Дива - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Алексеев cтр.№ 10

Солнце на закат, в кристальном воздухе даже кипрей­ное семя на пушинках замерло: на Русском Севере бы­вает такое состояние природы, будто в невесомости си­дишь, и тишина, даже дышать боязно. И вот на сумерках вдруг слышат зубовный скрежет — значит, секач вышел и уже кормится! Только в каком месте на поле, не разбе­рёшь, овёс высокий, да ещё подсеянным горохом пере­витый, ничего толком не разглядеть. Вроде есть чёрное пятно и движется, но в потёмках не понять, что за жи­вотина. Не раз бывало, вместо кабана медведя стреляли и наоборот. А то и лося случайно валили: у них как раз в это время гон, шныряют в поисках соперника где угод­но. А ночными прицелами губернатор принципиально не пользовался и другим не велел, считая, что всякому зверю надо дать шанс. Решили ближе подпустить, что­бы уж наверняка высмотреть будущий трофей. Охото­вед ночной бинокль включил, всё одно понять не могут, то ли матка с двумя медвежатами, то ли свинья с поро­сятами. Охотники даже карабинов в руки не взяли, ведь секача ждут, другая дичь ни к чему. Видно, что пятно лох­матое, бесформенное, скрежещет зубами, словно кабан, чавкает как медведь, а размером с крупного лося, если нс больше, только ни рогов тебе, ни длинных ног. Кака- и то гора шерсти ползёт!

Под самый уж лабаз подпустили, всё равно понять не могут, что за зверюга, да и темнеет быстро. И тут гу­бернатор не утерпел, вздумал стрелять: снял карабин г гвоздика, да только положил ствол на упор, как животи­на встала во весь рост. Оказывается, на корточках сидела и жрала горох! Охотоведу же сначала медведь привидел­ся: морда, пасть, клыки, лапы — всё звериное. Но гу­бернатору показалось — обликом так вылитый человек! Лицо, руки и даже женскую грудь рассмотрел! Только очень мохнатый и огромный — метра четыре высотой показался, как раз в уровень засидки!

В общем, тварь эта сначала карабин у него вырва­ли и на глазах в штопор скрутила. Потом засмеялась и но лысинке будто бы погладила, а губернатор отмахнул­ся, отпихнул ручищу и заругался, мол, какое право име­ешь лапать неприкосновенное лицо? Тут лешачиха и рас­свирепела, ухватилась ручищами, расшатала лабаз, а он на четырёх столбах стоял, вырвала из земли и завали­ла на лес. Если бы лестница его не подпирала, в дребез­ги бы разбился, и люди бы пострадали. Но всё обошлось, он только накренился, тварь же напоследок взвизгнула женским голосом. Недоеденный утверждал, выразилась похабно и убежала, как человек, на двух ногах. И лад­но бы только охотники — охранник Кухналёв всё это на­блюдал издалека, в прибор ночного виденья, а он был целым полковником службы безопасности и совершен­но трезвым в тот миг!

Но все эти очевидцы и пострадавшие были на Воло­годчине людьми пришлыми, с разных краёв, ни в чёрта, ни в бога не верили, поэтому, пережив стресс, взялись гадать, что произошло. Заводилой разбирательства стал, естественно, губернатор, он и убедил остальных, что это не зверь, не огромный медведь, и не дивьё лесное, а ре­ликтовый снежный человек, про которых давно талды­чат по телевизору. Костыль его послушал и тоже изменил мнение. Просто после поединка с медведем ему звериные рожи всё время чудились, и тут охотовед даже будто бы вспомнил человеческие руки, что раскачивали столбы ла­база, и обнажённые женские груди с оттянутыми соска­ми, как у кормящей матери. К тому времени он разошёл­ся с пятой женой, нарожал в общей сложности семерых детей, женскую физиологию и животных знал хорошо.

