Тайная жена Казановы - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Линн-Дэвис cтр.№ 59

На соломе на полу стойла я заметила вмятину с человеческий рост.

— Ты что, спишь с ней прямо здесь? — поинтересовалась я у Стефано.

— Да, — признался он. — Оказалось, что лучше уж спать рядом с ней, чем изнывать от беспокойства и неведения в доме.

— С тех пор, как ты мне писал, похоже, она поправилась, — заметила я. — Ты испробовал новые лекарства?

— Да, — ответил он, открывая калитку стойла, и я решила, что он ее будет кормить — хотя к овсу она почти не прикасалась. Фарфалла не сводила с него взгляда. — Все лекарство — это молоко с медом. Белое вино и черное мыло. Куркума, семена аниса, сера и спиртное. Ей стало лучше, но до конца она не излечилась. Я до сих пор каждый день вижу в ее навозе паразитов.

— А чем можно еще полечить? — спросила я. Фарфалла закрыла глаза, и Стефано стал поглаживать ее ресницы, что, казалось, она обожала.

— Осталось одно-единственное средство. Но я все не решаюсь. Сделать кровопускание из шеи.

— Тогда давай сделаем! — воскликнула я.

— Прямо в этом платье? — удивился он. Это было одно из моих самых простых шерстяных платьев, с кружевным воротничком и манжетами, но и оно было в тысячу раз красивее, чем грубые хлопчатобумажные платья его матери.

— Да, в этом платье, — ответила я. — У меня другого нет. — Я потупилась, ощущая, что меня осуждают за мое богатство, но я не в силах была это изменить.

— Нет-нет, Джульетта, — ответил он, кладя руку мне на плечо, когда я поглаживала шею Фарфаллы, откуда вскоре должны будут пустить кровь. — Ты неправильно меня поняла. Я очень благодарен тебе за то, что ты со мной… мне помогаешь.

Стефано подошел к ближайшему шкафу и достал большую стеклянную миску с глиной и небольшую серебряную шкатулку. Внутри лежал ланцет. Он зажег свечу и около минуты подержал лезвие над пламенем. Затем, пока я держала миску под головой Фарфаллы и пыталась отвлечь ее пустой болтовней, он надрезал крупную вену на шее лошади. Тут же хлынула кровь, ее каштановая грива мгновенно пропиталась кровью. Мы собрали в миску почти три кружки. И с гордостью могу признаться, что я даже ни разу не отвернулась.

После того как мы закончили процедуру, я прижала чистую тряпку к порезу, чтобы остановить кровотечение. Стефано пошел за маслом из семян льна, которое хранилось в другом углу сарая.

— Смысл в том, — стал объяснять он, дав Фарфалле попить масла из маленькой кружки, — чтобы с помощью кровопускания очистить ее организм от скопившейся в тканях жидкости, а потом маслом уничтожить оставшихся паразитов. Будем надеяться, что сработает.

Что ж… то ли благодаря лечению, которое он проводил ранее, то ли благодаря этой последней процедуре, которую мы проделали вместе… Фарфалла стала поправляться. На следующий день она поела овса и уже долго могла держаться на ногах. Каждое утро я протирала ее морду, голову, шею чистой тряпкой, а по вечерам Стефано подкладывал соломы, чтобы сделать ей подстилку помягче. Через неделю глаза кобылы заблестели, и мы знали, что она скоро поправится. Стефано вернулся ночевать в собственную спальню.

Все это время мы действовали как два товарища, ни словом не упоминая о том, что произошло между нами этим летом. Но когда я видела, как Стефано печется о Фарфалле, я поняла, что вновь и вновь в него влюбляюсь. В его доброту, нежность, верную любовь и привязанность. Со своей стороны Стефано свои чувства ко мне не демонстрировал, если таковые у него остались. У нас не было будущего, и я поверила, что он решил держаться от меня подальше. Только изредка я ловила на себе его взгляды — в сарае или через стол, когда семья вместе собиралась за столом. Его матушке это было не по душе, скажу честно! «Передайте мне соль», — с раздражением просила она, чтобы разорвать протянувшиеся между нами нити напряжения.

Поздно вечером перед отъездом я паковала вещи в своей комнате. Я испытала огромное облегчение, что моя поездка удалась — Фарфалла снова была здорова, — но в то же время мной овладела меланхолия. Мы со Стефано не стали разжигать нашу страсть, и только сейчас я смогла себе признаться, что именно на это я и надеялась.

В дверь негромко постучали. Я молилась, чтобы это не была его матушка, которая все вынюхивала.

На пороге стоял Стефано.

— Входи, — пригласила я. — Холодно в коридоре.

Он вошел и сел на кровать. В этой комнате кресел не было, поэтому я тоже присела на кровать, держась от него на значительном расстоянии.

— Мне жаль, что тебе приходится так спешно уезжать, — сказал он. — Мне бы хотелось, чтобы эта поездка запомнилась тебе не только тем, что мы пускали кровь лошади. — Он улыбнулся мне, но глаза оставались грустными-грустными.

— Ох, Стефано! — Я бессознательно положила свою руку на его ладонь. Казалось, так естественно его успокоить. — Позаботься о Фарфалле… когда мы вместе ее лечили — я была по-настоящему счастлива.

Он вновь улыбнулся. Но не своей обычной уверенной улыбкой, исполненной жизни и мальчишеского веселья. Он казался серьезным… и нервничал. Руки его дрожали.

— Джульетта, — начал он, — я понимаю, что все это… — он обвел жестом простую, тесную комнатушку, в которой мы сидели, — не то, о чем ты всегда мечтала, и я тебя совсем не заслуживаю…

Я приложила палец к его устам.

— Тсс, — прошептала я. — Довольно. Я уже говорила тебе, как я к тебе отношусь. — От этих слов он поцеловал мой пальчик, потом запястье и, не заметив ни тени сомнения в моих глазах, наклонился и поцеловал в губы.

— Я люблю тебя, Джульетта, — признался он. — Ты даже не представляешь себе, насколько сильно.

И после такого сладкого признания мы стали целоваться и ласкать друг друга по-новому. И это оказалось так приятно, так здорово. Хотя уверяю тебя, Катерина, я не поддалась искушению! «Всему свое время, — заверила я его, убирая его нетерпеливую руку. — Всему свое время».

На следующее утро я рыдала, когда прощалась с ним у экипажа.

— Ты вернешься ко мне? — прошептал он мне на ухо, крепко сжимая руки. — Пообещай, что вернешься!

— Обещаю, — сказала я, целуя его в шею и кладя голову ему на плечо в эту последнюю, долгую минуту прощания. — Я всегда буду к тебе возвращаться.

О господи! Я понимаю, когда пишу это письмо, что так и не сделала набросков для отца. Мне нечего ему показать. Может быть, оно и к лучшему — настало время рассказать всю правду».

«Настало время рассказать всю правду!» Я сложила письмо Джульетты, страниц десять исполненного ликования и написанного в экипаже послания. Что ж… может быть, для нее и настало время правды, потому что она получила то, что хотела. Клянусь, я была искренне счастлива за свою кузину и ту маленькую роль, которую сыграла в ее успехе.