Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 159

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Кавказская война. В очерках, эпизодах, легендах и биографиях | Автор книги - Василий Потто

Cтраница 159
читать онлайн книги бесплатно

Войска в Баку страдали от недостатка здоровой пресной воды, так как во всех окрестных колодцах она имела морской горько-соленый вкус. Топлива также не было. Армяне, державшие на откупе все нефтяные источники, слишком усердно оберегали свои интересы, и солдаты, стоявшие лагерем на морском берегу, вынуждены были ходить верст за десять собирать бурьян, чтобы в сырые и холодные ночи отапливаться хоть этим скудным топливом. Начались болезни и смертность. И Булгаков, оставив гарнизоном в Баку только батальон Севастопольского полка под начальством генерал-майора Гурьева, с остальными войсками поспешил уйти в Кубинское ханство, покорение которого являлось естественным последствием занятия Баку. Пока Куба оставалась в руках Шейх-Али-хана, нельзя было ручаться за безопасность дорог и за спокойствие жителей Дербента и Баку – тем более что путь между этими двумя городами лежал через кубинские владения.

Подходя к Кубе, Булгаков узнал, что Шейх-Али-хан, боясь за свою участь, бежал со всем населением в горы. В Кубе и в окрестных селениях русские действительно не нашли ни одного человека, но отряды, посланные в погоню за жителями, успели настигнуть и воротить в город большую часть их. Им было объявлено, что Шейх-Али-хан навсегда устраняется от управления ханством и что владения его присоединяются к Русскому государству. Кубинцы беспрекословно дали присягу, но Шейх-Али-хан, укрывшись в горах, продолжал волновать население. Напрасно Булгаков требовал хана к себе и предлагал ему различные условия, а захватить его было невозможно, так как он нашел надежное убежище в Казикумыке.

Оставалось одно – заставить самих казикумыкцев выдать хана, но позднее время года и опасение быть застигнутым зимой в горах заставили Булгакова пока удовольствоваться наружной покорностью хана, который скрепил ее своей присягой.

Так, спокойно, без пролития крови, совершилось присоединение к России Дербента, Баку и Кубы. К сожалению, сильная болезненность в войсках, последствие этого похода, преждевременно унесла в могилу много храбрых солдат Грузинского корпуса. Особенно бедственно было обратное движение на линию. Зима застигала отряд без теплого платья и обуви; погода стояла ненастная; мокрый снег образовал невылазную грязь, в которой солдатам приходилось ночевать без всякой подстилки и даже без шинелей, давно износившихся. Чтобы укрыться от ветра и сколько-нибудь согреть окоченевшие члены, люди вырывали ямы вроде могил, варили в них пищу и затем, погасив угли, укладывались спать в эти теплые, но губительные для здоровья логовища.

За шестьдесят верст до Кизляра отряд был застигнут в степи морозом и страшной вьюгой. Солдаты в один голос просили вести их дальше без ночлега и весь переход до самого Терека, можно сказать, не шли, а бежали. По Тереку был сильный ледоход, и переправы не было, но солдаты предпочли принять студеную ванну, чем дожидаться паромов, и, переправясь вброд по пояс в воде, толпами ринулись в Кизляр, где их разместили кое-как по квартирам. Обозы, двинувшиеся вслед за войсками, загрузли в реке. Фурштаты выпрягли лошадей и ускакали в город, а оставленные фуры так вмерзли в лед, покрывший в ту же ночь реку, что потом пришлось вырубать их топорами.

Между тем, когда совершились описываемые события, оставленная почти без войск Кавказская линия переживала тяжелое время. На всем ее протяжении происходили беспрерывные грабежи и хищнические набеги горцев. Гудович желал, чтобы Булгаков, возвращаясь из-под Баку, сделал экспедицию на горцев прямо из Кизляра, но утомление войск заставило ее отложить, и она состоялась только весной 1807 года. Войска вступили в Чечню с трех разных сторон, под начальством Булгакова, графа Ивелича и Мусина-Пушкина; но ошибка Булгакова в том именно и заключалась, что все эти части были недостаточно сильны, чтобы в трудных местах действовать решительно; они часто останавливались и прерывали через это общую связь операции. Сам генерал Булгаков имел дело с главными силами чеченцев в Ханкальском ущелье, и хотя он взял его штурмом, но огромная потеря, понесенная при этом русскими, только утвердила чеченцев в мысли о неприступном положении их родины, вот почему грозный штурм Ханкальского ущелья, открывший путь в самое сердце Чечни и памятный на Кавказе доселе, окончился таким ничтожным результатом, как покорение двух независимых обществ: Атаги и Гехи.

