Пересмешник - читать онлайн книгу. Автор: Уолтер Тевис cтр.№ 39

Под вечер я дошел до места, где берег изгибался. Прямо передо мной, на невысоком склоне, стояло большое старое здание. В окнах горел свет. Снег валил все гуще. Мысль об убежище и о тепле придала мне сил. Я зашагал быстрее – почти бегом – и добрался до основания склона. И тут у меня упало сердце. На крутом склоне не было ступеней, только груды валунов, словно стена для защиты от волн.

Некоторое время я стоял, размышляя, что делать, пока не понял: надо лезть. Если заночевать на берегу, то к утру я настолько ослабею, что не смогу даже встать.

Я взобрался на валун, отдохнул, медленно перелез на следующий. Барбоска, кажется, вообразила, что я играю, и весело прыгала по камням. Правое запястье разболелось, горло горело от жажды, камни царапали мне руки и ноги. Наверное, это было очень больно, но я не думал о боли, просто карабкался вверх, зная, что заснеженный пляж станет для меня смертью.

И я выбрался на обрыв и остался лежать, тяжело дыша. Барбоска устроилась рядом. Я погладил ее по голове. Ладонь у меня была расцарапана и кровоточила, рукав куртки порвался. Но все-таки я был жив.

Палку мне пришлось бросить перед началом подъема, так что до двери здания я добирался почти на четвереньках. Слава богу, она оказалась не заперта. Я толкнул ее и попал в свет и тепло.

Довольно долго я сидел на жестком полу, привалившись спиной к двери и обхватив голову руками. Все было как в тумане, но главное – мне было тепло.

Когда туман немного рассеялся, я огляделся.

Это было высокое, просторное, ярко освещенное помещение. Передо мной и по бокам были массивные серые машины и длинная конвейерная лента. Роботы, стоя ко мне спиной, наблюдали за лентой. Все происходило довольно тихо.

Тепло придало мне сил, и я отправился осматривать помещение – нет ли здесь воды. Она нашлась почти сразу. У одного большого станка было что-то вроде сверла, и его охлаждала тонкая струйка из шланга; отработанная вода стекала в желобок, ищущий вдоль конвейерной ленты, и уходила через отверстие в полу.

Робот, который стоял у станка и ничего не делал, меня как будто не заметил, и я тоже не стал обращать на него внимание, просто встал на колени возле конвейерной ленты, подставил руки под струйку, вытекавшую из желобка, и выпил из горсти. Вода была теплая, чуть маслянистая, но вполне пригодная.

Я напился вволю (Барбоска все еще лакала воду из углубления вокруг отверстия в полу), потом, как мог, умыл руки и лицо. Маслянистая вода вроде даже успокаивала расцарапанную кожу.

Чувствуя себя значительно лучше, я выпрямился и стал оглядываться уже более внимательно.

Оказалось, что конвейерных лент на самом деле три: по одной вдоль каждой стены, кроме той, в которой была дверь. И по лентам ползли блестящие стальные приборы, в которых я узнал тостеры. Когда мне в младших классах интерната приходилось дежурить на кухне, там были такие тостеры, но с тех пор они мне ни разу не попадались.

Тостеры собирались на конвейерной ленте машинами: каждая добавляла и приваривала какую-нибудь деталь. За каждой машиной присматривал безмозглый андроидный робот Второй модели. С одного конца на конвейер разматывался из рулона стальной прокат, с другого сходили готовые тостеры. Собирались они с поразительной быстротой. Машины гнули и формовали металл почти бесшумно, так же бесшумно они изготавливали детали и добавляли к стальному корпусу. Я стоял в огромном, чересчур ярко освещенном цеху, согревшийся, но полуживой от голода, и гадал, что сталось с тостерами и почему я не видел их почти тридцать лет. Если мне хотелось поджарить хлеб, я натыкал его на вилку и держал над открытым пламенем. Думаю, все остальные поступали так же.

И вот, дойдя до конца конвейера, я понял, что происходит. Здесь стоял робот Третьей модели, одетый в светло-серую форму. В отличие от своих неповоротливых собратьев, он двигался довольно ловко. Каждый собранный тостер подъезжал к нему. Робот щелкал выключателем над ядерной батарейкой и, если ничего не происходило – нагревательный элемент не раскалялся, – бросал тостер в большую мусорную корзину на колесах.

Как все остальные роботы, он совершенно меня не замечал. Я довольно долго стоял и смотрел на него, слегка ошалевший и размякший от тепла. Робот брал каждый собранный тостер, щелкал выключателем, заглядывал внутрь, обнаруживал, что прибор не работает, и бросал его в корзину.

У него было круглое лицо и глаза чуть навыкате. Он напоминал Петера Лорре, только без искры интеллекта. Покуда я стоял, корзина наполнилась новенькими блестящими тостерами. Увидев это, робот зычным металлическим голосом крикнул: «Переработка брака!», сунул руку под конвейерную ленту и выключил рубильник.

Лента остановилась. Роботы в серой форменной одежде замерли навытяжку. Судя по тем, чьи лица я видел, они все походили на Петера Лорре.

Полная корзина бракованных тостеров покатилась по полу – я еле успел отскочить с дороги, – подъехала к началу сборочной линии и остановилась перед небольшой дверью. Дверь открылась, вышел робот и начал неуклюже сгребать тостеры в охапку. Он относил их в комнату за дверью и складывал в приемный лоток машины. Такая же была у нас в тюрьме: она делала из металлолома стальной прокат. Тостеры снова превращали в листовую сталь.

Завод представлял собой замкнутую систему. На него ничего не завозили, с него ничего не вывозили. Получалось, он может собирать и сплющивать тостеры столетиями. А если рядом есть ремонт роботов, то безмозглые андроиды способны существовать практически вечно. Новое сырье для производства, похоже, не требовалось.

Ночь я продремал, привалившись к стене, а когда проснулся утром, в окно било солнце. Электрические лампы выключились. В сером утреннем свете тостеры все так же ползли по конвейерной ленте, роботы все так же стояли на своих местах. Все суставы у меня ныли, есть хотелось страшно.

В тепле было так хорошо, что я решил остаться здесь до конца зимы, если только найду еду. И обнаружилось, что еды на заводе вдоволь. Роботы тут были самой примитивной модели, вроде тех, что на схемах в «Оделовском руководстве». Их изготавливали селективным клонированием живой ткани, и они нуждались в пище. Вскоре после моего пробуждения конвейер автоматически выключился, роботы столпились у двери, соседней с той, что вела в помещение для переработки. Робот – тот, что проверял готовые тостеры, – открыл дверь. За ней стояли три стеллажа. Два были целиком заставлены картонным коробочками размером чуть больше пачки сигарет, третий – банками с напитком.

Я, полуживой от голода, протиснулся вместе с роботами и получил пачку еды с банкой питья.

В пачке было что-то вроде соевого батончика без всякого вкуса, питье оказалось приторно-сладким, но я быстро проглотил и то и другое. Потом, не без опаски открыв дверь, взял еще десять коробочек и четыре банки. Роботы не обратили на меня внимания. Мысль, что я не умру с голоду, ободряла несказанно.

Под конвейером у дальней стены лежала куча пустых картонных коробок; я взял четыре и разложил на полу – вышла отличная постель, куда лучше мерзлого песка на пляже.