Блеск шелка - читать онлайн книгу. Автор: Энн Перри cтр.№ 86

– Я это заметил, – с сарказмом ответил Джулиано. Было еще довольно светло, и можно было заметить, как блестит его кожа, собираясь в мелкие морщинки вокруг глаз. – Но император продемонстрировал лояльность Риму. Разве это не конец ваших свободных споров?

– Не такой, какой могло бы положить очередное вторжение, – сухо произнесла Анна. – Рано или поздно начнется еще один Крестовый поход.

– Скорее рано, – сказал Джулиано неожиданно напряженным тоном.

– Ты приехал, чтобы нас предупредить?

Он посмотрел на свои руки, лежащие на стволе дерева, которое образовывало на этой площадке нечто вроде ограждения.

– В этом нет смысла. Вы знаете об этом столько же, сколько и остальные.

– Мы все равно будем спорить о Боге и о том, чего Он от нас хочет, – сменила тему Анна. – На днях кто-то спросил меня, и я понял, что никогда всерьез об этом не задумывался.

Венецианец нахмурился:

– Думаю, Церковь сказала бы, что наши дела не имеют для Него большого значения. Он требует от нас послушания и, полагаю, восхваления.

– А тебе нравится, когда тебя восхваляют? – спросила Анна.

– Иногда. Но я же не Бог. – По лицу Джулиано расплылась улыбка.

– Я тоже, – серьезно произнесла она. – Мне нравится, когда меня хвалят, если я действительно сделал что-то хорошо: тогда я могу быть уверен, что человек говорит искренне. Но одного раза вполне достаточно. Мне бы не понравились бесконечные восхваления. С утра до вечера выслушивать «ты удивительный», «ты чудесный»…

– Да, конечно. – Джулиано повернулся спиной к морю, лицом к ней. – Это было бы нелепо и… просто жалко.

– А беспрекословное повиновение? – продолжала Анна. – Тебе нравится, когда люди выполняют то, что ты им скажешь, не думая своей головой и на самом деле не желая этого делать? Без проб и ошибок не станет ли вечность… скучной?

– Никогда не думал, что в раю может быть скучно, – сказал Джулиано словно в шутку. – Но через сто тысяч лет, да, это было бы ужасно. Наверное, это – настоящий ад…

– Нет, – возразила Анна. – Ад – это когда у тебя был рай, а потом ты его потерял.

Венецианец поднес руки к лицу и крепко прижал ладони к коже.

– О господи! Ты это серьезно!

Она почувствовала себя неловко.

– А что, не следовало? Прости…

– Нет! – Джулиано посмотрел на нее. – Следовало! Теперь я понимаю, чего мне не хватало, когда я уехал из Византии.

На мгновение глаза Анны наполнились слезами, и ее взгляд затуманился. Она переплела пальцы, сжимая их до тех пор, пока боль не привела ее в чувство, напоминая о том, что она может себе позволить, а что – нет.

– Может, ад не один? Вдруг их несколько? – предположила она. – Может, в одном из них приходится повторять одно и то же снова и снова, пока наконец не поймешь, что ты мертв – во всех смыслах этого слова, перестал расти и развиваться.

– У меня появился соблазн пошутить, что это очень по-византийски и, вероятно, полная ересь, – ответил Джулиано. – Но, как ни ужасно, я чувствую, что ты прав.

Конечно, Елена рассказала Зое о том, что Григорий Вататзес вернулся из Александрии. Стоя посреди роскошной комнаты с видом на море, она упомянула об этом вскользь, словно о чем-то неважном – например, о каком-то экзотическом товаре на рынке: занятно, но не имеет особого значения. Как много ей известно? И, что еще важнее, было ли что-то, чего не знала ее мать?

Зоя уставилась на золотое распятие. Бедная Ирина! Она всегда черпала силы в своем интеллекте и гневе, вместо того чтобы использовать и то и другое для получения желаемого.

И вот наконец Григорий возвращается. Он приедет со дня на день. Зоя помнила его так отчетливо, словно после его отъезда прошла всего неделя, а не столько лет, что она уже и сосчитать их не могла. Он, наверное, стал совсем седой, но по-прежнему высокий, гораздо выше ее…

Возможно, это даже к лучшему, что они не были женаты. Острота ощущений могла притупиться, они могли друг другу наскучить.

Арсений был двоюродным братом Григория. Именно он захватил деньги и украденные иконы, отказываясь делиться с родственниками, поэтому его грех не распространялся на кузена. На самом деле именно за это Григорий и ненавидел Арсения. Иначе Зоя не смогла бы его полюбить.

Но, так или иначе, Арсений был родственником Григория, и его всерьез обеспокоит смерть двоюродного брата и племянника и испорченная репутация племянницы – все то, что коварно подстроила Зоя. Догадается ли он, что именно случилось? Он всегда был умен, так же, как и она, – ну, почти так же.

Женщина поежилась, хотя воздух, струившийся из открытого окна, был еще теплым. Будет ли Григорий ей мстить? Он не любил Арсения, но родная кровь имела для него большое значение: он гордился своей семьей.

Зоя одевалась то в темно-синий, то в малиновый и золотисто-топазовый наряд, использовала масла, притирания и благовония и велела Фомаис расчесывать ей волосы до тех пор, пока они не легли на плечах блестящим покрывалом, переливавшимся золотом и бронзой.

Шли дни. Поползли слухи, что Григорий уже дома. Зое рассказали об этом слуги. И Елена. Он придет, не сможет устоять. Зоя терпеливее его, она всегда умела ждать, чего бы ей это ни стоило. Она мерила шагами комнату, срывалась на Фомаис – швырнула в служанку блюдо, которое попало бедняге в щеку и рассекло ее до крови. Увидев алую струйку крови на черной коже, Зоя послала за Анастасием и, ничего ему не объясняя, попросила наложить швы.

Когда Григорий наконец явился, он застал Зою врасплох. Картины, которые она рисовала в своем воображении, не соответствовали тому, какой шок она испытала, когда он вошел в комнату. Зоя читала, светильники ярко горели, чтобы ей было лучше видно, и теперь было уже поздно приглушать свет.

Григорий вошел медленно. Его волосы посеребрила седина, но они по-прежнему были густыми. Продолговатое лицо, впадины под скулами, черные как угли глаза. Но больше всего Зою, как всегда, пленил его голос: густой глубокий тембр, четкая дикция, словно ему нравилось перекатывать слова на языке.

– А тут ничего не изменилось, – сказал Григорий тихо, осмотрев комнату, прежде чем взглянуть на Зою. – И ты носишь те же цвета. Я рад. Есть вещи, которые не должны меняться.

Зоя затрепетала, словно попавшая в силки птица. Она подумала об Арсении, вспомнила, как он умирал на полу у ее ног, изрыгал кровь и сверлил ее наполненным ненавистью взглядом.

– Здравствуй, Григорий, – сказала она небрежно и сделала к нему пару шагов. – Ты по-прежнему выглядишь как византиец, несмотря на годы, проведенные в Египте. Как прошло путешествие?

– Довольно скучно, – ответил он с легкой улыбкой. – Но вполне безопасно.

– Как по-твоему, Константинополь сильно изменился?