Первая мировая война. Неизвестные страницы - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Золотарев cтр.№ 108

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Первая мировая война. Неизвестные страницы | Автор книги - Владимир Золотарев

Cтраница 108
читать онлайн книги бесплатно


Программа деятельности генерал-лейтенанта Курлова при вступлении его в должность Особоуполномоченного

Из составленного ген.-л. Курловым «Отчета» по исполнению им обязанностей Особоуполномоченного, при сем представляемого в виде приложения, усматривается, что им были в достаточной мере оценены как та местная обстановка, в которой ему пришлось действовать, так и тот разлад, который существовал среди национальных групп Прибалтийского края.

Начала, которые ген.-л. Курлов решил положить в основу своей деятельности в качестве Особоуполномоченного, следующим образом формулированы в его вышеупомянутом печатном «Отчете»:

«При таких условиях я считал необходимым, руководствуясь данными при отправлении в край личными указаниями Верховного Главнокомандующего (Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Николаевича), не придавать своим мероприятиям местнонациональной окраски, а приурочивать их к требованиям и условиям военного времени, исходя из того положения, что военная власть, на которую возложено гражданское управление, должна стоять совершенно в стороне от местных племенных симпатий и антипатий, искоренять все, что может служить во вред нашей армии, а тем более способствовать успехам неприятеля, принимая самые решительные меры по отношению к виновным, какое бы положение они ни занимали, и имея в виду русские национальные интересы».


Общий характер мероприятий генерал-лейтенанта Курлова по отношению к местному населению

Для осуществления намеченной себе программы ген.-л. Курлов принял ряд мер, касавшихся и немецкой, и латышской частей населения: запрещение употребления вывесок и надписей на немецком языке; запрещение демонстративного разговора на том же языке; запрещение сборов денег и вещей исключительно для пленных германцев и австрийцев и наложение взысканий на лиц, организовавших таковые сборы; высылка из края 136 местных помещиков и пасторов германофильского направления; закрытие немецких газет (кроме одной), стрелковых обществ и школ антирусского направления; закрытие латышских обществ социал-демократического направления (например, просветительного общества «Прибалтийская культура»); неуклонное привлечение к ответственности отдельных лиц из числа латышских социалистических партий; запрещение распространения таких книг и брошюр на латышском и эстонском языках, которые могли возбудить население против местных немцев (например, книги Ренникова «В стране чудес»); возбуждение преследования против ложных доносчиков и наложение на них взысканий и т. п.

Как показала произведенная при настоящем расследовании проверка, изложение в «Отчете» ген.-л. Курлова существа означенных мер, подробностей и поводов их принятия не вызывает в общем каких-либо возражений.

Однако расследование в то же время показало, что все принимавшиеся ген.-л. Курловым меры и отдававшиеся им распоряжения все-таки не достигли цели умиротворения враждовавших между собой народностей, а скорее обострили их взаимное неприязненное друг к другу настроение, вызвав со стороны как латышей, так и немцев ряд нареканий на ген.-л. Курлова и возбудив среди обеих групп серьезное недовольство его деятельностью.


Отношение генерал-лейтенанта Курлова к латышской и эстонской частям населения

По отношению к латышской и эстонской частям населения Прибалтийского края, особенно к первой, у ген.-л. Курлова издавна сложилось несколько предвзятое мнение о степени их лояльности.

Докладывая Главному Начальнику снабжений Северо-Западного фронта генералу от инфантерии Данилову (в письме от 29 января 1915 г.), что он «не позволит себе утверждать», будто «патриотизм латышей только синоним их вражды к немцам» и будто «латыши поголовно все революционеры», ген.-л. Курлов в то же самое время и в этом письме, и в упомянутом выше «Отчете», и в своих объяснениях, данных во время настоящего расследования, не скрывает своего недоверия к чистоте этого патриотизма латышей, постоянно подчеркивая опасность полагаться на «высокое патриотическое воодушевление» этих групп местного населения и мотивируя это воззрение деятельностью срединних социал-демократических организаций, хотя и работающих «не без заграничного (по сведениям жандармских властей – германского) влияния», и «стремлением латышей к национальному самоопределению», проявлением какового ген.-л. Курлов, между прочим, считает и «недоверие» латышей к местным немцам и «вызывающий образ действия их» по отношению к последним. Подобное предубеждение ген.-л. Курлова к латышам весьма рельефно выразилось, например, в его усиленных попытках доказать высшим военным властям не только ненужность, но даже «безусловную опасность» сформирования особых латышских дружин и стрелковых батальонов. Это военная мера, предпринятая по повелению Верховного Главнокомандующего, вызвала ряд докладов ген.-л. Курлова в мае и июне 1915 г. генерала от инфантерии Данилова о том, что «деятельность латышских частей могла бы повести к крайне нежелательным эксцессам» в виде «повторения погромного движения 1905–1906 гг.», а равно «к крайним затруднениям для местной администрации», каковые опасения, как впоследствии показали факты, оказались совершенно неосновательными. И затем, несмотря на разрешение военным властям опубликования сведений о сформировании латышских стрелковых батальонов, ген.-л. Курлов 8 июля 1915 г. все же запретил об этом печатать в рижских газетах, каковой запрет был снят лишь по специальному повелению Верховного Главнокомандующего (15 июля). Даже простые выражения одобрения и поощрения со стороны официальных лиц патриотизму латышей вызывали неудовольствие ген.-л. Курлова; так, например, когда 17 мая 1915 г. в Митаве во время грандиозной манифестации, устроенной по поводу отбития русскими войсками германцев от этого города, начальник отряда ген.-м. Потапов в ответ на выражение манифестантами горячих чувств симпатии к доблестной русской армии сказал несколько слов о храбрости солдат-латышей и приветствовал латышей пожеланием им процветания, то ген.-л. Курлов сейчас же донес ген. от инф. Данилову, что «речь ген.-м. Потапова при существующем положении национального вопроса в крае является неуместной» и что «дальнейшие подобного рода выступления нежелательны». В своих объяснениях при расследовании ген.-л. Курлов, касаясь вопроса о своем взгляде на латышей, высказывает, что «проявление патриотизма, особенно в момент тяжелой войны, есть долг каждого русского гражданина и верноподданного», и далее с известной долей иронии отказывается «себе представить, почему исполнение этого долга со стороны латышей требует каких-то особенных к нему отношений и поощрений». Между тем, если принять во внимание, что в данном случае идет речь о таком отрадном и важном для России явлении, как проявление горячих симпатий к русскому делу со стороны целой народности, доселе выражавшей скорее равнодушие к общерусской идее и общеимперским интересам, то казалось бы, наоборот, что проникнутая государственным смыслом местная русская власть именно и должна была всячески оберегать и культивировать эти всходы патриотического чувства, которые только при этом условии бережного и поощрительного к себе отношения способны дать в будущем богатые плоды; подозрительное же отношение администрации к лучшим чувствам граждан, подобное тому, какое наблюдалось в рассматриваемом вопросе у ген.-л. Курлова, могло лишь охладить эти патриотические порывы. По-видимому, в своих отношениях к местному населению не немецкого происхождения ген.-л. Курлов не мог отрешиться от той исключительной точки зрения, которую он усвоил себе еще на посту Товарища Министра Внутренних Дел и командира Отдельного корпуса жандармов по поводу революционного движения в Прибалтийском крае и которую не могло поколебать поведение латышей и эстов во время настоящей войны.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению