Луки и арбалеты в бою - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Панченко cтр.№ 32

«Если же какие-нибудь татары будут на войне сброшены со своих лошадей, то их тотчас следует брать в плен, потому что, будучи на земле, они сильно стреляют, ранят и убивают лошадей и людей. ‹…› Надо также знать, что вместе с ними в войске есть много таких, которые, если улучат удобное время и получат уверенность, что наши не убьют их, будут сражаться с ними, как сами сказали нам, изо всех частей войска, и причинят им больше зла, чем другие, являющиеся их сильными неприятелями.

В «китаизированной» монгольской династии Юань состязания лучников иногда преобретали откровенно парадный, дворцовый характер

Все это, написанное выше, мы сочли нужным привести только как лично видевшие и слышавшие это, и не для того, чтобы учить лиц сведущих, которые, служа в боевом войске, знают военные хитрости. Именно, мы уверены, что те, кто опытен и сведущ в этом, придумают и сделают много лучшего и более полезного; однако они получат возможность благодаря вышесказанному иметь случай и содержание для размышления».

«…Местоположение крепостей должно быть таково, чтобы их нельзя было завоевать орудиями и стрелами ‹…› крепости и города, не имеющие подобного положения, надлежит сильно укрепить глубокими и обнесенными стенами рвами и хорошо устроенными стенами; и надлежит иметь достаточное количество луков и стрел, камней и пращей. И должно тщательно остерегаться, чтобы не позволять татарам выставлять свои машины, но отражать их своими машинами; и если случайно, при помощи какой-нибудь выдумки или какой-нибудь хитрости, татары воздвигнут свои машины, то надо, если возможно, разрушать их своими машинами; должно также оказывать сопротивление при помощи баллист, пращей и орудий, чтобы они не приближались к городу».

Как видим, в каждом из воинских искусств, на индивидуальном или армейском уровне, присутствует некая толика лучной стрельбы. И в рассуждениях о том, как в принципе можно противостоять монголам, без этого тоже не обходится…

Итак, суммируем. Для монгольской тактики характерно сочетание обстрела из луков и конной атаки, причем обстрел всегда предшествует этой атаке, а иногда ее фактически «заменяет». Такое построение позволяло очень эффективно использовать традиционный кочевнический прием атаки рассыпным строем, что, в свою очередь давало возможность охватить противника с фронта и с флангов, накрывая его перекрестным обстрелом минимум с трех сторон.

Своих воинов монголы по возможности берегли, предпочитая подставлять под первый удар военнопленных или союзников – выжидая момент, когда неприятель глубоко вклинится в их построение. При этом своя конница, тяжелая и отчасти даже средняя, держалась в резерве – а легкая, возможно, выполняла роль «загонщиков».

Завершив охват вражеского войска, монголы начинали обстреливать его из луков, убивая легковооруженных воинов и коней под тяжеловооруженными всадниками (все-таки конская броня была мало у кого из них, к тому же не всегда она была полной и уж тем более не всегда – неуязвимой для бронебойных стрел), внося во вражеские ряды расстройство и панику, сами же при этом оставаясь недосягаемыми. Стрельба из луков велась не хаотично, а с точным расчетом, залпами, так что потери противника оказывались особенно велики.

Прием «притворное бегство» не является монополией степных конников, благодаря своей природной подвижности, могли применять этот прием гораздо чаще и эффективнее, чем кто бы то ни было. Кроме того, их мобильность позволяла им быстро менять направление главного удара, создавая локальный численный перевес в наиболее слабом месте вражеской обороны.

В бой на ближних дистанциях монголы вступали весьма неохотно. А если все же приходилось, то они старались любыми способами расстроить ряды противника: в основном – с помощью притворного бегства или же предоставляя возможность отступить по заранее намеченному монголами направлению, чтобы нанести наибольшие потери как раз в момент такого отхода.

Конный бой начинался, только когда вражеские воины и их кони уже были сильно ослаблены стрелами. Тогда монгольские конные лавы следовали одна за другой, поражая противников копьями и саблями, а также продолжая стрелять фактически в упор.

Основная тяжесть таких атак (а возможно – и обстрела) приходилась на действия средневооруженных конников. В какой момент подключались ударные подразделения тяжеловооруженной конницы и как они это делали – предмет дискуссий; но при всех обстоятельствах они, видимо, наносили удар по наиболее слабым местам во вражеских боевых порядках. Если противника все же не удавалось рассеять, атаки возобновлялись – и так до тех пор, пока враг не дрогнет.

Такая тактика требовала очень четкого взаимодействия между подразделениями, хорошего управления, а также выучки и строгой дисциплины. Все это, вопреки распространенному мнению, достигалось отнюдь не только (или даже не столько) за счет жестокого террора на «внутривидовом» уровне.

Рисунок 1760 г.: китайский полковник монгольского происхождения Канлинг Бадай. Нетрудно заметить, что его стойка базируется и на монгольской «позе лучника», и, одновременно, на цюань-шу – кулачном бое, «безоружной» части ушу

Сложные военные хитрости с использованием «технических средств» вроде посаженных на коней манекенов тоже могли использоваться как один из факторов победы, но роль их являлась не более чем вспомогательной, да и редкое это было дело. Карпини его именно поэтому и зафиксировал: как некую диковинку (предположительно к таким же диковинкам относится и его описание полного конского доспеха, а также «прилагающегося к нему» тяжеловооруженного всадника. Это не выдумка, но – оснащение гвардии, а не армии…). Наверно, даже и не стоило бы заводить здесь об этом разговор, но в последние годы уж очень распространилось мнение, будто монголы широко использовали «спецсредства» вроде дымовой завесы (!) или даже взрывающихся бомбочек (!!), причем «средством доставки» всего этого будто бы являлись лучные стрелы.

В наиболее экстремистской форме эта версия «требует» от монголов вести такой вот дымообразующий лучный обстрел даже не с земли, а из корзины воздушного шара (!!!). Будто бы это имело место по меньшей мере в битве при Легнице. Даже в «Википедии» (что поделаешь: раз уж многие читатели видят мир только по этому источнику – придется это учитывать!) под Легницей обнаружился… слава Тэнгри, не воздушный шар, но все-таки дымовая завеса.

Откуда информация?! Не из монгольских или польских хроник XIII в., конечно. И не из записей специально интересовавшихся предметом европейских очевидцев вроде Рубрука, Карпини или даже, ближе к теме, монаха Ц. де Бридия, который общался с польскими и татарскими участниками битвы под Легницей всего через шесть лет. Ноги всей этой истории растут из одного-единственного источника: «Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae» («Анналы и хроники Королевства Польского»), автор которого, знаменитый польский историк Ян Длугош, писал этот труд фактически до последнего дня своей жизни, 19.05.1480. О XV в. Длугош говорит как современник и очевидец, повествуя о событиях более ранних времен, опирается на не всегда достоверные старые летописи, порой перемежающиеся легендами. То, что он на самом деле сообщает о битве под Легницей – в принципе сильно «легендизированная» версия, но все-таки нужно очень постараться, чтобы увидеть в ней сведенья о дымовой завесе и тем более воздушном шаре. Воображения людей XIII–XV вв на это явно не хватило, тут требуется наш современник: