Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве. 1953 - начало 1980-х гг. - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Козлов cтр.№ 91

Страница

Двухдневные волнения в Краснодаре начались с малозначительного эпизода на Сенном рынке. Главный участник инцидента - рядовой Василий Грень ушел в самовольную отлучку, прихватив с собой солдатское белье для продажи с рук. На рынке, как раз в тот момент, когда спрятанное под полой шинели белье по несчастью упало на землю, он попался на глаза военному патрулю. Солдат отказался пройти в комендатуру, начал сопротивляться, привлек внимание рыночного люда, который тут же проникся сочувствием к «солдатику». Сам Грень утверждал на суде, что толпу «о помощи не просил» ⁴¹⁹. Патрульных схватили за руки и дали возможность бесшабашному рядовому сбежать и спрятаться за корзины и ящики около торговых ларьков.

Хорошо знавшие рынок местные дружинники быстро нашли солдата и помогли патрулю доставить задержанного в комнату военной комендатуры (там же находился и оперативный пункт милиции). Среди дружинников оказался рабочий завода измерительных приборов комсомолец Васадзе, от которого, по всей вероятности, не раз доставалось рыночным пьяницам и хулиганам, а в возбужденной толпе, требовавшей освобождения «солдатика», - личный враг и антипод дружинника - двадцатитрехлетний Юрий Буянин. Уроженец города Краснодара с пятиклассным образованием он был осужден в 1956 году за грабеж к 15 годам лишения свободы, однако уже в 1959 г. его условно досрочно освободили ⁴²⁰. Устроиться на работу Буянин не захотел или не смог и проводил свои дни в праздности и пьянстве. Васадзе несколько раз задерживал его за хулиганство. Представился случай свести личные счеты, и Буянин его не упустил - на короткое время он превратился в катализатор начинавшихся беспорядков.

Когда патруль вместе с прибывшим подкреплением попытался увезти задержанного Греня с рынка на машине, толпа, разогретая выкриками о том, что у солдата перебиты руки и ноги, а дружинник (Васадзе) ударил девушку, напала на командира дружины. В этом жестоком избиении (пострадавший был в тяжелом состоянии отправлен в больницу) первую скрипку играл именно Буянин ⁴²¹. Сведя личные счеты, он, очевидно, потерял интерес к происходящему и никакой активностью в последующих событиях не отличился.

Избиение Васадзе не удовлетворило толпу, собравшуюся у оперативного пункта. Она требовала освобождения Греня и выдачи патрульных солдат для расправы ⁴²². Чтобы утихомирить возбужденных людей начальник патруля отпустил Греня и предложил ему явиться в военную комендатуру, что тот впоследствии и сделал.

Инициатива и роль «мотора» беспорядков в это время перешли перешла к Николаю Остроуху , 25-летнему уроженцу станицы Елизаветинской Краснодарского края, имевшего на иждивении жену и двоих детей ⁴²³. Этот малограмотный человек был в день событий пьян и впоследствии утверждал, что ничего не помнит. Однако попав в гущу событий, он действовал как бы по наитию и фактически направлял действия толпы. Остроух одним из первых напал на патрульного Паишева, участвовавшего в задержании Греня. Именно Остроух предложил «устроить демонстрацию» и вести Паишева по улицам города. В результате возбужденные участники беспорядков повернули к Красной улице, где находился штаб армейского корпуса и военная комендатура. Николай всячески привлекал внимание жителей к происходящему, время от времени выкрикивал: «Стой! Пусть народ видит», - и призывал повесить патрульного на ближайшем дереве ⁴²⁴. Именно действия Остроуха положили начало стихийной самоорганизации толпы, но после того, как эпицентр событий переместился на Красную улицу, Остроух как будто исчерпал запас энергии и выпал из активного «ядра» бунтовщиков ⁴²⁵.

В 14 ч. 30 м. толпа с рынка (120-150 человек) подошла к зданию штаба корпуса, где помещалась и военная комендатура. Люди кричали, что изуродовали солдата и требовали освободить его. Грень 3-4 раза выходил к толпе с заявлениями, что его никто не избивал. Однако в ответ на эту «игру не по правилам» - толпа была убеждена, что «солдатик» должен быть избитым, - зазвучала типичная в такие моменты тема: солдат подставной, ненастоящий, верить ему нельзя. Красная улица через короткое время оказалась запруженной народом. Собралось около 3000 человек. Среди них было много молодежи и подростков. Толпу неумолимо затягивало в воронку погрома, одновременно она выдвигала из своей среды все новых «лидеров на час». Они определяли физиономию событий, выкрикивали призывы к погрому и расправе с солдатами, охраняющими здание штаба, с дружинниками и работниками милиции. Среди этих людей оказались не только городские маргиналы и завзятые хулиганы, но и некоторые вполне благополучные, если судить по их биографиям, обыватели.

Рассказывая впоследствии о своем участии в событиях, 24-летний Анатолий Ляшенко (судимостей в прошлом не имел, в хулиганстве не замечен, отец грудного ребенка ⁴²⁶) ссылался на некую «неведомую силу», которая пробудилась в нем после того, как он выпил после работы с приятелями ⁴²⁷. Ляшенко рос сиротой. Когда ему пошел четвертый год, погиб отец, в 1952 году умерла мать. Оставшись с братом и сестрой, он рано начал работать. Во время службы в армии Анатолий заболел и вернулся на гражданку инвалидом ⁴²⁸. Оказавшись «пьяным мотором» беспорядков Ляшенко, кажется, и в самом деле не задумывался о смысле своих поступков. Его увлекала вперед сама по себе стихия активного действия..

Другой «благополучный» участник волнений - двадцатипятилетний Петр Симоненко - состоял в комсомоле, имел жену и дочь, работал токарем в мастерских¹. В его организующих действиях можно обнаружить гораздо больше осмысленности и даже политической целеустремленности. Оказавшись у военной комендатуры, он назвал себя «представителем народа» и, по оценке обвинения, «организовывал других хулиганов и подстрекателей, чтобы их пропустили в помещение комендатуры, выставляя провокационные требования об освобождении задержанных, возбуждал толпу криками: «Давай офицеров и генералов!»

Страница