Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 473

Некоторый порядок сохранился только в двух батальонах шаггарийцев, стоявших лагерем в поле, неподалеку от городских стен, и они получили приказ подойти ближе, чтобы охранять ворота. Аллаяр-хан сам выехал к ним навстречу, уговаривая солдат исполнить свой долг честно и твердо. Собравшиеся толпы народа отвечали первому министру бранью и каменьями, заставившими его поспешно скрыться.

Весь день по городу рассеивались самые противоположные слухи: то ожидали русских, то кричали, что Аббас-Мирза идет из Хоя и его конница уже в пяти верстах от города. Гарем наследного принца перевезли между тем в сады; главнейшие гражданские чиновники со своими семействами также покинули город.

Но вот 13 октября, ранним утром, с высоких минаретов Тавриза действительно увидели какое-то двигавшееся войско, которое шло, однако, не от Хоя, а со стороны Софиано. Скоро ясно обозначились русские колонны; они дошли до речки Аджи-чая и остановились, как бы готовясь к сражению. Оба батальона шаггарийцев тотчас заняли городские стены. Пушки, установленные за несколько дней перед тем на бастионах и башнях, зарядили, ворота заняла надежная стража. Сам Аллаяр-хан, верхом на коне, старался ободрять войска. Но тот, кто повнимательнее вгляделся бы в лица солдат, прочел бы на них не решимость умереть, защищая город, а то особое настроение, при котором довольно какого-нибудь ничтожного случая, чтобы паника охватила защитников. Так случилось и тут. Русские были еще далеко, а неприятель уже открыл по ним орудийный огонь; грянул один пушечный выстрел… другой… А третий, особенно гулко раскатившийся по городу, вместе с тем послужил сигналом к общему, ничем не объяснимому и неосмысленному бегству персидской пехоты… Как все это произошло – неизвестно; но только стены оказались пустыми, пушки – брошенными.

Народ заволновался. Напрасно Аллаяр-хан в бешенстве кричал, чтобы жители занимали стены, и резал уши и носы ослушникам, – ему уже никто не повиновался. Никто не решался, однако, и выйти к русским навстречу. Тогда Мир-Феттах-Сеид, глава тавризского духовенства, принял в свои руки спасение города. Он явился к Аллаяр-хану и решительно заявил, что всякое покушение сражаться при настоящих обстоятельствах послужит только ко вреду правоверных; он посоветовал хану сложить с себя звание главнокомандующего и уехать из города. Аллаяр-хан послушался и скрылся в одно из городских предместий. Ключи от города были спрятаны. Мир-Феттах приказал разбить ворота, заваленные камнями, и готовился со всем духовенством встретить князя Эристова.

В русском лагере между тем ничего не знали о всех этих происшествиях. «Мы, – говорит Муравьев в одном из писем, – видели перед собой огромную крепость, вооруженную множеством орудий, цитадель и многолюдный неприятельский город. Я ужаснулся, когда вместо встречи увидел молчание, нас окружающее. Но три пушечные выстрела из крепости возвестили мне мою обязанность…»

Видя, что жители не выходят с покорностью, Муравьев двинул вперед два с половиной батальона пехоты при шести орудиях – и без боя занял предместье. В это время на южной стороне Тавриза, в поле, показалась толпа скакавших от города всадников. Расстояние до них было так велико, что преследовать было бы бесполезно, и их оставили в покое. Это бежал, как узнали после, гарем Аббас-Мирзы, под прикрытием небольшого конвоя. Участь гарема была бы, однако, несравненно лучше, если бы он остался в городе. Куртинцы, сторожившие персиян по дорогам, напали на женщин и ограбили их дочиста, так что даже с любимой жены наследного принца сняли шитые золотом бархатные шальвары.

Заняв предместье, Муравьев не знал, будет или не будет защищаться Тавриз, и войска продолжали стоять в боевом порядке, с любопытством смотря на грозные стены цитадели. Но вот ворота растворились. Из них показались знатнейшие старшины, с самим муджтехидом во главе, христианское духовенство с крестами и хоругвями и массы народа. Город выходил навстречу победителям. Муравьев принял городских представителей и говорил с ними на армянском и на татарском языках, которыми владел в совершенстве. Последние остатки персидского гарнизона между тем бежали из Тавриза, и в городе было полное безначалие.

