Все в твоей голове. Экстремальные испытания возможностей человеческого тела и разума - читать онлайн книгу. Автор: Скотт Карни cтр.№ 42

Издержки внезапно пришедшего к Хофу мирового признания заключаются в том числе и в том, что десятки тысяч людей хотят самостоятельно повторить его подвиги. За годы практики Хоф и сам порой расплачивался здоровьем за свои бесшабашные авантюры, но каждый раз ему удавалось выбраться из них живым и невредимым и с улыбкой на лице. Но у всех остальных, практикующих его метод, так не получается. Прошлой зимой двое голландцев начали обучаться дыхательным техникам Хофа по видео на YouTube. Как оказалось, им понравилось пребывание в холодной воде. Когда поверхность каналов покрылась льдом, они поспорили друг с другом, что проплывут подо льдом. Если у Хофа во время попытки совершить аналогичный заплыв поблизости был дежурный водолаз, который спас его, когда у него замерзли роговицы и он не смог найти прорубь, приятели-голландцы оказались не столь хорошо подготовлены и не столь везучи. Один из них утонул.

Эта смерть некоторым образом подмочила репутацию организации «Огонь внутри». Позже, когда я спрашивал об этом у Энама, он отвечал:

— Мы не можем нести ответственность за все авантюры, на которые людей, по их словам, подталкивает учение Уима. Это невозможно. Тут слишком много других факторов.

И он прав. Хотя метод Хофа и правда помогает достигнуть пределов человеческих возможностей, но если все время бросать вызов природе, она в конце концов одержит верх.

В тот вечер я пригнал арендованный автомобильчик экономкласса назад в Стро и в пустом доме стал дожидаться возвращения Хофа. Для человека 56 лет у него, похоже, резиновый график. По утрам и вечерам он читал лекции: в залах были аншлаги, ведь управленцы жаждали узнать, как с помощью его метода воспитать эффективных лидеров. Нескончаемой чередой поступали запросы от изнуренных болезнями людей — для них «Ледяной человек» со своим методом был последней надеждой. Он уже написал мне сообщение, что у него особо важное дело за городом и вернется он поздно.

Вечер тянулся долго, но наконец шины Хофовой машины вновь зашуршали по гравию возле дома. Двигатель урчал еще пару минут: это Хоф, сидя за рулем, размышлял и осознанно дышал, концентрируясь. В конце концов он открыл дверцу, и я заметил, что его и без того мятый с утра пиджак измялся еще больше. Я хотел спросить его, как умер тот человек во время заплыва подо льдом, но, похоже, сейчас не время. Он слабо улыбнулся мне.

— Сегодня я спас одну женщину, — тихо проговорил он. Помолчав пару минут, он рассказал, что он только что из Брюсселя — а это километров 400 в оба конца. Его позвала женщина. Она сказала, что он — ее последняя надежда, иначе она покончит с собой. Хоф решил, что ему ничего не остается, как хотя бы попытаться спасти ее.

— У нее была травма. Еще в детстве она сломала бедро и таз и с тех пор не знала ничего, кроме боли. Так что я провел с ней весь день, стараясь, чтобы она раскрылась, — рассказал он.

Хоф обучил ее технике, с помощью которой можно притупить боль и укрепить нервную систему.

— У нее впереди еще долгий путь. Я не уверен, но, думаю, с ней все будет хорошо, — добавил Хоф.

У меня начинают появляться такие же чувства по поводу похода на Килиманджаро. Осталось меньше двух недель до запланированного отлета в Танзанию, но у Хофа много других забот, и ему не до моих зарождающихся страхов относительно поездки. Он побрел на кухню в поисках какой-нибудь еды, чтобы в первый раз за день перекусить. Может, майонез с консервированными морепродуктами? Человек, который все утро плясал под дождем в собственной гостиной, кивнул над своей тарелкой, словно говоря: «Пойдет».

Посреди ночи Ханс Спаанс стонет в подушку — его тело постепенно сковывают судороги. Беспощадные спазмы сводят мышцы бедер, спины, икры и руки. Парализующая боль скручивает его тело в тугой узел, но он пока хотя бы может говорить. И он изрыгает на хлопчатобумажную наволочку страшный поток брани. С каждой секундой его крик набирает силу, а потом вопли страдания и злости переходят в шепот. Отчего-то ярость придает ему сил, он с трудом встает и пинками расшвыривает по комнате подушки с такой мощью, которая напоминает о том, кто в юности занимался боевыми искусствами. Потом, когда ярость — в один момент — утихает, судороги уже прошли, он вновь может двигаться. Если за 14 лет, прошедших с тех пор, как ему диагностировали болезнь Паркинсона, Спаанс чему и научился, так это тому, что иногда ему удается подавить ее симптомы бранью.

Все началось еще в 2002 году, когда Спаанс работал независимым консультантом в голландском филиале IT-компании Unisys.

Он вел стремительную, насыщенную жизнь под девизами «Хочу все и сразу» и «Нет предела совершенству». В 41 год у него и в мыслях не было успокоиться и начать более размеренную жизнь. Спаанс нисколько не возражал против сверхурочной работы над проектами при условии, что они высокого класса. Он наслаждался преимуществами холостой жизни: гонял на скоростных машинах, ходил под парусом на озерах и реках Голландии и всю зиму напролет катался на лыжах.

В тот год, в одиночку отправившись в район Банф в канадских Скалистых горах, Спаанс упал на склоне. Он сломал левый мизинец и получил травму правого тазобедренного сустава. Сустав болел, но Спаанс считал, что травма несерьезная и со временем она сама пройдет. Однако вскоре у него начала пропадать чувствительность левой руки. В следующем месяце ему начали говорить, что он по-другому выглядит и у него меняется осанка. При ходьбе его рука уже не двигалась. Спаанс в конце концов обратился к врачу по поводу этой неопределенной, но непроходящей скованности в руке и во время ходьбы лишь в 2003 году.

Сначала врачи сочли, что это, возможно, просто тяжелый случай синдрома запястного канала, но, обследовав запястье, не нашли никаких механических повреждений. В дальнейшем у Спаанса обследовали всю руку в поисках источника проблемы. Врачи отбрасывали одно объяснение за другим, пока наконец не решили, что первопричина, должно быть, кроется в мозге. В конце концов они назначили специальное лучевое исследование, для проведения которого нужно было ввести пациенту радиоактивный краситель, показавший характерные признаки неврологической атрофии и сниженной выработки дофамина — а это единственный верный признак болезни Паркинсона. Оказывается, болезнь Паркинсона во многих случаях начинается аналогичным образом. Незначительная, но глубокая травма вызывает последовательное проявление скованности, которая постепенно распространяется по всему телу, в результате приводя к нарастающему и необратимому неврологическому дефициту. Со временем болезнь практически полностью блокирует связь центральной нервной системы с периферией тела.

При этом нельзя быть уверенным, каким образом болезнь будет развиваться у отдельно взятого человека. И Майкл Джей Фокс, и Джордж Буш-старший страдали от болезни Паркинсона, но, похоже, нарушения у них наблюдались разные. Однако, как правило, по мере развития болезни проявляются сначала незначительные симптомы и ослабление двигательных функций, а затем появляются всесторонние нарушения, в результате которых все тело сковывает судорога, которая не дает расслабить ни одну мышцу. Заключительная стадия наводит ужас: человек оказывается в ловушке собственного тела, не чувствуя ничего, кроме раздирающей боли. Такая судьба может настигнуть любого, кого коснулась эта болезнь, каким бы энергичным человек ни был в молодости. И на своем примере это продемонстрировал легендарный боксер Мухаммед Али. В 2016 году он умер, проведя последние годы жизни парализованным.