Военные действия в Чечне не оказали между тем решительно никакого влияния на закубанских горцев, которые по-прежнему нападали не только на Кубань, но хищничали под самым Моздоком и появлялись даже за Ставрополем.

28 апреля 1807 года партия в двести человек напала на Сенгилеевку (село Богоявленское), лежавшую почти в двадцати пяти верстах от Кубани. Грабеж и резня продолжались до двух часов пополудни и стоили русским дорого: тридцать человек было убито, утоплено и сожжено живыми, двадцать четыре ранено, сто два захвачено в плен, а скота и лошадей угнано при этом нападении более двух тысяч голов. Подобный разгром, конечно, мог иметь место только при панике, напавшей на крестьян, а семь рядовых Суздальского полка, случайно ночевавших в Сенгилеевке, не только отбились от хищников, но успели спасти от разграбления и несколько соседних крестьянских домов.

Не успело еще изгладиться впечатление от этого набега, как 23 мая новая партия, прорвавшись у Беломечетки, разбила Воровсколесскую станицу Кубанского полка и увела в плен более двухсот казаков.

Крестьянским населением овладела паника. Исправник доносил, что во всех деревнях, лежащих по Егорлыку, жители находятся в неописуемом страхе, что сенгилеевцы, раненные при разгроме села, не смея возвратиться на свое пепелище, забились в лесу и там расположились лечиться в какой-то маленькой, найденной ими землянке. Остальные деревни представляли картину того же печального свойства: крестьяне жили бивуаками, имущество было уложено и увязано на возы, часовые стояли на колокольнях, и все было приспособлено так, чтобы при первом ударе набатного колокола бежать куда только можно; многие семьи с приближением ночи уходили в леса и прятались там в трущобах и оврагах; те же, которые оставались дома, собирались на ночь в недостроенные еще церкви, влезали на колокольни и там ночевали, несмотря ни на какое ненастье. А слухи из-за Кубани шли самые тревожные. Опасались нападения на Темнолесскую станицу, ждали его и на казенные села Николаевку, Каменнобродское, и опять на ту же Сенгилеевку, и даже самый Ставрополь не считал себя в безопасности. Поля стояли невозделанными, начинался голод, а к довершению бедствий губернский город Георгиевск, наполовину опустевший уже от чумы, сгорел дотла летом 1809 года. Впрочем, надо заметить, что Георгиевск и до пожара был одним из беднейших городов России и что на Кавказе даже многие казачьи станции были гораздо богаче и пригляднее своего губернского города. В нем находилась всего одна ветхая деревянная церковь и не было десяти домов, крытых тесом; даже губернаторский дом, представлявший собой плетневую мазанку, был крыт камышом и состоял всего из четырех маленьких комнат. При таких условиях пожар в два-три часа покончил свое разрушительное дело – и жители остались без пристанища.

Так тяжелы были обстоятельства, при которых Булгакову пришлось взять на себя устроение линии. Главнейшей заботой его было обеспечить русские поселения от закубанских горцев, набеги которых приняли неслыханные дотоле размеры. С этой целью он выставил на Кубани два сильных отряда, но, несмотря на их присутствие, как только наступила осень и начались темные ночи, вся Кавказская линия снова была поражена дерзостью закубанских горцев. Сильная партия их, прорвавшись у Прочного окопа, проникла до Егорлыка, угнала тысячу лошадей и нанесла большой урон Донскому полку полковника Араканцева, попытавшемуся было отбить у нее добычу. Но этим дело еще не окончилось.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию