Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 216

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях | Автор книги - Василий Потто

Cтраница 216
читать онлайн книги бесплатно

Чтобы предотвратить междоусобия в Грузии, и Ртищев, и вообще предместники Ермолова старались склонить царевича примириться с русской властью в его наследственном царстве, обещая ему всевозможные милости русского государя. Но чем больше они ухаживали за царевичем, этим самым фактом они тем значительнее придавали ему роль: он мог открыто и показательно похвастать перед персидским двором, как важен он в глазах русских. По словам Ермолова, об одном только маркизе Паулуччи можно сказать, что он не делал царевичу никаких предложений. Перед самым приездом Ермолова на Кавказ с царевичем велись переговоры при посредстве известного армянина Ивана Карганова, и шли, казалось, настолько успешно, что генерал Дельпоццо, командовавший тогда Кавказской линией, отправил к нему богатые дары и был так уверен в его согласии выехать из гор на линию, что готовил ему в Кизляре пышную встречу. Царевич, конечно, не ехал и старался только выманить как можно больше денег.

Теперь Ермолову предстояли действия в двух направлениях, которые он тотчас же и наметил. Ряд действий его имел, во-первых, целью показать и персидскому правительству, и народам Дагестана и Грузии, что он не придает ровно никакого важного значения царевичу; с другой стороны, он принял все меры к тому, чтобы, если то будет возможно, захватить его в свои руки и тем сразу покончить весь вопрос.


Прежде всего Ермолов, еще проездом через Кавказскую линию в Тифлис, приказал Дельпоццо прекратить с царевичем сношения. Царевич всего менее ожидал подобной невзгоды. «Иссякли вдруг новые источники его доходов, – говорит Ермолов, – и он во гневе своем прислал ко мне письмо, упрекая за происки лишить его жизни. Я ответил ему, что человек, знаменитый, как он (царевич), развратной жизнью, подлостью и трусостью, опасен быть не может и что я ни гроша не дам ни за жизнь, ни за смерть подобного подлеца. Письмо это было одно, которым он, конечно, не похвастался персидскому правительству».

В то же время, перед отъездом в Персию, Ермолов предъявил к анцуховцам, у которых тогда скрывался царевич, следующее категоричное и безусловное требование: «Итак, анцуховцы, я теперь требую и повелеваю вам в течение трех недель непременно выдать мне царевича Александра как явного изменника против России. Если же вы сего не исполните, то…» – и Ермолов угрожал им напустить на них джарцев и белоканцев. В этом требовании сказалась, между прочим, забота Ермолова поскорее захватить царевича в свои руки, так как ему было известно от анцуховских старшин, что приглашение царевича к побегу в Персию шло от самого Аббас-Мирзы и что «от сего шахского сына выслано ему и денежное пособие», о чем Ермолов уведомил тогда же и министра иностранных дел графа Нессельроде.

Анцуховцы, впрочем, царевича не выдали, но, чтобы смягчить гнев Ермолова, они объясняли впоследствии свой поступок тем, что «приняли к себе царевича не с вредными какими-либо намерениями, а как гостя, коему, по их обычаю, не могли отказать в гостеприимстве, и были уверены, что он выехал от них в Кизляр», – обстоятельства, давшие и Ермолову благовидный предлог освободиться от исполнения данной анцуховцам угрозы. Так или иначе, но царевич должен был оставить Анцух. В ночь на 13 июня 1817 года он бежал в селение Гукхали, а оттуда – в вольное общество Каралал, с намерением пробраться в Персию в армянском платье под видом торгующего купца, а иногда и простого крестьянина.

В Каралале царевичу грозила опасность выдачи. Нужно сказать, что еще в то время, когда, летом 1813 года, беглый царевич переходил из Митхо в Дичих, из Дичиха – к вершинам Шаро и так далее, аварский хан, как было дано знать царевичу из Хунзаха, вел переговоры с русскими о выдаче его за шесть тысяч рублей серебром. Теперь эта попытка была возобновлена. Аварская ханша писала Дельпоццо следующее: «…царевич говорит, что «буду в России» – это только мягкие слова его для того, чтобы провести; но человек, имеющий рассудок, этим словам не поверит. Если вы отъезда его не желаете, то приезжайте скорее сюда не теряя минуты и привозите с собою денег». Чтобы обольстить каралальцев, необходимо было десять тысяч рублей, и Дельпоццо уверяли, что «блеск серебра и золота может убедить наверное тот народ изменить царевичу».

Но принимаемые меры не привели, однако, ни к чему. Год спустя царевич успел пробраться в Персию, чему, впрочем, помогла невероятная оплошность русских пограничных кордонов.

Дело было так.

В июле 1818 года стало известно, что царевич нанял за тысячу рублей в проводники известного лезгинского белада, вожака хищнических партий, Hyp-Магомета. Еще было у всех в памяти, что в 1812 году царевич проехал из Ахалцихе в Кахетию, переправившись через Куру недалеко от Мцхета в Демурчасалах; знали также, что Нур-Магомет разбойничал по большей части со стороны Картли и нередко пробирался в Ахалцихе через места, лежавшие между Тионетами и Эрцо, и что, следовательно, ему всего удобнее было избрать именно эти дороги как наиболее известные. Таким образом, путь бегства царевича был угадан, и всем сторожевым постам, лежащим на этом пути, предписано было принять соответствующие меры.

Но все предосторожности и предписания помогли очень мало, и именно потому, что царевич на этот раз повел все дело побега с необыкновенной смелостью. Переправясь через Куру действительно в Демурчасалах 16 августа, он отпустил лезгин и с одной свитой, состоявшей из двенадцати человек грузин, поехал большой дорогой прямо через казачьи посты, на которых нередко останавливался и даже разговаривал с казаками. Это были донские казаки полка войскового старшины Табунщикова, занимавшего тогда кордонную линию по всей турецкой границе. Ни одному казаку не пришло на мысль, что это царевич, хотя и нетрудно было догадаться о том по запыленным костюмам всадников, видимо ехавших издалека, и по дорожным вьюкам, сопровождавшим их. Через десять дней, 26 августа, царевич уже был на Хуссейн-ханском посту, последнем к стороне турецкой границы, верстах в семи от полковой штаб-квартиры. Табунщиков накануне получил приказание обратить особенное внимание именно на этот пост и стеречь царевича, уже выехавшего из места своего пребывания с двенадцатью вооруженными всадниками. И тем не менее царевич переправился через пограничную речку в виду постового начальника, который даже разговаривал с некоторыми людьми из его свиты. Оплошность была так велика, что царевич, как оказалось впоследствии, среди белого дня проехал через самую штаб-квартиру полка, между домом, где жил сам Табунщиков, и его огородами, на глазах казаков, смотревших на него и забавлявшихся песнями. О его проезде узнали только на следующий день из слов принадлежавшего к свите царевича князя Агата-Швили, который, неосторожно замешкавшись где-то в Картли, проезжал позже и был схвачен казаками почти у самой границы. «Жаль мне, – писал Ермолов, – что оплошность донских казаков уничтожила все меры благоразумной осторожности, принятые начальством». Однако же он оставил виновных без всякого взыскания, желая тем показать грузинам полнейшее равнодушие к судьбе царевича.

Царевич был уже в турецких землях, в Хертвисе. Но к захвату его, хотя бы и в турецких владениях, была сделана новая попытка. Предприимчивый полковник Ладинский предполагал составить сильный конный отряд из татар и казаков, поддержанный частью пехоты, посаженной на лошадей, и захватить царевича при переезде его из Турции в Персию. Храбрый и распорядительный майор Велецкий брался командовать партией. «Не надобно затрудняться, – писал по этому поводу Ермолов управляющему Грузией генералу Вельяминову, – ежели схватят его (царевича) на землях турецких. Необходимо соблюсти только, чтобы употреблены были одни татары без наших войск; майор Велецкий может начальствовать ими только переменив одежду. Царевича щадить и лишить его жизни только в случае крайности. Если удастся предприятие, то царевича живого или мертвого доставить в Тифлис, чтобы впоследствии неблагонамеренные люди не могли разгласить, что он жив, и волновать этим легковерных грузин». Предполагалось даже, что погребение царевича в Тифлисе с некоторой почестью отнимет поводы ко всяким вымыслам. «Ободрите татар, – писал при этом Ермолов Вельяминову, – которые нам служат с большой пользой, нежели донские казаки, а за сими последними учредите строжайшее наблюдение, ибо лучше не иметь их, нежели терпеть бесчестную их службу».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию