Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 651

Нужно сказать, что последние уступы Аджарских гор почти подступают к Черному морю, оставляя лишь узкую береговую полосу, по которой, как по дефиле, только и можно дойти до Батума. Но и этот путь, при самом входе в ущелье, преграждается громадной скалой, упирающейся в самое море. На вершине скалы находится древний замок, который турки зовут Цихис-Дзири. Это, как полагают, и есть знаменитая крепость, носившая в древности название Petra.

В виду этой исторической твердыни, прославленной геройскими делами греков и персов, будет нелишним бросить беглый взгляд в глубину отдаленных времен, чтобы сказать несколько слов вообще об этой достойной внимания местности, носившей некогда название Колхида, а потом Лазика.

Минуя мифические сказания о спутниках Язона, искавших здесь золотое руно, перейдем прямо к эпохе исторической. Известно, что богатство этой страны и ее обитателей издревле возбуждало в соседях желание властвовать над нею, и цветущий край обратился через это в арену долгой борьбы между народами Европы и Азии. Могущественный Кир поработил ее, и много веков Колхида платила персам постыдную дань, посылая каждые пять лет по сто молодых девушек и красивых мальчиков. Затем Митридат Понтийский присоединил ее к своим владениям.

Римляне отняли Колхиду у Митридата и, в свою очередь, уступили ее Византии, которая дала стране христианство и приняла ее под свой протекторат. Вот тогда-то, по повелению императора Юстиниана, и возник на берегу Черного моря, на отдельной скале, соединенной с материком едва доступной плотиной, почти неодолимый замок Petra.

Но не окрепло в стране еще господство византийцев, как на смену им уже явились персы. Наемный гарнизон сдал им неприступный замок, и на страну снова легло тяжелое ярмо персидского ига. С этих пор между восточными римлянами и персами началась та жестокая борьба, о которой историки оставили полные интереса сказания.

Проведав о походе греков, персы с необычайной энергией принялись усиливать укрепления Petra; они довели его стены до гигантских размеров; на целых пять лет свезли сюда продовольствие и устроили три великолепных водопровода, обеспечивавшие гарнизон водой. Но и греческий полководец Догистий повел осаду с не меньшей энергией. Неприступность Petra его не смутила. Располагая громадными силами, он преградил к крепости все доступы с суши и затем, опустившись колодцами в землю, повел подземные ходы. Пока подкапывали стены, метательные машины делали свое дело, и гарнизон, быстро уменьшаясь в числе, скоро сократился до четырехсот человек, из которых только пятнадцать были не ранены; а крепостные стены, расшатанные снизу, уже едва-едва держались на одних подпорах. Казалось, нужен был еще один слабый толчок, и рухнувшая Petra сама погребла бы под своими развалинами героев защитников. Но непобедимое мужество скрывало от неприятеля отчаянное положение гарнизона, а счастливый случай на минуту облегчил его тяжелую участь. Догистий, уже уверенный в победе, захотел прежде узнать, как наградит его император, и, в ожидании ответа прекратив осаду, отступил от крепости. Персы тотчас воспользовались дорогой минутой. Они засыпали мины землей, опять поставили стены, а три тысячи свежих воинов, тайно проникших в крепость, создали ей новую непреоборимую силу. Поздно заметил Догистий свою ошибку; теперь ему приходилось начинать осаду сызнова, но и его упорству не было пределов. Эта вторая осада отличалась еще большим героизмом обеих сторон, нежели первая. Употреблены были нечеловеческие усилия с одной стороны приблизиться к крепости, с другой – отдалить минуту ее падения. Греки изобрели особый стенолом, отличавшийся необыкновенной силой удара, и придвинули его под самые стены. Осажденные пускали град копий, сваливали бревна и камни, лили на головы осаждающих ужасную горячую смесь масла и серы, называемую колхидцами маслом Медеи. Греки гибли сотнями, но молча и неустанно продолжали работы. Стенолом отбивал один за другим громадные камни, а рабочие железными крючьями оттаскивали их прочь. Наконец в стенах образовались проломы. Тогда шесть тысяч греков разом ринулись на приступ – и сопротивление пало.

Рассказывают, что старый семидесятилетний воин по имени Бессос первый проник в крепость, и хотя пал мертвым под ударами персов, но своей геройской смертью вдохновил товарищей и проложил им путь к победе. Римляне истребили гарнизон, не победив его мужества. Из числа этих храбрых воинов, заслуживающих вечную память, семьсот человек было убито во время осады, тысяча семьсот пало во время последнего приступа; остальные заперлись в цитадели и погибли в пламени, не соглашаясь ни на какие условия. «Они умерли, – говорит историк, – до конца пребыв верными своему властителю».

Таково было прошлое знаменитого Цихис-Дзири.

И вот на рассвете 15 сентября 1829 года русские войска остановились в виду этого грозного замка. Но то, что увидел перед собою Гессе, далеко превзошло все его ожидания. По тем немногим сведениям, которые доставляли лазутчики, он полагал гарнизон Цихис-Дзири малочисленным, а теперь увидел, что прямой путь к скале загражден большим турецким лагерем, укрепленным завалами, с запада шумело море; с востока и юга теснились громады неприступных гор, отделенные от вражеского стана глубокими оврагами. И горы, и эти овраги сплошь заросли дремучими вековыми лесами, перевитыми плющом и дикими колючими растениями. Через них лежала одна едва приметная узкая тропинка, но и та преграждена была сильным редутом, обойти который не было никакой возможности.

В довершение всего Гессе получил известие, что сам Ахмет-паша со значительными силами аджарцев идет ему в тыл; но, тем не менее, он решил овладеть Цихис-Дзири и приказал поставить на юго-восточных высотах две батареи, для свободного действия которых пришлось на значительное пространство вырубить лес. Но пока производились эти работы, прошло целых два дня, а в это время турецкие силы удвоились новыми подкреплениями.

16 сентября обе батареи и военный бриг «Пегас», бомбардировавший укрепление с моря, открыли наконец огонь. Но при первых же выстрелах оказалось, что батареи поставлены были слишком далеко, а бриг за мелководьем не мог приблизиться к берегу, и гром канонады бесплодно оглашал окрестность.

Это обстоятельство побудило Гессе решиться на открытый приступ. Батальону сорок четвертого егерского полка приказано было овладеть редутом; его поддерживали две менгрельские роты; остальные шесть рот Менгрельского полка, назначенные для демонстрации с фронта, должны были, в случае благоприятной минуты, взять неприятельский лагерь. Вся милиция, расположенная в лесу, обеспечивала тыл со стороны аджарцев.

Приступ начался 17 сентября за час до рассвета. Войска, испытавшие уже себя в боях при Лимани и Муха-Эстати, где они брали турецкие позиции с одного удара, смело пошли вперед, и егеря, пренебрегая жестоким огнем, ворвались в редут; в то же время менгрельцы овладели укрепленным лагерем. Но тут успехи их остановились; обе колонны, что называется, уперлись в скалу и, осыпаемые градом неприятельских снарядов, не могли тронуться дальше. Турки между тем сделали вылазку из Цихис-Дзири, и после двух часов кровавой резни русские войска с большими потерями стали выходить из редута и лагеря. Как раз в эту самую минуту с гор начали спускаться аджарцы, и их появление решило участь Гурийского отряда: расстроенные батальоны были охвачены с тыла и понесли жестокое поражение.