Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 168

Между тем деятельность Дельпоццо обратила на себя особое внимание главнокомандующего в Грузии генерала от инфантерии Ртищева, который и дал ему весьма важное поручение – расследовать причины беспорядков, обнаруженных на Кавказской линии. Дельпоццо отправился с этой целью в Георгиевск и прожил там несколько месяцев. К сожалению, преувеличенные донесения, сделанные им на Портнягина, человека, пользовавшегося в крае вполне заслуженной боевой репутацией; оправдание казачьего майора Сычова, запятнавшего себя капитуляцией с черкесами – поступком, шедшим вразрез с понятиями всех лучших боевых офицеров Кавказа; излишняя заботливость о сбережениях казны в ущерб довольствию солдат, которых он, Дельпоццо, заставлял работать бесплатно при всех казенных постройках; наконец, вечная мнительность, «заставлявшая его обращать ухо к тому, что ложится мрачной тенью между достойной личностью командира и благородными чувствами подчиненных», – все это вместе не могло стяжать Дельпоццо ни особой любви, ни особой популярности на линии. И если прибавить к этому малое знакомство Дельпоццо с порядком службы и письменными делами, что давало повод к различным злоупотреблениям со стороны его канцелярских чиновников, то становится понятным, почему назначение его на место Портнягина начальником девятнадцатой пехотной дивизии и командующим войсками на Кавказской линии было принято всеми более нежели холодно.

Линия, в кратковременное его командование, действительно, не только не поправилась, но, напротив, пришла еще в большее расстройство. Началось с чумы, которая, появившись на Михайловском посту, против Малой Абазии, скоро перешла в самый штаб Донского казачьего полка, расположенный в Баталпашинске. Причину появления этой болезни Дельпоццо видел в известной жадности казаков к добыче; но, как справедливо замечает Дебу, чума первоначально проникла на линию из Кабарды еще в то время, когда Дельпоццо был кабардинским приставом, и с тех пор иногда ослабевала, но никогда не прекращалась совершенно. Рассказывают, что кабардинцы жаловались Дельпоццо на то, что в карантинах задерживают привозимые ими товары, в особенности бурки, и что Дельпоццо, ища популярности, приказал освободить кабардинский товар, задержанный в станице Прохладной, но здесь-то и появилась впервые губительная болезнь. Несвоевременное желание содействовать кабардинской промышленности подвергло опасности даже собственное семейство Дельпоццо. Для соблюдения казенных интересов он, сверх того, в бытность свою владикавказским комендантом, не истребил огнем лазаретных вещей, оставшихся после чумных, и этим способствовал распространению заразы не только во Владикавказе, но и по дороге в Грузию.

Собственно военная деятельность Дельпоццо шла также без особых успехов, и из числа экспедиций за его время замечателен разве только поход в Кабарду, окончившийся, после четырехмесячных переговоров, выдачей кабардинцами аманатов, которые и были поселены в Екатеринограде. Аманаты эти, однако, вскоре составили заговор, но, к счастью, их умысел бежать был вовремя открыт командиром Казанского полка генерал-майором Дебу, а их открытое сопротивление усмирено оружием. Главный зачинщик заговора, Анзоров, был ранен и умер, а остальные посажены в Кизлярскую крепость.

Дельпоццо предпринимал также поход для наказания джираховцев, обитавших в ущельях по Военно-Грузинской дороге. Но выгодное местоположение, занимаемое этим племенем, медленность движений русского отряда и нерешительность Дельпоццо дали возможность виновным укрыться в горы и оставить после себя лишь одни пустые аулы, которые и были преданы пламени.

Слабое управление линией привело к тому, что к концу командования Дельпоццо небывалые по дерзости нападения на русские пределы сделали опасными даже большие дороги и сообщения между станциями. В числе крупных событий этого времени нельзя не отметить убийства горцами отставного майора Янковского, жившего на собственном хуторе, и взятия в плен майора Швецова, одного из лучших кавказских офицеров. На требование Дельпоццо возвратить его горцы отвечали отказом, и несчастный томился в плену до приезда на линию Ермолова.

Беспорядочное состояние Кавказской линии не скрылось от зоркого глаза нового главнокомандующего. Уважая в Дельпоццо то бескорыстие, с которым он командовал на линии, Ермолов тем не менее нашел необходимым удалить его под благовидным предлогом. По возвращении из Персии, в начале 1818 года, он назначил Дельпоццо комендантом в Астрахань, сохранив за ним все содержание, которое он получал по званию начальника дивизии.

В Астрахани Дельпоццо пробыл три года и получил в награду за свою долговременную службу орден Святого. Владимира 2-й степени. Там он и скончался 12 февраля 1821 года, восьмидесяти двух лет от роду.

Ермоловское время Кавказской войны отличается особым характером, требующим обдуманного изложения. События шли тогда в таком сложном и смешанном порядке, что среди них легко запутаться и потерять ту общую связь, то единство идеи Ермолова, которые между тем были именно отличительными чертами времени его. Сегодня действия происходили в Чечне, завтра – в Дагестане, послезавтра – в Чечне и Кабарде, в Закавказье, на Кубани и так далее, так что в этой сумятице мелочной борьбы легко затеряться, если излагать ее в хронологическом порядке. Между тем, ближе вглядевшись в целый ход событий десятилетнего периода, в который Ермолов управлял Кавказом, невозможно не заметить того обстоятельства, что весь Кавказ тогда распадался на несколько почти самостоятельных театров военных действий: Чечню, Дагестан, Кабарду, Прикубанье, Закавказье, из которых каждый направлялся стройно к определенным целям, а вместе представляли собой стройное целое, полное смысла. Сообразно с этим и автор, предпослав в первой статье о Ермолове сжатый очерк событий всей ермоловской эпохи и выяснив их значение в истории всей Кавказской войны, затем, при изложении подробном, уже разделил историю этого времени на отдельные части, из которых каждая обнимает собой события отдельного театра действий. Именно: первый выпуск посвящается общему обзору деятельности Ермолова и Чечне, второй – Дагестану, третий – Кабарде и Прикубанью, четвертый – Закавказью и началу персидской войны 1826–1828 годов. От такого изложения история Кавказской войны чрезвычайно выигрывает в ясности, ничего не теряя в достоверности и последовательности.

1816 годом, когда на Кавказе появляется Ермолов, начинается новый, обильный блестящими последствиями, период русского владычества в крае. Кавказские войска с восторгом узнали о назначении главою их Ермолова, героя Бородина и Кульма, любимца народной молвы, стяжавшего себе громкую славу и качествами опытного и талантливого вождя, обходимого официальными реляциями, но популярнейшего в войсках и своей неподкупной честностью, и своей истинно русской душой, и меткими злыми остротами над господствовавшими тогда всюду в России «немцами», народное нерасположение к которым усилилось недавней народной войной 1812 года. Даже в блестящей плеяде деятелей того недавнего прошлого нашей народной и государственной жизни Ермолов принадлежит к числу тех немногих, на которых во все грядущие века с удивленным вниманием и глубоким сочувствием остановится взор всякого русского, кому дорога русская национальная слава.