Эпоха Возрождения. Быт, религия, культура - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Чемберлин cтр.№ 9

Государь Макиавелли являлся первым среди людей, но все еще оставался человеком. Латинский трезвый рассудок отказывал ему в том налете божественности, который окрасил эту идею на севере. В Бургундии герцог стал олицетворением государства, а потому был больше чем просто человеком. Понятие «государь» было возведено в ранг закона и ритуала. Он приобрел атрибуты поклонения, более приличествующие преклонению перед Богом. Религиозные тексты, в которых говорилось о Святой Троице, вольно применялись к его появлениям и уходам. После одного празднества в Аррасе Ле Клер писал: «Если бы Господь спустился на землю, вряд ли бы Ему воздали больше почестей, чем этому герцогу». Другой историк заметил относительно восторгов на улицах: «Казалось, что они ухватили за ноги самого Господа Бога». Драгоценные металлы считались едва достойными коснуться его тела, предстать пред его светлые очи. Прислуживание герцогу за столом сопровождалось ритуалом наподобие святой мессы. Его виночерпия почитали кем-то вроде священнослужителя, который подносит в церкви чашу причастия. Даже салфетка, которой герцог осушал руки, передавалась от придворного к придворному, точно покров с алтаря. Целовали также держатели факелов, освещавших его дорогу к столу, и рукоятки столовых ножей, которые клали перед ним. Такое поклонение изумило бы итальянцев. Лоренцо ди Медичи, хоть и был популярен и уважаем, подвергался жестокой и весомой критике за свои претензии: «Он не желал, чтобы его равняли с другими или подражали ему даже в стихах, или играх, или физических упражнениях, и сердито обрывал всякого, кто это делал». Никто бы не посмел даже пытаться сравниться с герцогом Бургундским. Такого рода чрезмерность вызвала обратную реакцию: английский король лишился головы за слишком большую приверженность Божественному Королевскому Праву, и французская монархия в конце концов рухнула в кровавую пропасть.

Если «Государь» Макиавелли напоминает логическое упражнение, то «Придворный» Кастильоне – это дышащий жизнью портрет идеального человека. «Я не удивляюсь тому, что вы сумели изобразить идеального придворного, – написал ему некий друг, – потому что вам стоило лишь поставить перед собой зеркало, и вы бы увидели его там». Этот изящный комплимент верно отражал суть самого Кастильоне, обладавшего большинством восхваляемых им качеств: набожностью, верностью, мужеством, остроумием и сообразительностью. Поистине его жизнь почти в точности иллюстрировала мнение Макиавелли, что честный человек всегда оказывается в невыгодном положении. Будучи послом, посредником между папой Клементом VII и императором Карлом V, во время страшных дней, закончившихся взятием и разграблением Рима в 1527 году, он был обманут обоими, потерпел крах в своих миссиях и умер полностью дискредитированным. Император, который так жестоко подвел его, грустно заметил: «Сообщаю вам, что умер один из совершеннейших благородных людей в мире». Кастильоне мог бы гордиться такой эпитафией. История также помнит его не как дипломата, а как истинного дворянина.

«Придворный» явился результатом размышлений над четырьмя годами пребывания при маленьком дворе в Урбино. Позднее Кастильоне довелось общаться с людьми по-настоящему могущественными и великими. Будучи представителем герцога при папском престоле, он находился в очень близких отношениях с Рафаэлем, Микеланджело, Бембо ^[6]. Он был папским нунцием ^[7] при дворе императора, но всегда с ностальгией вспоминал маленький двор среди холмов и болот севера. Он покинул Урбино в 1508 году, но даже спустя двадцать лет любовно оттачивал и уточнял свой отчет о том утонченном и образованном обществе, создавая памятник своему собственному золотому веку. Герцогство Урбино было основано Федериго да Монтефельтро, профессиональным солдатом, который, тем не менее, создал двор, блистательно воплотивший в себе новые гуманистические ценности. Портрет работы Пьеро делла Франческа показывает нам человека, в котором сила сочетается с терпимостью (см. рис. 14), который ничему не удивляется, ничего не ждет и способен отлично защитить свои права.

Рис. 14. Федериго да Монтефельтро, герцог Урбинский. С портрета работы Пьеро делла Франческа

Под полуопущенными тяжелыми веками обманчиво сонные глаза; твердый рот сейчас легко улыбнется, крупный перебитый нос и выступающий подбородок энергично выдаются вперед. Это был мужчина, поднявшийся от простого солдата, переигравший своих врагов, стравивший их друг с другом и тем спасший от войн и бед почти четыреста горных деревень и городов, признавших его своим государем. Но он также был человеком, которого наставлял в детстве величайший учитель-гуманист Европы, Витторио да Фельтре, который привил своим ученикам новый взгляд на людей. Огромная урбинская библиотека была созданием и заслугой Федериго. «Он один решился сделать то, что не делали тысячу лет и более: создать самую лучшую библиотеку со времен древности». Нет, ему были не по душе обыденные плоды работы новомодных печатных станков; он нанимал тридцать – сорок писцов, дабы все его книги были «написаны пером, а не напечатаны и потому не стали бы потом презираемы».

Рис. 15. Внутренний дворик дворца Федериго да Монтефельтро в Урбино

В 1450 году он начал строительство дворца (см. рис. 15), известного Кастильоне, дворца, который привлекал путешественников, совершавших большое турне по Европе, спустя много лет после того, как герцогство Урбино перестало существовать. «Казалось, это не дворец, а город в виде дворца, – утверждал Кастильоне, – и обставлен он был не только привычными серебряными вазами, богатыми занавесями из парчи и шелка и другими подобными вещами, но герцог добавил к его украшению бесчисленные древние статуи из мрамора и бронзы, редкие картины…» В этой двойной роли поклонника древних искусств и покровителя современных художников и скульпторов Федериго был олицетворением Ренессанса. Он умер в 1482 году, и герцогство перешло к его сыну, Гвидобальдо, который продолжал сохранять интеллектуальную атмосферу двора, хотя оказался не способен противостоять военному натиску внешнего мира. Именно его двор описал Кастильоне, создавая портрет идеального придворного. Группа блестящих умов, привыкших друг к другу, а потому раскованных; люди, отбросившие на время заботы о государстве и отдыхающие за беседой. Днем члены этого сообщества заняты делами, но каждый вечер они встречаются вновь под председательством герцогини (так как герцог тяжко страдает подагрой и рано уходит на отдых). Их беседы длятся за полночь, обсуждаются самые разные вопросы, вольно, но трезво и разумно. Они веселятся, сочиняя образ идеального человека. Так ярко помнятся эти встречи Кастильоне, что он может описать даже конец одной из них с пронзительным чувством тоски об утраченном рае.