Владыка ледяного сада. В сердце тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Гжендович cтр.№ 35

– А кто тебе так голову побрил? Боевая колесница? Как тебя зовут?

– Я – Агирен. В храме брили. А в дороге я сам брил, потому что отросло.

– Ты не такой уж и прыщавый, Агирен. И не говори «я», а не то ударю.

– Меня так сызмальства зовут.

– Оставили тебе имя? Так может, ты и дальше – пес, а? Тебя охолостили?

– Я лунный пес, – согласился я.

– Покажи-ка! – она внезапно потянулась мне между ног и ощупала штаны. Я почувствовал себя так, словно в меня плеснули кипятком. Отскочил и заслонился.

– Нельзя! – крикнул я хрипло, вращая глазами. Все это мне надоело. Охотно оглушил бы ее.

– Вот же дурень! Это тебе нельзя. Я дочка земли, мне все можно. И ты должен меня слушать! Покажи-ка… Ну вот. Все тебе оставили… Что ж такое. Непорядок, Агирен. Не знаешь разве, что в этом сидит зло?

– Не прикасайся, – сказал я. – Нельзя. Мастер будет меня бить.

– Еще сильнее он тебя побьет, если узнает, что ты меня не послушал.

Я не понимал, что ей нужно, но предчувствия были самые дурные. Я отодвинулся от нее под стену, но она тут же подползла на четвереньках и снова потянулась мне между ног. Я заслонился, и тогда она ударила меня по лицу и отодвинула мою руку.

Я взглянул на ее корзинку, которую мне удалось пнуть, пока мы толкались. Платок, обертывавший сверток, слегка разошелся, и сквозь щель на меня взглянуло почерневшее железо, перечеркнутое красным шнурком с красной восковой печатью.

Все стало ясно. У нее была шкатулка, идентичная той, которую везли мы.

Мне пришло в голову, что, возможно, лучше позволить девушке и дальше делать то, что она делала, и дать ей возможность подменить пакет. Тогда нас быстренько вытолкают в дальнейший путь. Вот только на мосту будет торчать ошалевшая Ведающая со своим «глазом на ладони». Потом мне внезапно пришло в голову, что, будь я на их месте, мне пришлось бы убить посланников. Это как игра в таргисс. В своей голове я увидел расклад пешек и представил себе все движения, по очереди. Она даст мне удовольствие и, пользуясь моей невнимательностью, незаметно подменит шкатулки. А потом запугает. Ведь бедный кретин знает, что ему грозит за общение с женщиной без согласия богини. Знает также, что никто не поверит сыну луны, адепту низкого ранга, к тому же идиоту. Значит, он будет сидеть тихо. Но странники отправятся дальше, а на месте окажется, что шкатулка не содержит ни Имени, ни писем, или что там могло быть? Сразу станет ясно, чье это дело. Те, кто должен получить посылку, такое не спустят. Я сомневался, что они посчитали бы это славной шуткой и лишь погрозили пальчиком ловкой архиматроне, которая позаботилась о своем храме. Это безжалостно, но я видел результат, будто рассчитывал какой-то пример. Было лишь одно решение. Смерть посланников. Посылка не доберется до места, но можно сказать, что она не добралась и сюда. Хуже того, раньше или позже кто-нибудь найдет два трупа, лежащие в овраге под городом. А мы – накормим богиню, а наши кости украсят еще одну комнату. Эта интрига могла завершиться только так.

Я продолжал сопротивляться, но девушка тоже не зевала, а я не видел женщин так давно, что казалось, с того момента прошли века. Она стиснула руку, подняла голову, глядя на меня прищуренными глазами, с легкой озорной улыбкой чуть приоткрытых губ, и я снова почувствовал, что несмотря на выбритый череп, несмотря на украшающие ее лоб и щеки спирали, она кажется опасно, явственно знакомой. И это испугало меня еще сильнее.

Я уже знал, что должен сделать, но поймал себя на мысли, что специально оттягиваю этот момент. Еще минутку, еще одно движение ее ладони…

Я вырвался и оттолкнул адептку.

– Ты плохая! Нельзя! Богиня смотрит! Нельзя так делать! Мне говорили об искушениях! О дурных мыслях! Ты – искушение! Дурномысленная!

– Тихо, дурак! – рявкнула она. Я специально орал во всю глотку. – Хара! Замолчи, пес!

Она ударила меня наотмашь, в висок. Я не стал закрываться, но мне пришло в голову, что ее стоит убить. Я мог сделать это тихо и без следов крови. Прежде чем поймут, что она исчезла, прежде чем ее найдут, мы будем в пути. Но это было неразумно. Где, например, спрятать тело в пустой каменной путанице стен и коридоров?

– Не то я скажу, что ты ко мне прикасался, – пригрозила она. – Скажу, что ты пытался меня раздеть. Что ты дотронулся до моего святого лона. Думаешь, они мне не поверят? Знаешь, что тогда с тобой сделают?

– Ступай! Уходи! Мастер притронется к моей голове и все узнает! Он сам увидит!

Она заколебалась. Кто знает, в нынешние времена всякое возможно. Вдруг мой жрец и вправду Ведающий?

– Ш-ш-ш… – сказала она тепло и притронулась пальцем к моим губам. – Тихо… Я буду с тобой доброй… Ты ничего не понимаешь… Когда я разрешаю, можно притрагиваться. Богиню это радует, понимаешь?

Она вновь протянула ладонь и начала расшнуровывать мои штаны. Толкнула меня в грудь, приказывая лечь навзничь. Ее пальцы были удивительно умелыми для адептки, презирающей мужское. Она знала, что делает, и мне снова показалось, что я ее встречал.

– Это чтобы нам стало лучше… – прошептала она. – Твой мастер не скоро вернется, он глядит в гармонию единства… Ну, давай, успокойся… Все… Вот так…

Она взглянула на меня, снова прищурившись.

Я вырвался, таращась и выгибая тело в странных конвульсиях. Она отскочила, глядя в удивлении и страхе, как я бьюсь на ковре, точно испуганная рыба. Я ударился лицом о собственное колено, а потом, крича, принялся стучать головой о стену, словно хотел себя за что-то наказать. Не слишком сильно, чтобы не потерять сознание, но достаточно, чтобы разбить нос и перемазать лицо в крови. Я перевернул столик, миски покатились по полу, лампа упала в лужу соуса и, к счастью, погасла. Я издавал хриплые рыки, слабо похожие на человеческий голос; хрипел, хватаясь за горло и молотя головой в подушки. Мне даже удалось вспенить слюну на губах, после чего я выплюнул ее на подбородок. Девушка смотрела еще миг-другой, на ее побледневшем лице потрясение смешивалось с испугом. Я увидел, как она отступила на четвереньках к выходу и наконец, прихватив корзинку, сбежала. Я остался один.

Какое-то время я издавал разнообразные дикие звуки, мечась по келье, потом захрипел и стих, словно ослабев. Только настороженно прислушивался.

Знал, что если адептка вернется поменять шкатулки, в надежде, что я потерял сознание, мне придется ее убить.

Потому что я вспомнил. Узнал ее.

По крайней мере, так мне показалось. Это было почти невероятно, но если я не ошибался, знал наверняка: останься она еще на минуту, загляни мне в глаза, притронься я к ней, и она тоже меня узнает.

На свою и мою погибель.

Мирах.

Наложница, с которой моя учительница и любовница Айина, единственная моя Айина, века назад приказала провести ночь в любовных соревнованиях.

Мирах, что должна была проверить, сколь многому я научился. Века назад, в далеком городе, в павильоне дворцового комплекса, называемого Облачными Палатами. Молодой князь – и она. Прекрасная, смуглая, как кебирийская княжна. Она сбрила красные волосы, сменила полупрозрачную, словно туман, одежду на широкое полотно наряда адептки, сняла тонкие цепочки с лодыжек и запястий, вытатуировала на щеках и лбу святые знаки, исхудала, но у нее оставались те же глаза, подобные изумрудам. Те же губы. Те самые ладони, которые я прекрасно помнил.