Первая мировая. Во главе "Дикой дивизии". Записки великого князя Михаила Романова - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хрусталев cтр.№ 100

Император Николай II записал 9 февраля 1916 г. в своем дневнике:

«Утром погулял и принял Поливанова. Завтракали в 12½, после чего поехал в Петроград прямо в Таврический дв. Был отслужен благодарственный молебен по случаю взятия Эрзерума, сказал приветствие членам Думы, осмотрел залы и уехал в Аничков. Посидел полчаса у Мама и вернулся в Ц. Село в 4¼. Немного погулял. После чая занимался. В 7.50 снова поехал в город – в Государственный Совет, – тоже на молебен перед началом занятий. Осмотрел новую залу и помещения новой пристройки, сказал членам Г. С. приветствие и вернулся домой в 10 час. Оригинальный и удачный день!» ^[424]

Этот знаменательный день нашел отражение в дневнике великого князя Михаила Александровича:

«9 февраля 1916 г. Вторник. – Гатчина и Петроград. В 10 ч. мы поехали в город. Я поехал к Фредериксу. В 12 с ½ ч. Наташа, Вяземские, Алеша, Джонсон и я завтракали у Капнистов. После чего они поехали в Таврические дворец на открытие Государственной Думы, а я на Павильон, где присоединился к Ники и с ним поехал в Думу. Там был отслужен молебен. Ники сказал речь, прошел через зал заседания и уехал. Я посидел в кабинете с Родзянко, Варун Секретом и кн. Волконским. Во время заседания я сидел в царской ложе, Наташа и компания сидели рядом. Штюрмера почти нельзя было расслышать. Хорошо говорил Шидловский. В 5 ч. мы уехали. Я поехал к Мама. В 8 с ½ ч. я с Ники поехали в Государственный Совет (тоже на открытие). Был молебен, затем Ники сказал речь, после чего уехал. А я пошел в ложу, где сидели: Наташа, Вяземские, Капнисты и Джонсон. После речи Куломзина мы поехали к Воронцовым, где обедали. Были: Шубин, Поздеев и Керим. Потом Алеша и Джонсон поехали в Гатчину, а Наташа и я ночевали в доме Готт. Утром -8 гр., вечером -3°. Погода была пасмурная» ^[425].

Вдовствующая императрица Мария Федоровна записала 9 февраля 1916 г. в своем дневнике:

«…Затем приехал Ники, который был на молебне по случаю открытия Думы. Завтра он снова отбывает. Писала Вальдемару. К чаю только в половине шестого подъехал Миша, он тоже был на открытии Думы до самого конца заседания» ^[426].

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича можно судить об этом событии более подробно:

«9 февраля 1916 года – знаменательный день: император посетил Государственную думу и Государственный совет.

В 1 час 45 минут Государь подъехал к подъезду Таврического дворца. Его сопровождали великий князь Михаил Александрович, граф Фредерикс, генерал Воейков и дежурный флигель-адъютант. Чиновник министерства двора, заведовавший прессой, и генерал Спиридович держались вместе.

Председатель Думы Родзянко и целая толпа возбужденных членов Думы встретили Государя в вестибюле горячим ура. Государь волновался. Прошли в Екатерининский зал, где был отслужен молебен по случаю взятия Эрзерума. Присутствовали Штюрмер, все министры, послы Бьюкенен и Палеолог.

Затем Государь, видимо, волнуясь, произнес речь. Родзянко отвечал своим громовым голосом с большим подъемом. “Великий Государь, – закончил он свою речь, – в тяжелую годину войны еще сильнее закрепили Вы сегодня то единение Ваше с верным Вам народом, которое нас выведет на верную стезю победы. Да благословит Вас Господь Бог Всевышний. Да здравствует великий Государь всея Руси. Ура!” Окруженный тесным кольцом депутатов, Государь прошел в зал заседаний. Раздалось ура. Далее исполнили национальный гимн и опять ура. Государь расписался в золотой книге, обошел некоторые помещения, поговорил с депутатами. Улучив удобную минуту, Родзянко просил Его Величество воспользоваться моментом и объявить о даровании стране ответственного министерства.

Улыбаясь, Государь ответил, что подумает. Государь отбыл, провожаемый восторженными криками. Подъем был необычайный. Я задержался на некоторое время в Думе. Там остался великий князь Михаил Александрович. Ему приготовили ложу. С ним оказалась и его супруга Брасова. Настроение оставалось приподнятым. С отъездом Государя из своих комнат выходили социал-демократы и другие члены Думы, не желавшие видеть монарха. Депутат – министр внутренних дел Хвостов широко улыбался. Его товарищ Белецкий казался смущенным. Он о чем-то хлопотал, хотя в сущности там ему совершенно нечего было делать, разве что смотреть и наблюдать.

Сессия открылась в 3 часа 15 минут речью Родзянко, который отметил историческое значение приезда в Думу монарха. Ему много аплодировали. Затем впервые говорил новый премьер Штюрмер. Осанистый старик читал свою речь едва слышным голосом и произвел жалкое впечатление. Было неловко за то, что это главный представитель правительства. Говорившие после него военный министр Поливанов, любимец общества, и министр иностранных дел Сазонов имели большой успех.

В тот же день Государь посетил Государственный совет, где встреча была солиднее и задушевнее. Его Величество чувствовал себя там свободнее» ^[427].

Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко в свойственном ему духе величия и приоритета его заслуг изложил в своих воспоминаниях это знаменательное для России событие:

«Открытие Думы было назначено на 9 февраля. Ходили слухи, что правые хотят сорвать заседание. Отношения с новыми министрами не были установлены. Штюрмер, вопреки обычаю вновь назначенных премьеров посещать председателей палат, потребовал по телефону вызвать меня к себе, на что ему сказали, что председатель Думы ожидает его у себя. Штюрмер немедленно приехал и держался заискивающе.

4 февраля было получено радостное известие о взятии нашими войсками Эрзерума. Слава этой победы всецело принадлежала генералу Юденичу, который, вопреки распоряжению штаба, взял крепость штурмом. Этот военный успех облегчил примирение с членами Думы и как-то сгладил последние вызовы власти.

Послы союзных держав и многие из иностранцев, принимавших участие в снабжении армии, обращались ко мне, желая проверить слухи об окончательном роспуске Думы. Слухи эти их очень волновали.

Надо было придумать что-нибудь, чтобы рассеять эти слухи, поднять настроение в стране и успокоить общество. Необходимо было, как я считал, убедить Государя посетить Думу. Обостренные отношения народного представительства с правительством могли вызвать нежелательные выступления правых и левых, и эти выступления трудно было бы предотвратить. Между тем, посещение Царя обезоружило бы тех и других. Но кто мог уговорить на такой шаг Царя. Первым делом надо было обратиться к Штюрмеру и заручиться обещанием не мешать и не отговаривать Царя. Бюрократ в душе, Штюрмер испугался возможности подобного шага, но все-таки обещал не вмешиваться, особенно после того, что я ему объяснил всю выигрышную сторону для него лично: в обществе могли предположить, что это он, новый премьер, внушил такую благую мысль Государю. После этого я решил прибегнуть к помощи некоего Клопова, старого идеалиста, патриота, которого Царь давно знал и любил и допускал к себе. Клопов этот бывал и у меня. Он согласился и написал Царю письмо, изложив доводы касательно посещения Думы. Скоро он получил ответ следующего содержания: