Оборотная сторона олимпийской медали (История Олимпийских игр в скандалах, провокациях, судейских ошибках и курьезах) | Валерий Штейнбах | страница 31 | LoveRead.ec

В 1947 году дебютировали в чемпионате Европы борцы-классики. Трое – Иоханнес Коткас, Константин Коберидзе и Николай Белов – стали чемпионами. В 1949 году первыми чемпионами мира (чемпионат тогда проводился впервые) стали волейболисты СССР, а женская волейбольная команда выиграла первый чемпионат континента.

Такова была диспозиция перед Олимпийскими играми 1948 года. Но Сталин требовал от спортсменов только побед в международных соревнованиях всех уровней, и команда отправлялась на соревнования только тогда, когда спортивные руководители и тренеры убедительно доказывали, что привезут домой медали. И было принято решение сначала посмотреть: а что же это такое вблизи – Олимпийские игры? Небольшую делегацию специалистов отправили на зимние Олимпийские игры в Санкт-Мориц. Возглавлял ее заместитель председателя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта Дмитрий Украинцев. Вернувшись из Швейцарии, специалисты доложили, что вроде бы в Белых Олимпиадах нам участвовать еще рановато.

В конце июля 1948 года в ЦК партии состоялось совещание, на котором шел серьезный разговор о возможностях и перспективах выхода советского спорта на международную арену. На этом совещании было объявлено о том, что принято решение направить в Лондон на Игры XIV Олимпиады делегацию наблюдателей в количестве 13 человек. Руководителем делегации назначили начальника Управления физической подготовки и спорта Вооруженных Сил СССР Героя Советского Союза генерала Глеба Владимировича Бакланова. Членов делегации, в которую входили специалисты по разным видам спорта, интересовало практически все: уровень технической подготовки команд, специфика индивидуальной техники спортсменов, особенности тактики, организация соревнований… Во время Лондонской Олимпиады советская делегация установила связи почти со всеми международными федерациями. Там же были решены вопросы вступления во многие федерации.

Чтобы изучить и обобщить результаты Лондонских игр, советским специалистам понадобилась не одна неделя. Самым первым итогом был вывод о том, что в большинстве видов спорта для СССР соперником номер один являются Соединенные Штаты Америки. И на долгие годы противостояние спортсменов этих двух стран украсило состязания Олимпийских игр, чемпионатов мира, многих международных турниров.

В своей книге «Точка опоры» Глеб Бакланов пишет:

«Нам было о чем подумать, анализируя результаты, показанные спортсменами разных стран на этих Олимпийских играх. Кстати, обратил на себя внимание такой факт. За рубежом, в частности, в Англии, степень популярности различных видов спорта была иной, чем в Советском Союзе. Словом, XIV Олимпийские игры обогатили нас массой впечатлений и дали огромный материал наблюдений, который надо было осмыслить, просеять через критическое сито и использовать для всемерного развития в нашей стране олимпийских видов спорта».

Видимо, не последнюю роль в принятии решения об участии СССР в Олимпийских играх сыграли выводы, сделанные делегацией, побывавшей в Лондоне. И когда в 1950 году Организационный комитет по проведению Хельсинкской Олимпиады прислал в Москву официальное приглашение участвовать в предстоящих Играх, оно было принято. 23 апреля 1951 года в Москве состоялось учредительное собрание, на котором был основан Олимпийский комитет СССР. И в тот же день в штаб-квартиру МОК ушла телеграмма. Вот ее полный текст:

«Сообщаем, что в СССР образован Олимпийский комитет. Олимпийский комитет СССР согласен с Уставом МОК и заявляет о своем присоединении к Международному олимпийскому комитету. Знаем, что 3–6 мая пройдет сессия МОК, и хотим направить наших представителей. Очень просим сообщить по телеграфу повестку дня сессии МОК. Просим утвердить наше присоединение к МОК на майской сессии. Назначьте председателя Олимпийского комитета СССР Константина Андрианова членом МОК. Адрес Олимпийского комитета СССР: Москва, Скатертный, 4. От имени Олимпийского комитета СССР ответственный секретарь Соболев».

Ответ пришел на следующий же день. Президент МОК Зигфрид Эдстрём отправил по указанному московскому адресу телеграмму на имя Соболева:

«Ваша телеграмма получена. Приглашаем Андрианова и Вас 6 мая в Большой зал Венской филармонии на церемонию открытия сессии. Пожалуйста, позвоните мне в отель «Кранц» за один или два дня до этого. Сегодня авиапочтой посылаю в Москву повестку дня и письмо».

И сразу же Эдстрём направил депешу канцлеру МОК Отто Майеру:

«Я действительно был бы рад, если бы Олимпийский комитет СССР был признан. В противном случае спортивный мир окажется разделенным на два больших лагеря – Восток и Запад».

Через день на первой полосе парижского еженедельника «Мируар спринт» появился огромный заголовок: «Вся спортивная печать сообщает большую и хорошую новость: Советский Союз создал Олимпийский комитет. Этот факт значительно повышает интерес к предстоящим Играм в Хельсинки».

3 мая 1951 года в Вене, в здании штаб-квартиры Олимпийского комитета Австрии состоялось заседание исполкома МОК. Вел его президент Зигфрид Эдстрём, присутствовали члены исполкома: Эвери Брэндедж (США), граф Альберто Бонакосса (Италия), полковник Питер-Вильхельмус Шарро (Нидерланды), Арманд Массар (Франция), канцлер МОК Отто Майер (Швейцария) и Анджело Боланаки (Греция). Выдержка из стенограммы этого заседания:

«Президент зачитывает телеграмму, которую он получил от Русского олимпийского комитета, вновь созданного в Москве. Он также зачитывает свой ответ. После дискуссии г-н Эдстрём задает следующий вопрос: «Согласны ли вы предложить сессии признать Олимпийский комитет СССР?» Ответ: «Да». Что касается члена МОК для СССР, г-н Эдстрём предлагает кандидатуру Константина Андрианова, председателя Олимпийского комитета СССР. Решение: исполком готов избрать члена МОК для этой страны, но в настоящий момент не может назвать его имени. Выбор должен сделать МОК».

Такое консолидированное решение исполком и представил через четыре дня 46-й сессии МОК, на которой 7 мая Олимпийский комитет СССР был признан Международным олимпийским комитетом. Событие это сопровождалось многочисленными интригами, которые плели в кулуарах сессии некоторые реакционные деятели этой почтенной организации. На самом деле некоторые члены МОК имели лишь смутное представление о спортивном движении в СССР. Ричард Эспай в своей брошюре «Олимпийские игры и политика», переведенной с английского и изданной в Москве в 1980 году почему-то с грифом «Для служебного пользования», писал, что они «выражали озабоченность тем, подойдут ли советские спортивные организации под олимпийские правила. Но основные их опасения заключались в возможности советской экспансии в движении и манипулировании им в своих целях. Это было отражением общего страха, который испытывали на Западе в отношении Советского Союза. В олимпийском движении русские манипуляции, прямое глумление над олимпийскими правилами, конечно, быстро и эффективно подорвали бы западные установления».

На самом-то деле спортивных деятелей Запада волновало то, что в международный спорт вступят представители иной, диаметрально противоположной идеологии. Это прекрасно иллюстрирует письмо президента МОК Зигфрида Эдстрёма вице-президенту Эвери Брэндеджу от 3 сентября 1947 года. Подлинник письма находится в архиве Э. Брэндеджа в штаб-квартире МОК в Лозанне. В нем есть такие строки: «В настоящее время три олимпийских комитета просят о признании: Польши, Венгрии и Югославии… Политическое влияние сейчас в названных странах коммунистическое, так как коммунистическое меньшинство обладает политической властью во всех странах, поддерживаемых Россией, но политика не должна смешиваться со спортом, следовательно, мы не можем отвергнуть их из-за того, что политическое влияние в их странах коммунистическое. Мы даже высказали дружеские склонности по отношению к России, которая является наиболее коммунистической страной из всех. Я против отвержения народов по политическим причинам. Будет очень трудно подыскать людей, которых мы могли бы представить в МОК. Но я не склонен заходить так далеко, чтобы допустить туда коммунистов».