Джазовые портреты - читать онлайн книгу. Автор: Харуки Мураками cтр.№ 14

Однако — в том числе из-за этого — я всегда испытываю определенное замешательство, если о джазе надо что-то написать. Каждый раз, увлекшись, начинаю думать, с чего начать да чем кончить, и желание писать постепенно сходит на нет.

Но когда Макото Вада мне показал несколько портретов джазовых музыкантов, я сразу подумал: «Ага, напишу, коли такое дело». Смотрел на его работы, и в голове быстро возникали музыкальные образы, подходящие к тому или иному музыканту. Оставалось только обратить их в слова. Так что мне работалось очень естественно и приятно. Порядок, когда сначала были написаны картины, а только потом текст, оказался как нельзя более удачным.

Меня особенно восхищает то, как Вада выбирал этих 26 джазменов. Так мог сделать только человек, который по-настоящему любит джаз. В этом мы с ним быстро нашли общий язык. В эту книгу не вошли Сонни Роллинз и Джон Колтрейн, зато вместо них в ней оказались Бикс и Тигарден. Считайте, что в этом ее особенность, прелесть и красота.

Харуки Мураками

Как следует из названия «Джазовые портреты II», эта книга — продолжение вышедших ранее «Джазовых портретов», над которыми мы работали с Макото Вада. По структуре и исполнению она полностью идентична первой книге. Сначала Вада выбрал 26 джазовых музыкантов и нарисовал их, а я потом написал текст

Честно говоря, такая работа не составляла для меня никакого труда. Подумав, к примеру: «А не написать ли мне сегодня о Клиффорде Брауне?», я доставал с полки несколько залежавшихся без моего внимания альбомов «Брауни», заводил проигрыватель (да-да! конечно же, это пластинки), погружался в любимое кресло, какое-то время слушал, потом садился за стол и записывал, что пришло в голову. Так получалось соответствующего размера эссе. Мой кабинет — это еще и домашняя фонотека, для таких случаев — самое подходящее место.

В этой комнате стоят здоровые колонки «JBL» — порядочное старье. Если задуматься, выходит, что я уже четверть века слушаю джаз в их звучании. Плохое оно или хорошее, но другого для меня не существует. Организм воспринимает этот звук как нечто привычное, само собой разумеющееся. Не спорю, в мире есть места, где джаз звучит куда лучше, но я, как старый крот, упорно не желаю вылезать из своей теплой и уютной норы.

В целом мое восприятие джаза чем-то очень похоже на этот звук. Оно очень субъективно, личностно и абсолютно несовременно. К тому же по прошествии времени разные воспоминания мешаются, наслаиваются друг на друга, поэтому иногда меня заносит не в ту сторону.

Так что если у кого-то взгляд на музыкантов, о которых говорится в этой книге, не совпадает с моим, ничего страшного. Я просто с удовольствием слушал музыку и с удовольствием писал о ней. А если все пройдет гладко и кто-то, как и я, почувствует себя в теплом гнездышке, — это будет для меня самая большая радость.

В связи с выходом нового издания «Джазовых портретов» я дополнительно включил в книгу эссе об Арте Пеппере, Фрэнке Синатре и Гиле Эвансе. Думаю, читатели останутся довольны таким бонусом.

Харуки Мураками

Буду краток. Не знаю, как сейчас, а одно время джаз считался чуть ли не самой стильной музыкой. На общем фоне больше всех выделялись тенор-саксофонисты. Почему именно они? Да потому что среди них были такие люди, как Сонни Роллинз и Джон Колтрейн. Конечно, и Майлз, и Арт Блэйки, и Кэннонбол тоже были очень популярны, но такой подспудной мощью звучания, как у Роллинза и Колтрейна, больше не обладал ни один другой инструмент.

Есть несколько причин, по которым меня привлекает Сонни Роллинз. Одна — это удивительная открытость при исполнении стандартных, обычных на первый взгляд вещей, делающая его неподражаемым. Незаметно войдя в лоно мелодии, Роллинз сперва не спеша раскрывает ее содержимое и лишь затем перекраивает на свой лад, как бы заводя пружину заново. Оставляя нетронутой внешнюю структуру, он прибегает к текстовым перестановкам внутри композиции. Я не перестаю восхищаться непредсказуемостью Роллинза. «Педантичному» Джону Колтрейну подобное не под силу.

Мне кажется, у Роллинза напрочь отсутствовала какая-либо стратегия. Повернувшись к микрофону с саксофоном в руках и определившись с мелодией, он экспромтом выдавал все разом. Такое по плечу только гениям. Громоздя один текст на другой, Колтрейн подходил к созданию музыки диалектично и механически, будто поднимался по лестнице. Роллинз другой. С присущей ему юнговской иррациональностью он садился в лифт на первом этаже, потом двери открывались и он сразу оказывался на 36-м. Его текстовые перестановки — под стать серьезной литературе. В умении интуитивно и смело воспроизводить художественные образы чувствуется волнение уже раз ошибшегося человека. Мне приходилось слышать «живые» выступления Роллинза в джаз-клубах Бостона. Это было нечто героическое: полчаса непрерывных импровизированных соло и ощущение того, что Роллинз в состоянии продолжать еще и еще. Это не было делом рук человеческих. Правда, содержания тех соло я сейчас уже не вспомню.

Таково свойство талантливых людей: когда все идет как по маслу, они спокойны, но только стоит раз оступиться, и они чувствуют себя не в своей тарелке. Эта проблема мучила Роллинза всю жизнь, из-за нее он несколько раз уходил со сцены.

Из всех альбомов Сонни Роллинза больше всего мне нравится «The Bridge», записанный после самого затяжного творческого кризиса. Отвесный, энергичный звук, в котором местами прослеживаются невиданные прежде сонливые нотки. Изначальный темп остался прежним. Присутствует некий намек на самоанализ. Разумеется, «Saxophone Colossus» — признанный шедевр. Пытаясь понять дальнейшие творческие шаги Роллинза, порой задумываешься о степени музыкального совершенства этой ослепительной и в то же время естественной записи. По сравнению с ней «The Bridge» удивительно бодрит. Вполне возможно, что это не самая выдающаяся вещь Роллинза, но то, что, слушая ее, как бы принимаешь в свою душу удары мягкого, тупого орудия, — бесспорный факт.

THE BRIDGE (

RCA Victor LPM-2527)

Когда-то давным-давно, еще в школе, я скопил денег и приобрел альбом «Song For My Father». Гуляя с подружкой, я зашел в музыкальный магазин «Нихон гакки», что находится в Кобэ в районе Мотомати, и купил эту пластинку. Новехонький, увесистый импортный винил в фирменной обложке, на которой был напечатан штатовский адрес «Блю Ноут Рекордз»: 41, 61th Street, New York.