже полезный навык, между прочим! И в жизни больше пригодится. Давай садись к столу, все готово. Отдай Ксеньку Таньке и садись.

– Мам, я тоже есть хочу! – сердито проговорила Танька, с шумом придвигаясь к столу.

– Так ешь быстрее и вали отсюда! – так же сердито, но тоном повыше проговорила дочери Дина. – Взяла моду, на мать орать!

– А я к тебе тоже в няньки не нанималась! Не могу я Ксеньку таскать, у меня руки отваливаются!

– Таня, Дина, прекратите… Почему вы так кричите друг на друга? Вы ж ребенка пугаете, вот она и капризничает…

– Ничего, крепче будет, – пробормотала под нос Дина, раздраженно плюхая в Танькину тарелку еду. Положив сбоку два куска хлеба, сунула ее дочери в руки, дернула подбородком в сторону двери: – Давай, вали отсюда! Поешь – за Ксенькой придешь!