Мало того, на следующее утро вся компания поехала на поле и там, где кабаны вскопали землю, нашли гигант­ские человеческие следы, с которых охранник професси­онально сделал гипсовые слепки. В общем, все сошлись на утверждениях губернатора, а чтобы его не дискреди­тировать столь необычным случаем, решили всё засекре­тить, что сделать на Пижме практически невозможно. У этой охоты на секача оказался ещё один свидетель — пижменский мужик Борута. Этот туземец тоже когда-то у Костыля работал: сначала шутом, за деньги упраж­нения с хвостом показывал, а когда его лишился, стал егерем. И поскольку по профессии был колхозный вете­ринар, то не просто лосей загонял на стрелков, а ещё за­нимался животным миром базы, то есть собаками, при- травочными зверями, что в клетках жили, и лошадями. Но всё это пока Недоеденный не отыскал себе настояще­го специалиста-собачника, после чего колхозника уво­лил — обидел мужика.

И сделал это зря, потому как Борута сам почти леший, везде теперь ходит, всё видит, и как губернатор охотил­ся на кабана, тоже узрел. Разумеется, и самого лешего на двух ногах он наблюдал не только на подкормочной площадке, и в борах, где прибалты собирали белые гри­бы, но и на зарастающих просёлках, заброшенных полях, старых вырубах и даже возле охотничьей базы. И ничего особенного хозяин леса не проделывал, только пока­пывался воочию, и все прибалты бежали от него в ужасе, чтоб спрятаться за высоким забором. А поскольку зелё­ные братья теперь дальше её территории не высовыва­ются, то леший вконец обнаглел, трётся всё время возле базы и напускает страху. Недавно Эдика поймал, совла­дельца литовской компании, парня храброго, который, служа ещё в советской десантуре, грузин не забоялся и рубал их сапёрной лопаткой, когда они бунт учинили на площади в Тбилиси. Поймал в объятья и поцеловал взасос, так что всё европейское лицо десантника оказа­лось в пасти чудовища, да ещё титьками потёрся об него. Титьки голые, без шерсти, и сама она вся без телесных полос, но смугловатая, кожа гладкая и видом — женщина, только роста и объёма исполинского. Ещё Борута заме­тил, как леший, то есть скорее всего лешачиха, изныва­ет от плотской страсти без мужика: бабы, они всё время трутся, если сильно чего-нибудь хотят.

Отсюда и пошло дива, то есть снежного человека по-научному, считать женским полом, дивой, а так этих самых гениталий не заметно, хотя существо совсем об­нажённое.

И всё бы ничего: прошло бы время, и эта нечистая сила покорилась бы Деду Морозу, пошла бы в Снегурки или вернулась на Вятку, где водилась, говорят, в избытке: напрямую-то через Великий Устюг тут совсем близко. Од­нако губернатор, встречаясь с самим президентом, взду­мал заразить того охотой и для начала весной затащить на глухариный ток. Глядишь, какой-то краешек пирога н обломится для областного бюджета, всякие инвести­ции пойдут, гранты и прочие деньжата. А пока байками про медведей и кабанов потчевал, и Борута свидетель­ствовал, что губернатор весьма искусно описывал охо­ту, как настоящий баешник. И даже изображал в прези­дентском кабинете, как следует подходить к поющему на току глухарю.

Президент носил фамилию звериную, диких живот­ных обожал и не купился на россказни губернатора, зато пообещал отправить в Вологду одного европейского ко­роля с дочерью. Этому королю не быть, не жить надо русского медведя стрелить, иначе, мол, чуть ли не с тро­на снимут. Причём они с принцессой условились сделать это тайно: ихняя мамаша, то бишь королева, возглавляла движение «зелёных» и защищала от убоя даже комаров.

Этот вездесущий и всевидящий Борута вполне мог наблюдать за разговором губернатора с президентом, только другим, третьим глазом, посколь­ку после увольнения из собачников колхозный ветери­нар увлёкся всякой чертовщиной, связался с городскими шахарями и его даже по телевизору показывали. Хвост у него отпал, но зато на лбу шишка вздулась, и светила народной медицины Шлопак обследовал его в прямом эфире, где подтвердил: скоро черепушка лопнет, откро­ется третье око, а сам Данила превратится в прямой ка­нал, связывающий два мира.