Главный отряд Эристова был еще в то время далеко. Тем не менее Муравьев тотчас же вступил в город через Константиновские ворота и поспешил занять цитадель, чтобы захватить в свои руки запасы и находившиеся там важные учреждения. В городе немедленно приняты были меры к прекращению беспорядков; к сожалению, толпа успела уже побывать во дворце наследного принца и расхитить из него большую часть ценных вещей.

К двенадцати часам вступили в город, с музыкой и барабанным боем, и остальные войска князя Эристова. Их встретил английский поверенный в делах, майор Монтейм, со своими офицерами, прося защиты. К посольскому дому был отряжен особый караул, а войска стали лагерем между городом и его предместьем.

В Тавризе достались русским боевые запасы персиян, различные склады, богатый арсенал, а главное, пороховой и литейные заводы, на которых в последнее время так деятельно работали англичане. Сорок орудий, два знамени и жезл Аббас-Мирзы составляли военные трофеи. Пленных было немного; но в числе их находились пять инженерных офицеров из персиян, учившихся в Англии, все мастеровые и, наконец, Аллаяр-хан, верховный министр Персии, которому поручена была защита Тавриза. Есть основание предполагать, что Аллаяр-хан, которому ничто не мешало уйти из города, отдался в плен умышленно, чтобы избежать печальной судьбы, обыкновенно постигающей на Востоке тех, кому изменяет военное счастье. По крайней мере, по рассказам современников, жители сами указали русским тот дом в одном из городских предместий, где скрылся грозный вельможа. Сотник Помелов был тотчас послан с черноморскими казаками арестовать его. Рассказывают, что Аллаяр-хан выстрелил в Помелова, когда тот явился к нему, но ружье осеклось, и он сдался уже без сопротивления. По рассказам других, Аллаяр-хан сделал вид, что намерен бежать, но казачий урядник догнал его за городом. В последнем случае уже одно то обстоятельство, что под урядником был незавидный казачий маштак, а Аллаяр-хан сидел на чистокровном арабском жеребце, с которым не могли бы состязаться в быстроте лучшие лошади Персии, заставляет заподозрить искренность намерения Аллаяр-хана ускакать от погони. Настигнутый в поле, он, по словам урядника, хотел в него выстрелить; но ружье осеклось, – и Аллаяр-хан отдался в плен. Казак посадил персидского вельможу на своего маштака и на чумбуре привез в Тавриз, где народ с изумлением и страхом смотрел на превратность судьбы, постигшую его грозного правителя.

Резиденция наследного принца Персии лежала у ног русского воинства. Тавриз! Какое громкое имя! Кто не представляет себе Тавриз пышным, шумным и обширным городом, – великолепной столицей сказочного Востока?! Войска, приближавшиеся к нему, испытывали это чувство внутреннего смущения перед роскошным неведомым. Казалось, этот город, один из перлов Востока, не обманет ожиданий. Закутанный в зелень платанов, тополей и яворов, из которых возвышались к ясному небу только верхи минаретов, свидетельствовавших, что здесь стоит обширный мусульманский город, он после утомительного, однообразного вида окружающих степей очаровывал взоры. Но тут же начиналось и разочарование. Безжизненно смотрели на севере и северо-востоке горы неприветливого, темно-красного цвета. Это – злые духи Тавриза, вот уже несколько веков потрясающие основания города и много раз разрушавшие его. Кровавыми чертами запечатлена в памяти потомства роковая катастрофа, случившаяся в 1041 году, когда, по преданиям, землетрясение похоронило под развалинами города более сорока тысяч жителей. Грустно, безотрадно выглядят окружающие город развалины. Там мост, красивый и гордый, с широкими арками, когда-то перекинутый через реку, – и теперь заброшенный, уже обвалившийся до половины. Здесь стройные мечети, красивые минареты, памятники прошлого лежат в развалинах. И эти руины красноречивее всего говорят о былом и настоящем города.